Прощай, предатель! - Гайдэ
Я закатываю глаза.
— Вообще-то там мои документы. Хотела подать заявление на развод, а Влад их спрятал. Он вам пароль случайно новый не сообщил?
— Нет, — моргает свекровь, подозрительно хмурясь. — Так, значит, он против?
— Еще как.
— Ну и бестолковая же ты, Дарья! Даже развестись нормально не можешь. Зря, ой, зря Владан на тебе женился... Нет, ему точно нужна более умная и не такая бесцветная жена, с сильным характером. Например, такая как Марочка! — Ада Адамовна раздраженно упирает руки в бока и решительно заявляет: — В любом случае имей в виду, что мой внук Вольдемар после развода будет жить здесь! Я не допущу, чтобы моя кровь воспитывалась в нищете!
Я резко выпрямляюсь. В груди начинает припекать от гнева, словно огнём.
— Нет, Ада Адамовна! Мой ребенок останется со мной. А о нищете не переживайте. Уверена, что алименты для него назначат приличные, чтобы он ни в чем не нуждался. И, к вашему сведению, моего сына зовут Вася, а не Вольдемар.
— Это звучит отвратительно по-деревенски! — фыркает свекровь. — Ничего, я сумею убедить Владана, что его наследник достоин более благородного имени.
— Не собираюсь это даже слушать, — стискиваю зубы и отворачиваюсь, чтобы уйти.
Однако она вдруг бросает мне в спину:
— Не будь такой самонадеянной, Дарья! Ведь я пока что разговариваю с тобой по-хорошему... Уверена, что хочешь по-плохому?
Я в настороженном недоумении притормаживаю.
— Не понимаю, о чем вы?
— Разводиться с Владаном ты будешь на моих условиях, деточка, — вкрадчиво заявляет Ада Адамовна. — Иначе вполне в моих силах устроить так, что ребенка у тебя заберут и ты еще долго его не увидишь. Ведь ты столько всего перенесла, Дашенька! Черепно-мозговая травма... краткая амнезия... наверняка один мой знакомый и очень уважаемый врач у тебя и послеродовую депрессию диагностирует. Бедная девочка! — она с фальшивым сочувствием цокает языком и качает головой. — Неудивительно, что у тебя начались проблемы с головой! Думаю, ты можешь быть опасна для жизни собственного ребенка. Возможно, тебе стоит пройти обследование в надежной частной лечебнице...
— Ада Адамовна, — выдавливаю я в ужасе, — вы с ума сошли?
— Это по тебе психушка скоро заплачет! — резко повышает голос свекровь. — Если ты не научишься слушать и выполнять то, что тебе умные люди говорят.
Смотрю на эту величественную шикарную женщину в шелковом халате с таким чувством, будто вижу ее впервые. Это до какой же степени цинизма и морального уродства надо дойти, чтобы начать шантажировать маленьким ребенком жену собственного сына?! Просто уму непостижимо...
— Знаете, я просто в шоке, — честно говорю ей. — По-моему, вам самой лечиться надо.
Она вспыхивает красными пятнами и открывает рот, но в этот момент мой проснувшийся малыш в детской издает требовательный вопль мамопризыва.
Только спустя пять минут, когда я сижу с ним на руках и с грустной нежностью смотрю на сосредоточенно-причмокивающее маленькое личико, потрясение меня отпускает. Но взамен, увы, приходят слëзы. Они наворачиваются на глаза сами собой, туманят зрение и стекают по щекам теплыми струйками. Дышу прерывисто, стараясь не потревожить процесс кормления и мысленно считаю — сначала до десяти, потом до ста...
Одна слезинка всë-таки падает на пухлую щечку моего сына, но он только непонимающе моргает и продолжает жадно пить грудное молоко. Слишком проголодался.
— Ничего, Васенька... — шепчу ему, улыбаясь и шмыгая потекшим носом. — Ничего, мой Василëк! Скоро мы с тобой уйдем из этого дурдома. Будем жить, как нормальные люди, мирно и дружно...
Наевшись, он снова засыпает. И как только младенцы умудряются столько спать? Удивительная работа растущего организма.
Несколько минут стою над кроваткой, прислушиваясь к его тихому дыханию. Потом быстро набираю номер своей новообретенной бабушки.
— Здравствуй, Дашенька, ну как ты?
— Люся... — к горлу подкатывает ком, но я его сглатываю и поправляю сама себя: — Бабушка... пожалуйста, приходи как можно скорее. Мне очень нужна твоя помощь!
Звонок во входную дверь раздается уже спустя четверть часа. Я торопливо спускаюсь в гостиную и слышу, как свекровь настойчиво бубнит кому-то по телефону:
— ...девочке просто необходима помощь, уважаемый Вениамин Павлович! Приезжайте поскорее... Какое еще разрешение на осмотр? Она не в себе, понимаете? Такая агрессивная стала! Только сегодня утром чуть не выбросила моего беспомощного внука в окно, понимаете? Еле остановила. Я в ужасе, просто в ужасе... Да-да, ооочень вас жду!
♀️Глава 37. Баба Люся, давай!
Итак, шантаж и угрозы Ады Адамовны оказались вполне серьезными. А я-то, наивная дура, понадеялась, что про психушку она из врожденной стервозности ляпнула. В порыве эмоций, как это у женщин бывает. М-да...
Мрачно иду в прихожую и открываю дверь.
— Ты чего такая, Дашуль? — озабоченно присматривается ко мне баба Люся, потирая озябшие с улицы руки без перчаток. — Да на тебе лица нет! И бледненькая вся...
Я прикладываю палец к губам и веду ее наверх.
Свекровь всë еще бродит по гостиной с телефоном, явно стараясь сгустить краски для сговорчивости своего «знакомого уважаемого врача». Надо успеть с хоть какими-то контрмерами против ее новой интриги, но я пока слишком растеряна от ее прямолинейных военных действий. Потому что никогда еще прежде наше инертное неприязненное противостояние не переходило в острую фазу такого дикого масштаба.
Баба Люся слушает мои новости, не перебивая. Брови ее ползут всë выше и выше, а потом у нее даже рука дергается перекреститься оторопело.
— Свят, свят... ну и дела! Она часом бесами не одержимая? Такое наплести!
— Я уже ни в чем не уверена, баб Люсь, — мрачно отвечаю ей, но на душе становится намного легче. Всë-таки возможность с кем-то поговорить и посоветоваться — самая лучшая вещь, которая со мной случилась за последнее время. —
