14 недель - Джессика Гаджиала

Но она заслуживала большего.

Она заслуживала вернуть свою прежнюю жизнь, свое прежнее счастье. Или, по крайней мере, столько, сколько она могла, учитывая ту тьму внутри, с которой ей теперь придется бороться.

Может быть, это была переделанная вина выжившего. Она тоже была жива, но я все еще, совершенно иррационально, чувствовала себя виноватой. Это могла быть я. Если бы это была я, ей не пришлось бы проходить через это. Это был искаженный взгляд на вещи, потому что никто из нас не заслуживал этого, не должен был даже беспокоиться об этом. Но я не могла избавиться от этого чувства.

Потом Барретт щелкнул.

И все сошли с ума.

Я не знала, что можно печатать так быстро, как они все начали печатать. Возможно, я была немного удивлена, что клавиатуры не сломались или ноутбуки не загорелись.

— Что они пытаются сделать? — мой голос звучал странно, отстраненно, как будто я слышала его издалека.

Сойер бросил на меня пустой взгляд и пожал плечами.

— Да хрен их знает. Думаю, они пытаются проследить за биткойнами от одного «кошелька» к другому. Да, сегодня я узнал, что есть такая вещь, как онлайн «кошелек». Хотя хрен его знает, что это значит.

Я тоже понятия не имела.

У меня были типичные компьютерные навыки моего поколения, то есть я могла делать все — от настройки до разборки и переподключения вещей, которые соскочили, или добавить больше памяти и все такое. Я также могла, как чемпион преследовать в социальных сетях. Но я абсолютно ничего не знала о таких вещах, как темная паутина, кроме того, что знала, что она существует и полна темного дерьма, и биткойнов, которые, как я знала, были способом обращения с деньгами для людей, которые больше не доверяли банкам и экономике.

Наблюдая за ними, это выглядело как нечто, с чем стоит познакомиться. Не потому, что я хотела кого-то взломать, или потому, что я хотела избежать наказания за незаконные действия в сети, а потому, что это, казалось, придавало им силу. В то время как я стояла там совершенно бессильная.

— Дело сделано, — объявил Барретт, отходя от своего компьютера.

— Куда ты, бл*ть, собрался? — спросил Сойер, когда Барретт двинулся к входной двери с темпом, осанкой и цветом кожи как у зомби.

— Душ. Постель. Еда.

— Нет, ты нам нужен… — начал Сойер, но Барретт уже ушел.

— Братья, — согласилась я, сочувственно пожав плечами.

Казалось, без него никому не было хуже, все по-прежнему потягивались.

— Барретт лучше справляется с банковским дерьмом. Отслеживаемое дерьмо. Алекс, Джейсторм и Эл лучше разбираются в темной паутине и таких вещах, как программирование на C++ и прочем дерьме, — объяснил Брок, махнув рукой в сторону брошенного и гораздо более удобного кресла Барретта.

Поскольку я все еще была на каблуках, в основном потому, что пол Баррета нуждался в чистке, а я не хотела ходить по нему босиком, мне нужно было присесть, чтобы облегчить острое и пульсирующее ощущение мозолей, образующихся на подушечках пальцев ног.

Я только слегка раздвинула ноги, упираясь в ботинки, но, не входя в них, когда на экране обновилась моя электронная почта, которая все еще была открыта.

Это была чистая привычка.

Я навела курсор, нажала на электронную почту, и тут мой желудок сжался, потому что на секунду экран стал белым, и я была уверена, что сломала ноутбук Барретта, что могло привести к тому, что я на долгие годы окажусь в собачьей будке вместе с его меркантильной и обидчивой задницей.

Но затем открылась веб-страница, которая секунду крутилась, пока загружалась.

Мне даже не пришлось больше ничего нажимать.

Видео загрузилось автоматически.

Я была уверена, что мое сердце забилось, а потом перестало биться прямо там и тогда.

Потому что это было не то же самое видео, что и накануне.

И не было никакой причины для нового видео теперь, когда у него есть деньги.

Это была та же комната, что и накануне, или мне так показалось, хотя здесь было больше света, который впервые появился, грязный матрас на полу в углу, стены из шлакоблока, цементный пол, раскладной стул, на котором она сидела во время последнего видео, и ведро в углу, которое, в общем, оставляло мало места для воображения.

Мой рот слегка приоткрылся в беззвучном вздохе, когда кадр сдвинулся и очистился, сфокусировавшись на импровизированной кровати, где лежала Кэсси, свернувшись калачиком на боку. На ней была та же рубашка, что и на видеозаписи накануне, помятая, забрызганная кровью, наполовину мокрая от пота, похоже, прилипшая к коже.

Но не это заставило желчь подняться у меня в горле.

Нет, дело было в том, что она была полностью обнажена от пояса вниз, фиолетовые и синие синяки расплывались по бледным бедрам и лодыжкам. Она лежала на боку, держась за низ живота, и всхлипывала.

— Тиг, — мой голос дрожал, я не могла поднять глаза, меня тошнило, но я не могла отвести взгляд. Но я услышала не только его движение ко мне, но и, я была уверена, всю комнату, потому что внезапно щелчков больше не было.

Экран слегка отодвинулся, но остался на месте, позволяя всем смотреть, так как они столпились за столом рядом со мной.

— Что за хрень? Почему… — начал Сойер и замолчал, когда мужчина появился в поле зрения.

Я была уверена, что раздался коллективный неслышный вздох.

Потому что все знали, что как бы плохо все ни выглядело, если он появляется в кадре, это может означать только то, что будет еще хуже.

— Кенз, пойдем, — сказал Тиг, потянувшись к моей руке, пытаясь защитить меня. Но я не нуждалась в защите. Мне не нужно было, чтобы меня опекали.

Я отдернула руку.

— Нет.

Мужчина, уже не окутанный темнотой, но в чертовой лыжной маске на лице, и ничто в его общем теле не давало никаких подсказок о том, кем он, может быть, двинулся к матрасу. Он опустился на колени у его края, протянул руку и коснулся колена Кэсси.

Можно было подумать, что он обжег ее.

Она вскрикнула, все ее тело яростно дернулось в сторону, сильнее скручиваясь в клубок.

И это, очевидно, было концом той вежливости, с которой он к ней подходил.

Он выгнулся вперед, его рука потянулась к ее голове, запуталась в коротких волосах и злобно дернула, когда он встал, поднял ее на колени и потащил