Ника Сафронова - Эта сука, серая мышь
Чтобы сменить тему, Миша спросил:
– Как там на Самотеке? Олег сегодня был?
– Нет, у него что-то со спиной.
– Слег, значит, все-таки! Ну ладно, что ж делать, пусть лечится. – Талов вздохнул. – Да! Нас с Вероникой завтра не будет, мы идем на корпоративный вечер. Если зайдет некто Арсеньев, пусть Ирина с ним пообщается. Договорились? Передадите ей?
– Конечно, передам.
– Ну, тогда вроде бы все. Идите скорей в бухгалтерию, а то бухгалтер сбежит, чего доброго. Как она у нас это любит делать.
Я уже поднялась, готовая выйти. Но Миша вдруг снова заговорил:
– Ах, да! Чуть не забыл! Полина! У меня наконец появилась информация, касающаяся вашего обидчика…
– Ну что вы! – с чувством воскликнула я, не дав ему закончить. – Не нужно было, Михаил! Я с самого начала была против этой затеи! Обида у меня давно прошла, машина теперь будет другая. Зачем это все?
– Ничего, ничего. Хамов нужно учить. Думаю, тысяча долларов в качестве компенсации за моральный ущерб вас устроит?
Я приоткрыла рот, уставившись на Мишу немигающим взглядом.
– Устроит, – заключил он.
Оксанка ждала меня на «Таганской». Мы легкой трусцой пробежались по переходу. Оказались на желтой ветке. И когда уже втиснулись в битком набитый вагон, она стала меня просвещать:
– Значит, это, как ты понимаешь, не «Ока». Я улыбнулась:
– Я даже понимаю, что это твой любимый «хундайчик».
– Умница! Молодчинка! Это именно он. Цвет… внимание! Канареечно-желтый!
– Да ты что, зайчонок! Я не хочу машину такого цвета! Это же ужас! Позор на мои седины!
– Ты ничего не понимаешь, Балагура! Ты будешь ездить одна. Ты будешь плыть, как грозовое облако, как НЛО… и в радиусе пятисот метров от тебя не будет ни одной живой души!
– Ну, елки, зайчонок! – захныкала я.
– Молчи! Канареечно-желтый – это высший пилотаж!
Я покосилась на стоящего рядом молодого мужчину, который в силу уплотненности рядов не мог не слушать нашего разговора. Он, конечно, изо всех сил делал вид, будто увлечен собственным отражением в стеклах вагона. Но по его втянутым щекам я поняла, что еще немного – и он загогочет в голос.
«Ну вот, – с тоской подумала я, – первый почитатель канареечно-желтого уже есть».
А машинка оказалась просто прелесть! Очень компактная на вид и довольно просторная изнутри. Многофункциональная. Тут тебе и подогрев сидений, и кондиционер. И даже АБС.
Я, правда, не знала, что это такое. Но менеджер нас просветил. Оказалось, очень полезная штука в случае резкого торможения. Принцип работы я все равно не поняла. Но мы с Оксанкой пришли к заключению, что если бы такая штука была на «семерке», то мы бы в аварию не попали.
И вот когда я сделала на своей новой ласточке (которую для разнообразия назвала канареечкой) пробный круг, меня потом едва удалось из нее вытащить. Я цеплялась за руль и кричала, что никуда не пойду. Мне казалось, что все, кто находится в салоне, зарятся на мое сокровище, хотят увести его прямо у меня из-под носа.
С трудом убедив меня отойти к стойке для оформления документов, Оксанка сказала:
– Зря мы кого-нибудь из мужиков для консультации не позвали. Мы же с тобой такие дубы-колдуны в этом вопросе. Вдруг там какого-нибудь лонжерона не хватает!
– Тебе тоже понравилось это слово, да? – Воспоминание о Толике приятно и грело душу. – Зайчонок, честно тебе скажу, даже если бы она была без колес и без бензобака, я все равно купила бы только ее.
– Ну вот! – пихнула меня в плечо Оксанка. – Молодец Балагура! Бери, чего дают. А то «не хочу, не хочу»…
Разумеется, я взяла. И мы с Оксанкой, забрав канареечку из салона под самое закрытие, гоняли полночи по скользким декабрьским улицам. Я привыкала к новому, почти невесомому ходу. Наслаждалась превосходным обзором. Радовалась, как дитя, когда попе становилось тепло из-за включенного подогрева. Моя подруга тоже была в восторге. Еще бы! За время, пока мы нарезали круги, она успела уговорить пол-литровую бутылку «Мартини»! Нет! Наверное, ничто и никогда не убедит ее, что, пока я сижу за рулем ЭТОЙ машины, она может чувствовать себя абсолютно спокойно.
Я вернулась домой только под утро. Потому что еще отвозила Оксанку в ее северный край. Когда-то и я жила в тех местах, но потом папа умер, и нам с мамой как-то сразу не на что стало существовать. Пришлось квартиру продать и перебраться под одну крышу с бабуленькой.
По дороге обратно я специально сделала крюк, чтобы проехать мимо своего старого дома. Почти все окна в нем были потушены. Но странно, из моей бывшей комнаты теплился свет ночника. Как будто кто-то, может быть оставшаяся в прошлом я сама, посылал мне привет из детства.
Я провалилась моментально, успев только прижать к себе маленькое теплое тельце. И мне показалось, я даже не успела досмотреть начальные титры своего сновидения, когда тельце зашевелилось и сказало:
– Полина, просыпайся! Нам пора собираться на дачу! Ох, неужели? Уже восемь часов? Ну хотя бы еще минуточек десять поспать!
Усилием воли я заставила себя встать. Прежде чем приступить к сборам, пошла заниматься своим повседневным аутотренингом перед зеркалом. Взглянула – и даже не нашлась, к чему прицепиться. Ага, кажется, знаю! Если бы я не поехала тогда к Алине, я была бы сейчас еще и рыжая!
Славик деловито сновал по комнате.
– Я возьму своих солдатиков, робота и еще… еще диски: «Шрека», «Подводную братву», «Алешу Поповича»… – Все это он сваливал на пока еще не убранную кровать.
– Малыш, не набирай столько мультиков, – взмолилась я. – Там же будет еще один мальчик. Вы найдете, чем вам заняться.
– А ты приедешь к нам на Новый год?
– Посмотрим. Наверное. Но точно пока не знаю. На дворе стояло 27 декабря.
Каждый год – не знаю почему, но именно в этот день – Старый Пляж вместе со своей давнишней приятельницей Розкой отбывали к последней на дачу.
Дача находилась где-то под Подольском. Обычно разбитные старухи отправлялись туда вдвоем. На чествование самого лучшего праздника в мире. Каждая волокла из дома запрятанные по закромам бутылки водки или портвейна. А то и еще чего покрепче, судя по тому, что Розка работала санитаркой в больнице. А уж потом, надо думать, эти две пенсионерки развлекались на славу.
Лично мне стало страшно, когда я узнала, что они еще и ходят колядовать. Причем у Розки на этот случай припасены специальные колпаки с прорезями для глаз и маскировочный костюм, оставшийся от мужа-пограничника.
На сей раз в связи с появлением Славика было решено прихватить на дачу еще и Розкиного внучка. Он был годом старше, чем Славик, и старушки надеялись, что мальчикам не будет скучно в обществе друг друга.
Моя задача была – доставить всю компанию на Курский вокзал. Разумеется, от нас до «Царицыно» гораздо ближе, но это ведь промежуточная станция. А мои бабули ценили комфорт. Так, чтобы сидеть у окошка и всю дорогу резаться в «дурака».
