Необузданные Желания (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Я поддразниваю:

— Но ты знал, на что идешь.

— Во всем виновата пачка Динь-Динь Белл.

Его улыбка внезапна и ослепительно красива. Этот мужчина так красив, что это причиняет мне боль на физическом уровне.

— Могу я спросить — почему мы переезжаем?

— Теперь каждый гангстер и его брат знают, где я живу. Здесь больше небезопасно. Если бы речь шла только обо мне, я бы не торопился переезжать, но недавно я приобрел кое-какой ценный груз, которым не хочу рисковать.

— Оу. Как мило. Назови меня еще раз словом «груз», и посмотрим, сколько времени пройдет, прежде чем тебе сломают нос. Можешь спросить Кирана, он тебе скажет.

Удивленный моим едким тоном, Деклан коротко выдыхает через нос. Затем он, ухмыляясь, шлепает меня по заднице.

— Надень пальто и ботинки.

Я хлопаю ресницами в его сторону и поднимаю руки.

— Я даже надену рубашку, если ты просто развяжешь меня. Сэр.

Деклан бормочет:

— Башковитая чертовка, — и развязывает узел на галстуке. Затем он быстро и крепко целует меня и отворачивается. Его галстук болтается в пальцах, пока Деклан проходит в гостиную, берет пульт дистанционного управления с большого стеклянного журнального столика, включает телевизор и переключает канал на новостной блок.

Когда я поворачиваюсь, чтобы выйти из кухни и направиться в спальню одеваться, мужчина-репортер мрачным тоном рассказывает об ужасном обнаружении еще одного обезглавленного тела на городской свалке, предположительно, это человек, известный властям как лидер местной транснациональной банды MС-13.

Я замираю. По рукам пробегают мурашки.

MС-13 была той бандой, которая преследовала нас от аэропорта. Банда, о которой говорил Деклан, убила бы нас, если бы поймала.

Были ли они и той бандой, ответственной за убийство его босса Диего, обезглавленное тело которого подобным же образом бросили на городской свалке?

Думаю о татуировке, которую Деклан сделал над сердцем, и мурашки по рукам распространяются по всему телу.

«Мне отмщение», гласит надпись.

Возможно, это не только часть отрывка из библейского писания.

Может быть, это больше похоже на заявление о миссии.

Когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, Деклан неподвижно стоит посреди гостиной и смотрит репортаж с мрачной, довольной улыбкой.

29

СЛОАН

Мы покидаем высотку в середине каравана из дюжины черных внедорожников.

На выезде из гаража половина из них поворачивает налево. Другая половина поворачивает направо. В следующем квартале происходит то же самое, пока в нашем сопровождении не остается только две машины, когда выезжаем из города.

Это техника уклонения. Я также ощущаю напряжение в машине. И Деклан, сидящий рядом со мной, и Киран, сидящий за рулем, напряжены, как пружины. Я понимаю, что они высматривают любого, кто может попытаться напасть на нас внезапно или последовать за нами к нашему новому месту назначения.

Чего не понимаю, так это того, насколько я тоже взвинчена.

Волнуюсь не за себя. За Деклана. Из-за того, что может с ним случиться. Его могут арестовать. Его могли застрелить. Он мог быть взят в плен и подвергнут пыткам конкурирующей бандой. И я была бы беспомощна что-либо с этим поделать.

Я ненавижу быть беспомощной. И также ненавижу нервничать.

На самом деле, я нахожу довольно много вещей, которые можно ненавидеть в этом новом ландшафте под названием «забота», большинство из которых связано с изменениями во мне самой.

Как ты можешь быть крутым, когда постоянно беспокоишься о ком-то другом?

Деклан замечает беспокойство и сжимает мою ладонь.

— Мы скоро будем на месте.

— Как далеко это находится? — спрашиваю я.

— Мы полетим на вертолете из аэропорта. Лететь один час.

— Куда именно?

— Мартас-Винъярд.

Деклан внимательно наблюдает за моим лицом, пока я перевариваю эту информацию, и крепко сжимает мою ладонь.

— С каких пор у тебя дом в Мартас-Винъярд?

— Где-то пару дней.

Я удивленно приподнимаю брови:

— Дней?

Сухим тоном Деклан говорит:

— Я не знал, сколько твоих бывших любовников попытаются пробраться в мой дом.

— Ты делаешь все довольно быстро.

— Если меня правильно замотивировать, то со скоростью света, — бормочет он, не сводя с меня пристального взгляда.

— Значит, теперь у тебя есть мотивация?

— Ты же знаешь, что есть.

— Это из-за меня?

— Не будь такой скромницей.

— Но я такая милая, когда скромничаю.

Деклан протягивает руку и гладит меня по щеке.

— Ты волнуешься?

— Черт возьми, да.

— По поводу чего?

— Что ты умрешь в преклонном возрасте, и мне придется срочно искать риелтора, чтобы избавиться от этого любовного гнездышка, которое ты случайно прикупил.

Зная, что я не хотела признаваться, что беспокоилась о том, что может с ним случиться, Деклан хихикает:

— Вряд ли это можно назвать райским уголком.

— Что ты имеешь в виду?

— Это поместье площадью десять тысяч квадратных футов на шести акрах.

Мои губы приоткрываются, но у меня не получается даже пикнуть.

Он улыбается, видя мое потрясение.

— Еще есть пляж. Собственная вертолетная площадка. У Обамы дом неподалеку.

Ошеломленная, я тихо произношу:

— О, хорошо. Мы можем вместе выпить коктейли, поговорить о мире во всем мире.

— Сомневаюсь в этом.

— Почему нет?

— Ты же позиционируешь себя, как члена либертарианской партии США. Они, вероятно, подумали бы, что ты - чокнутая.

Я закрываю лицо руками.

— Чувак, эта проверка биографии на самом деле была чем-то совсем иным.

Деклан тихо говорит:

— Да. Она позволила найти кого-то столь очаровательного. Женщину, которая марширует в такт ритму своего барабана.

Я опускаю руки и смотрю на него.

— Ты хочешь сказать, что я - эксцентрична.

— Просто пытаюсь сказать, что ты - личность превыше всего остального.

— Нет, прежде всего, я умнее тебя, помнишь?

— Ты также без ума от меня.

Взволнованная жаром в его взгляде, я отвожу взгляд.

— Или, может быть, просто сумасшедшая.

Деклан наклоняется, целует меня в раскрасневшуюся щеку и шепчет мне на ухо:

— Ты боишься, что мне навредят. А это значит, что ты без ума от меня. Признай это. Я хочу услышать, как ты произносишь эти слова.

— Если ты собираешься быть самодовольным по этому поводу, я напомню тебе, что я также беспокоюсь о Ставросе.

— Как если бы кто-то беспокоился по поводу домашнего питомца. Для тебя он не более чем песчанка. Я, же с другой стороны...

— Эгоистичный монстр? — Я улыбаюсь ему. — Согласна.

Деклан кладет руку мне на горло и хрипло парирует:

— Монстр, который хочет, чтобы ты призналась ему, что ты к нему чувствуешь.

Я бросаю взгляд на Кирана, сидящего на водительском сиденье.

— Сейчас?

— Сейчас. Твоя речь о Гранд-Каньоне пробудила во мне жажду большего.

— Я не могу повторить это. Это было импровизацией.

— Боже, как мне нравится, когда ты используешь все свои громкие слова.

— Не веди себя, как осел.

— Подумай о чем-нибудь, что описывает то, что ты чувствуешь ко мне. Просто назови мне что-то одно, детка.

Его горячее дыхание обжигает шею. Рукой он крепко сжимает мое горло. Его голос низкий и грубый, и все это заводит меня, как будто внутри тела щелкнули выключателем.

Я закрываю глаза и ищу идеальное слово, чтобы описать то, что Деклан заставляет меня чувствовать.

— Для меня это похоже на состояние алкогольного опьянения.

Деклан завладевает моими губами, жадно целуя. Мы проезжаем ухаб на дороге и отрываемся друг от друга, но наши лица по-прежнему близко друг к другу.

Деклан говорит:

— Ты не одна так себя чувствуешь.

— Знаю.

— Ты когда-нибудь бывала здесь раньше?

— В Мартас-Винъярд? Нет.

— Не закрывайся. Ты знаешь, о чем я спрашиваю.