Беременна от сына президента (СИ) - Любовь Попова
— Жилой комплекс в парке за магистралью. Там хорошо, и клиника рядом.
Мы приезжаем в эту клинику, идем толпой в палату.
— Стойте, — торможу отца, чье решительное выражение лица пугает. — Ей семьдесят лет. Она пережила инсульт. Давайте вы не будете толпой заходить и орать.
— И ты предлагаешь просто спустить ей это? Она прекрасно знала, кто ты такая. Тебя искала вся страна. Мало того, что она тебе возраст сменила. Так еще и имя.
— Она виновата, но давай сейчас я ее спрошу, а
16:37
ты будешь спокойно стоять рядом, пожалуйста!
Отец трет переносицу, потом поворачивается к маме, которая прячет улыбку за ладонью.
— Вот как на нее орать? Ей только крыльев не хватает.
— Я тебе поору.
— Ладно, егоза, слово тебе, но если она начнет быковать, я в стороне не останусь.
— Хорошо. Ты не посадишь ее?
— Надо бы….
— Не надо. Она уже никому не сможет причинить вреда.
— Вред ты причиняешь себе тем, что всех так легко прощаешь. Арина, так нельзя. Люди жестоки, они тебя обидят.
— Но теперь у меня есть ты и братья. И Карим.
— Лучше, блять, молчи. Пошли к твоей старушке, я очень хочу знать, как она все это провернула.
Бабушка бледнеет, как только видит, с кем я зашла. Ее всю трясет, но я тут же накрываю ладонью ее руку.
— Бить он тебя не будет, просто задаст пару вопросов. Вернее, я задам, а он постоит.
— Ты вспомнила?
— Да. Вчера.
— Я все гадала, когда это случится, все ждала, что однажды за мной придут и меня накажут.
— А потом решили, что раз не пришли, то можно врать и дальше.
Бабушка вздыхает, устраиваясь поудобнее.
— У меня была дочь. Она вышла замуж за пьяницу и ублюдка. Сначала родились парни, потом Арина. Другая Арина. Родители умерли, а мне осталось воспитывать этих троих дьяволят. Они постоянно убегали, воровали, курили уже тогда. Ей было девять, когда она ушла. Сначала я даже была рада, особенно после того, как она украла дорогую икону, а на деньги купила себе сладостей. Я пошла за ней только через два дня, искала ее. Но вместо нее обнаружила светловолосого ангела, лежащего на берегу в ночи. Всю продрогшую и замерзшую. Я забрала ее домой, отогрела, накормила, я просто стала называть ее Ариной, убедила, что она и есть моя внучка, что родили умерли, что Витя и Степа — ее братья.
Ты не помнила ничего, и я просто вложила в твою голову новые воспоминания.
— А братья? — сижу реву, вытирая слезы краем одеяла. — Они же видели фотографии пропавшей девочки. Как они одну приняли за другую?
— Они так часто где-то гуляли, что просто не обратили на это внимание. Совсем еще пацаны были тоже.
— Вы понимаете, что совершили преступление?
— Понимаю. Но я же ее спасла.
— Да вы не… — папа готов сорваться, но я беру его за руку, чуть сжимаю.
— А где настоящая Арина? Неужели вам никогда не было интересно ее найти?
— Нет. Я лишь надеялась, что у меня никто не заберет тебя. И когда тебя купили, я так боялась, что тебя заберут. Что ты уйдешь и бросишь старуху, — срывается она на громкий рев, а отец шипит мне в ухо.
— Что значит, купили, Арина? Кто тебя купил?
— Это уже не важно…
Отец бросает мою руку и уходит из палаты, я подтыкаю одеяло бабушке и иду за ним. И тут, как назло, Карим стоит, пытается пройти через братьев.
Ну, почему все так не вовремя?
Отец уже летит на Карима, но его тормозит дородная медсестра.
— Никаких драк в больнице. Идите на улицу.
Я переглядываюсь с Аллой, стыд заливает лицо. Теперь еще и все узнают, что я была куплена, как шлюха. Неужели Карим скажет всю правду?
На улице отец берет Карима за грудки, рычит в лицо.
— Что значит, купили? Объясни, блять, раз уж пришел!
Карим кидает на меня быстрый взгляд, а я качаю головой.
Пожалуйста, не надо! Я не хочу, чтобы они знали! Не хочу!
— Арину хотели продать Джамалу, владельцу местного рынка в их городке. Я выкупил ее, сделал вид, что использовал. На утро мы расстались, но встретились на дне города, где Арина пела.
Я вздыхаю. Слабая версия, но лучше той грязи, что была на самом дне.
Все-таки родителям о детях нужно знать далеко не все.
— Ты не рассказывала…
— Меня спас сын президента, ты бы поверила?
Алла пожимает плечами. Мы вместе наблюдаем как отец отпускает Карима, чуть толкая его.
— Спасибо, если это правда.
— Правда. Карим говорит правду.
— А теперь ему пора.
— Мне нужно переговорить с Ариной. Я не уйду без этого,
— Говори.
— Наедине.
Отец показывает Кариму фигу, а потом рявкает.
— По машинам.
— Пап, — прошу тихо. — Дай нам пять минуты. В знак благодарности, что он спас меня от ужасного человека и привез домой. Пожалуйста.
Отец морщится, словно ему тяжело позволить это. Но кивает.
— Две минуты.
Мы стоим друг на против друга, чувствуя, как кончается время, которое нам отвел мой отец.
— Обустроилась? В вашем доме.
— Там все тоже самое. Словно в детство вернулась. Марина, наверное, рада без ума.
— Да не совсем, учитывая, что мы расстались вчера.
— Расстались? Это, потому что я Садырова? Типа теперь я достойна самого сына президента.
— Да, примерно так я вчера и думал, но знаешь, родители порой говорят очень мудрые вещи. Мама дала понять, что не стоит к тебе лезть, если не люблю, а просто хочу вернуть свою игрушку. И я бы пиздец многое отдал, чтобы вернуть ее, — подходит он ближе, но соблюдает дистанцию. — Но стоит мне подумать, что игрушкой детства была Ира Садырова, как меня ломает от стыда. Я нихера не понимаю, что чувствую и чего хочу, понимаешь? Разве что впервые быть с тобой честным. Сказать, что не смогу доказать тебе свою любовь, лишь желание. Вот в нем я уверен…
— Честным это хорошо. Но я бы лучше жила с мыслью, что тебе запрещает отец, чем с мыслью, что все что между нами было далеко от любви.
— Хочешь жить во лжи?
— Я думала тут, что и в детве свято верила, что мы поженимся, но ведь это были только мои фантазии. А ты рано или поздно нашел бы себе девушку, а я бы тебя возненавидела. Переспала бы с кем — то из школы и на этом великая детская любовь закончилась.
— Ну или случилось бы беременна в
