Заброшенная тропа - Девни Перри
— Давай, малыш, — прошептала я. — Пни папочку за то, что он хочет назвать тебя Адлер и Кортленд.
Броуди засмеялся и наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб.
— Не умничай.
— Тебе это нравится.
— Ты права. — Он прижался своим лбом к моему, и мы оба ждали, затаив дыхание, пока одна крошечная детская ножка не коснулась ладони Броуди. — Это никогда не надоедает.
— Да, не надоедает.
— Мне нужно возвращаться к работе.
Я встречусь с ним через несколько часов, но мне всегда неприятно смотреть, как он уходит.
— Знаю.
Я была так влюблена в него.
Осознание этого пришло ко мне сегодня утром, когда он прижался ко мне своим сильным, высоким телом. Он обнял меня, и я поняла, что глубокое душевное одиночество, которое я ощущала долгие годы, исчезло. Даже объятия Клары или поцелуи Августа в щеку не могли полностью прогнать это чувство.
Только Броуди.
И наш малыш.
Я любила его больше, чем когда-либо думала, что можно любить другого человека.
Скоро я найду способ произнести эти слова. Но в тот момент, когда мы втроем были в пузыре, отгородившись от реального мира, я закрыла глаза и наслаждалась моментом. Умиротворение.
Пузырь лопнул раньше, чем я была готова.
— Извините, что прерываю. — Марти просунул голову в комнату. Он улыбался от уха до уха. — У нас гости. Друзья. Я бы хотел, чтобы ты с ними познакомилась.
— В любом случае, мне лучше вернуться к работе. — Броуди поднял руки и обхватил мое лицо ладонями. Затем он нежно поцеловал меня в губы. — Не переутомляйся.
— Не буду. — Я соскользнула со стула и взяла его за руку. — Ты возьмешь с собой растение? Сегодня утром мы купили очень крутое растение, которое называется сансевиерия, и я решила украсть его для прихожей.
— У входа уже стоят семь горшков.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он подавил улыбку, затем посмотрел на Марти.
— Не позволяй ей поднимать ничего тяжелого. Вчера я поймал ее, когда она пыталась передвинуть… что это было за растение?
— Лировидное дерево.
— Дерево. Она пыталась передвинуть дерево.
— Оно было не тяжелое.
Выражение лица Броуди смягчилось.
— Проси о помощи Марти.
— Ей не придется этого делать, — заявил Марти. — Я не спущу с нее глаз.
— Хорошо. — Броуди взял меня за руку, и мы вместе последовали за Марти в магазин. Легкая улыбка на его лице погасла, а ноги подкосились, когда он заметил пожилую пару, осматривавшую магазин.
— Нед. Стефани. Я хочу познакомить вас с Арией Сент-Джеймс. — Марти представил меня этой паре. — Ария, Нед и Стефани — бывшие владельцы. — Бывшие владельцы «Цветочного Уэлкома»
— О. — Я встала чуть выше и протянула руку. — Здравствуйте. Приятно с вами познакомиться.
Поскольку Броуди купил у них магазин, я никогда не знала их имен. Марти не часто говорил о них, но когда это случалось, он называл их «Владельцами». Никогда Нед и Стефани.
— Нам тоже. — Нед взял меня за руку и с удовольствием пожал ее. — Это просто удовольствие.
Стефани просто улыбнулась, ее взгляд блуждал по комнате.
— Вы многое изменили.
— Мы многое изменили. — Я затаила дыхание, надеясь, что они не обидятся. — Я действительно люблю это место.
Нед повернулся к Броуди и протянул ему руку.
— Мистер Кармайкл. Рад снова вас видеть.
— Очень приятно. — Непринужденная поза, которую он принял за обедом, исчезла. Броуди стоял как вкопанный, с напряженным лицом.
— Что привело вас в город? — спросил Марти, облокачиваясь на один из выставочных столов. — Судя по вашим фотографиям в Инстаграм, я решил, что мы никогда не вернем вас с Гавайев.
Стефани рассмеялась.
— Нам нравится там жить. Там так зелено и удивительно влажно. Моя кожа никогда не чувствовала себя лучше.
— Мы приехали на шестидесятилетие Джона Миллера, — сказал Нед. — А потом полетим домой.
— Рад был вас видеть. — Броуди указал на дверь. — Могу я вас проводить? Мы позволим Арии и Марти вернуться к работе.
Улыбки исчезли с лиц Неда и Стефани.
Я бросила на Броуди сердитый взгляд. Почему он был груб?
— Нет, пожалуйста. Останьтесь. Мы не так уж и заняты. И вам стоит поговорить с Марти.
— Вы уверены? — спросила меня Стефани, бросив на Броуди осторожный взгляд.
— Да, это было бы чудесно. Пожалуйста.
— Спасибо. — Она расслабилась и еще раз оглядела комнату. — Мы скучали по этому месту. Мы управляли этим магазином двенадцать лет. Он был нашим третьим ребенком.
— Третий ребенок, который принес нам деньги. — Нед расхохотался. — Я не представляю, чтобы мы смогли продать Сьюзи или ЭмДжей за четыреста восемьдесят тысяч долларов. Не то чтобы мы когда-нибудь собирались продавать своих детей.
Стефани рассмеялась. Марти рассмеялся.
Броуди напрягся.
А у меня отвисла челюсть.
Четыреста восемьдесят тысяч долларов.
Со стороны Неда было чертовски бестактно озвучивать эту цифру.
И поучительно.
— Ты сказал, сто двадцать пять, — прошептала я, глядя на Броуди.
Он не сводил глаз с двери, словно хотел, чтобы Нед и Стефани ушли. Теперь я поняла, почему он так стремился вытолкать их на тротуар.
Только ущерб уже был нанесен. Они раскрыли его тайну.
— Ты сказал, сто двадцать пять, — повторила я, скрестив руки на груди.
Он опустил взгляд, чтобы встретиться со мной взглядом, и на его лице не было сожаления. Нет, было только чувство вины.
Напряжение черным облаком повисло в комнате, воздух сгустился настолько, что стало трудно дышать.
— Скажи что-нибудь, — потребовала я.
Он моргнул, затем посмотрел поверх моей головы на Марти.
— Не могли бы вы нас извинить, пожалуйста?
Броуди не стал дожидаться ответа Марти. Он схватил меня за локоть и повел обратно через рабочую комнату в соседний кабинет, закрыв за нами дверь. Это была маленькая комната, в которой стояли деревянный стол и диван. Но на полу было ровно столько места, что между нами оставалось добрых три фута.
— Как ты мог?
— Ария, позволь мне объяснить.
— Зачем? Все кажется довольно ясным. Ты купили цветочный магазин за полмиллиона долларов…
— Не так уж и много.
— Детали, — прошипела я. — Полмиллиона долларов, а потом солгал мне о цене. Почему?
— Потому что тебе нет необходимости обременять себя огромными долгами. Не тогда, когда я могу себе это позволить.
— Дело не в деньгах! — закричала я, и мой голос отразился от стен. — Ты приехал в Орегон и сказал мне, что у тебя есть цветочный магазин. Так?
Его молчание было единственным ответом, который мне был нужен.
Это пронзило мое сердце. Я чуть не упала на колени.
Все это время я была так уверена, что Броуди всегда был честен. О
