Татьяна Губина - Награда Бога

— О чем?

— О том, что со мной случилось.

— Ах об этом, — врач махнула рукой. — Да господь с этим. Кому это интересно? Я ж к тебе туфли пришла показывать, а ты все о работе, — она вновь подняла ногу. — Мань, а если длинные брюки надеть, ведь прикроет больше половины. Кожа-то натуральная, классная...

— Значит, вам это не нужно? — с надеждой спросила Маруся.

— Чего? Туфли? Очень нужны! Я мужу наказала привести итальянскую обувь, а он мне вот ЭТО притащил.

— Да оставьте вы в покое свои туфли! — взорвалась Маруся. — Я вам об изнасиловании говорю, а вы мне про ваши идиотские туфли!

— А как я об этом могу с тобой говорить, если ты все десять дней в стенку башкой уперлась и ни гу-гу? — удивилась доктор Катя. — Хочешь поговорить — валяй. Хочешь? — И она близко-близко придвинулась к девочке.

— Хочу! — выкрикнула Маруся.

Через сорок минут Катя Стрепетова, сокурсница Натки и очень талантливый психотерапевт, вышла из палаты и осторожно прикрыла дверь. Устало привалилась к косяку.

— Доктор, вам плохо? — Молоденькая медсестричка заботливо прикоснулась к плечу Кати.

— Да нет, все в порядке. Где Наталия Эдуардовна?

— На операции.

— Ладно. — Катя кивнула головой. — Маруся спит, так что не беспокой ее, пока сама не позовет.

— Получилось? — участливо спросила медсестра.

— Более чем, — хмыкнула доктор.

Зазвонил сотовый телефон. Катя вытащила трубку из кармана. Ее вызывали в другое отделение. Распрощавшись с сестрой, доктор заспешила к другим пациентам. С Наткой они пересеклись только под конец рабочего дня.

— Ну, где ты бродишь, Кать? — Натка влетела в Катин кабинет, когда та уже натягивала плащ.

— Где-где... — проворчала Катя. — Я-то здесь, а ты все в операционных.

— Ну! — требовательно спросила Натка. — Как она сегодня?

Это было не праздное любопытство, поскольку все, что зависело от Натки, она сделала еще десять дней назад. Натка до сих пор не могла заснуть спокойно. Только после пары таблеток феназепама приходил спасительный сон. Да и тот ненадолго.

Тогда, в ту страшную ночь она ни о чем не спрашивала Марусю. Просто засунула ее в машину вместе с пледом и покатила к себе в больницу. Девочку тут же положили на операционный стол. Операция была небольшая, слава богу, но все же несколько швов наложить пришлось. У Натки тряслись руки, и ее выгнали из операционной.

На следующий день в ординаторскую заявилась милиция. Так было всегда, когда в больницу поступали девочки с признаками изнасилования. А что могла сказать Натка? Лерка — в Белых Столбах, где Фая и девочки — она не знала. Она даже точно не могла сказать, кто такое сотворил с Марусей, хотя догадывалась.

— Нам надо поговорить с девочкой, — в который раз настаивал усталый майор.

— Бесполезно. — Натка закурила. — Во-первых, она сейчас спит, а во-вторых, она молчит с тех пор, как я ее в больницу привезла.

Это было правдой. Бравые милиционеры дождались, пока Маруся откроет глаза, но так ничего от нее и не добились. Манька тупо смотрела в серые глаза майора и не издавала ни звука. Мужики пожали плечами и ушли, наказав Нате, что если она хоть что-то узнает, тут же пусть отзвонится.

Лишь к вечеру Натка добилась от Маруси, хотя бы когда и откуда вернется Фаина с внучками. Мертвым, каким-то загробным голосом Маруся сказала название пансионата.

Конечно, Натка могла позвонить туда и вызвать Фаину в Москву. Но она предпочла приехать за ними сама. И очень вовремя, поскольку застала Фаину уже на выходе из пансионата.

— Что с Лерой? — услышала Натка требовательный голос Фаины, как только она остановила машину около дома отдыха. — Я не могу до них дозвониться сутки!

— Фаина, ты только держи себя в руках, ладно? — тихо проговорила Натка.

Фаина побледнела и чуть закачалась, но тут же пришла в себя. Отослав девчонок в буфет, они расположились в фойе.

— Что бы ни случилось, говори, — потребовала Фаина.

Натка вкратце рассказала, что произошло. Или то, что она могла предположить. И в который раз удивилась стойкости духа этой старой женщины. Железная Фая! Она не расплакалась, не ударилась в истерику, просто крепко сжала губы.

— Мерзавец! — прошипела она.

— Ты кого имеешь в виду? — осторожно спросила Натка.

— Вадима, — отчеканила Фаина. — Старая дура! — Она вдруг хлопнула себя по лбу. — Ведь видела я, что он как-то странно на нее реагирует! Все думала, что кажется!

— Фай, она мне сама говорила. — Натка схватила руками голову.

— Что?

Натка скрепя сердце рассказала о ее последней встрече с Марусей.

— И Лерка ей не поверила?! — ахнула Фая.

Натка развела руками. Лера была жестоко наказана за свое неверие. Перед тем как ехать сюда, Натка позвонила в Белые Столбы. Информация была удручающей.

— Как ты думаешь, она сошла с ума или это временное помешательство? — спросила Фаина дома, когда девочки уже спали и они с Наткой сидели на кухне.

— Пока трудно сказать. — Натка закурила. — Завтра поеду туда, поговорю с врачами. Но сама понимаешь, что можно ждать от бесплатной медицины.

— А что с этим... с этим... делать будем? — Фаину передернуло. — Его же искать надо.

— Милиция сказала, что пока Маруся четко не скажет, кто насильник, они не могут начать его розыск, — печально ответила Натка. — А она молчит.

— Ничего, оклемается через пару дней и скажет, — уверенно проговорила Фаина.

Но прошло больше недели, а Маруся молчала. Катя Стрепетова, одна из лучших врачей в своей области, уверяла Натку, что быстро такие вещи не делаются. «У девочки шок. И от самого насилия, и от сумасшествия старшей сестры. Надо ждать». Каждый день Натка надеялась, что Маруся начнет говорить. Ее не волновал рассказ о случившемся, она просто хотела, чтобы Манька заговорила. Потому что видеть эту некогда веселую и бойкую девчонку буквально онемевшей, не реагирующей ни на что, куклой Натка не могла. Но она верила в Катю. Еще в юности Катерине предрекали большое будущее в психотерапии. Так и произошло. Кате удавалось то, что годами не получалось у именитых профессоров.

На седьмой день Маруся заговорила. Но дальше «Ничего не помню, ничего не скажу, жить не буду» дело не шло. Катя была уверена, что как только Маруся поделится с кем-то своей болью, она сразу же пойдет на поправку. Но девочка отказывалась общаться и с врачами, и с Наткой.

Поэтому Натка каждый день с трепетом ждала вестей от своей однокурсницы.

— А ты к ней заходила? — вопросом на вопрос спросила Катя.

— Да нет еще, я ж только от стола. Ну не томи. — Натка схватила подругу за плечи.