Неправедные - Олич Кода
От очередной волны расстройства меня отвлекло возобновление разговора.
— А ещё… — погрузившись в воспоминания, задумчиво продолжила мама. — Знаешь, дочь, был у меня когда-то в юности тоже такой вот отчаянный мальчик… Очень я его любила. И, наверное, он меня… Только там уже моя мама, твоя бабушка, вмешалась. Ей не нравились его родители, а вернее, мать. Она работала уборщицей у нас в школе, а уборщица — ты ж знаешь, это ж Белецким не по статусу… В общем, она нас разлучила. Я, конечно, страдала, даже из дома на какое-то время ушла… Но… в итоге мы с ним всё-таки потерялись… потом я вышла замуж за вашего отца. Сама знаешь, чем это закончилось… А он… Он долго не мог завести семью, в конечном счёте связался с какими-то бандюганами… в общем, в какой-то подворотне его однажды нашли зарезанным. Говорили, из-за карточного долга. Вот и всё… Вот такая смерть бессмысленная. Афган прошёл — ничего, а тут из-за каких-то бумажек… В общем, — снова повторилась мама и, глубоко вздохнув, распрямила спину. В глазах её стояла глубокая-глубокая печаль. — Это я к тому, что за настоящие чувства нужно бороться. Против всех, иногда даже друг с другом… А опускать руки ни в коем случае нельзя.
Тут я не сдержалась и, пересев на пол, на корточки, положила голову ей на колени. Мама несмело, осторожно, опустила ладонь мне на волосы. Стала перебирать их пальцами, аккуратно распутывая и наконец-то даря мне ту самую, долгожданную ласку.
— Но всё так сложно, мамочка… — тихо, по-детски, пожаловалась я. — Серёжа, может, и пылает ко мне чувствами, но вряд ли простит теперь… И вообще, у него, кажется, девушка есть… А у меня Игорь…
— Пф-ф! — фыркнула мама. — Даже слышать про него не хочу! Где он сейчас, твой Игорь?! Напыщенный индюк. Нет, он, может быть, и хороший в чём-то… в чём-то своём… Но в нём, как я поняла, нет того стержня… Ну, или прости, он тебя просто не любит… А девушка… Хм… с девушкой сложней. — Тут она приподняла меня за подбородок, заставив посмотреть в глаза. — Но кто сказал, что будет легко? Твой Серёжа за тебя уже поборолся. Теперь твоя очередь. Просто спроси себя, он действительно тебе дорог?
— Да дорог, да, мама, да! — Я поднялась на ноги, встряхнула волосы, запрокинула голову. — Но дорог он мне, или не дорог — разве это сейчас важно?! Он же не простит меня, мам!.. Ты понимаешь? Да и если бы простил — жить ведь вместе мы всё равно не можем пока, у него ещё своя мама есть… всякие дела свои, школа, в конце концов…
— А я не гоню вас прямо сейчас бежать и вить своё гнёздышко! Ты поживёшь в Москве, он здесь… Будет приезжать к тебе по выходным и на каникулах, пока не доучится. Так и проверяются отношения…
— Не знаю, мам! — запричитала я, слоняясь из угла в угол по тёмной, холодной комнате. — Он меня не простит… я боюсь, что он меня не простит, он очень гордый…
— Так, хватит ныть! — Мама встала и зачем-то направилась к окну. — Давай, накидывай куртку, или что там у тебя, и идти проверь это! Прямо сейчас! Все беды в мире от того, что люди разучились друг с другом разговаривать…
Не поняв, к чему она это и для чего отдёрнула занавеску, или просто сопротивляясь постепенному осознанию из-за вновь зазвеневших, как гитарные струны, нервов, я медленно, нерешительно двинулась к запотевшему от маминого дыхания стеклу.
И, только подойдя совсем близко, разорвала наконец невидимую нить между нашими глазами, чтобы взглянуть туда, куда мгновение назад она так внимательно смотрела…
Там, за плачущим окном и забором, в карусели снего-дождя и ветра, на фоне чёрного, непроглядного неба и в слабом свете далёких рыжих фонарей белел едва заметный, если не присматриваться, но такой до боли родной уже силуэт Серёжи.
Он так же, как и я минуту назад, хаотично перемещался, застывал на месте, двигался снова, в обратную сторону, и то и дело выпускал в это беззвёздное небо струйки дыма и пара.
— Беги уже к нему, трусиха, он тебя ждёт…
Конец
Примечания
1
Строчки из песни «Мама». Слова — Н. Кушнир, музыка — Ж. Колмагорова
2
Автор строк — Расул Гамзатов
3
Упомянуты композиции гр. «Торба-на-круче» и «Ландыши» соответственно
