Темный рыцарь (ЛП) - Лоррейн Трейси

— Это талант, которым ты, очевидно, не обладаешь, так же, как и твоим умением стрелять из пистолета.

— Пошел ты. Я хороший стрелок, и ты это знаешь.

— Зачем тебе пистолет, если ты просто нянчился с мелкими?

Он пожимает плечами. — Это было в моей машине. Подумал, что мне следует принести это сюда. — Когда он произносит эти слова, в его глазах появляется что-то такое, что заставляет меня нахмуриться.

— Ты лжешь.

— Ну и что, блядь, если это так? У тебя выходной, помнишь? Папа хочет, чтобы ты несколько недель поиграл в любимчика учителя.

— Да, я получил эту гребаную памятку.

— Я вижу, ты хорошо к этому относишься, — язвит он, устраиваясь поудобнее и натягивая простыни до подбородка. Везучий ублюдок, без сомнения, сразу уснет, как только я перестану с ним разговаривать, и отключится на целых восемь часов. Он всегда был таким. И как только он уснет. Его ни хрена не разбудишь, пока он не будет хорош и не будет готов.

— О чем, черт возьми, ты думаешь?

— Просто прими помощь Тео, чувак. В этом нет ничего постыдного. Он хочет это сделать.

— Мне не нужна его гребаная благотворительность.

— Он твой друг. Он хочет, чтобы ты прошел. Он хочет, чтобы ты был счастлив.

— Я подумаю об этом, если ты скажешь мне, зачем тебе понадобился пистолет для работы няни.

— Тебя держат в неведении по гребаной причине, чувак. Папа хочет, чтобы ты сосредоточился, а не беспокоился об итальянском дерьме.

Предупреждающее рычание вырывается глубоко из моего горла, когда я смотрю в его сонные глаза.

Он раздраженно закатывает их. — Папа беспокоится, что итальянцы вот-вот нанесут удар. Мы просто в состоянии повышенной готовности.

— Он думает, что они могли бы напасть на одного из нас? — На Калли, — это то, что я действительно хочу спросить, но я проглатываю эти слова.

— Ничего не подтверждено. Они хотят бизнес, но, видя, что мы сделали первый шаг, убив их людей, папа не исключает этого. Мы просто проявляем осторожность. Защищаем тех, кто нас окружает.

— Если это так, мне чертовски нужно вернуться, — рычу я. — Тебе нужно поговорить с папой.

— Нет, — рявкает он с решимостью, которую я не так часто слышу, углубляя свой голос. — Что тебе нужно, так это сдать эти экзамены, чтобы ты мог вернуть свою жизнь. Позволь мне помочь, позволь Тео помочь, черт возьми, позволь Айле помочь, если хочешь. Но ты должен это сделать.

— А что, если я не смогу?

— Ты уже знаешь последствия. И если это так, то ты не мог бы больше участвовать в этой войне.

— Черт, — рявкаю я, проводя рукой по лицу.

— Ты сможешь это сделать, Ди. Я верю в тебя. Просто перестань быть таким чертовски упрямым и прими, что твои друзья здесь ради тебя. Даже если ты не всегда рядом с нами, — добавляет он, просто чтобы немного уколоть ножом.

— Когда, черт возьми, я не прикрывал твою спину, Э?

Плечо, на которое он не опирается, поднимается.

— Я собираюсь лечь спать. Иди учиться, поскольку ты, вероятно, ничего не получишь.

— Почему ты все еще возвращаешься сюда, когда у тебя есть своя квартира? Папин дом хороший, но дерьмо, чувак.

— Мне здесь нравится, — сонно бормочет он. — Вид часто довольно хорош.

— Иисус Христос, — бормочу я, поднимаясь на ноги и идя через ванную в свою старую комнату.

Я ненавижу слабого и жалкого маленького мальчика, которого олицетворяет эта комната, и как только я вхожу, я сразу же выхожу обратно, быстро покидая дом.

Мне все равно, насколько приятна на вид новая папина экономка, она не стоит того, чтобы я околачивался рядом — не то чтобы она все равно торчала здесь за полночь. Или, по крайней мере, я надеюсь, что это не так. Это не первый раз, когда я натыкаюсь на одну из них задолго до начала ее смены, одетую в одну из папиных рубашек, с тех пор как мама ушла несколько лет назад.

22

КАЛЛИ

Выходные были долгими и скучными. Вероятно, это полная противоположность тому, какими должны быть первые выходные школьных каникул, но мы здесь.

Мама и папа подозрительно присутствовали наверху, что означало, что я провела даже больше времени, чем обычно, запертая в своем подвале. Я училась до тех пор, пока больше не могла сосредоточиться, и часами играла на своем iPad, придумывая новые дизайны. Я даже подумывала о создании интернет-магазина, как предложила Эмми, но одна мысль о том, чтобы превратить это во что-то большее, чем хобби, пугает меня до смерти.

Эмми и Стелла приводили меня в восторг рассказами об их ночи в Аиде со своими парнями, большинство из которых вызывали в моей голове образы, которые мне никогда не были нужны. Я все еще пытаюсь смириться с тем фактом, что у Тоби есть некоторые серьезные отклонения, которые он скрывал от всех нас, не говоря уже о том, что они все предаются недозволенным вещам, которые может предложить Аид.

Конечно, я никогда там не бывала.

Мои знания о том, что внутри, почерпнуты исключительно из моего собственного воображения и нахального прочтения определенной трилогии в прошлом году, когда мое любопытство стало слишком сильным, чтобы я могла его игнорировать.

Мой последний разговор со Стеллой закончился тем, что она сказала мне, что я должна быть готова сегодня к полудню и что мне нужно собрать сумку на пару дней отъезда.

Она все еще отказывается сказать мне, куда мы направляемся. Эмми тоже. И даже мои попытки вытянуть информацию из Алекса в пятницу вечером быстро провалились, когда я обнаружила, что он был в таком же неведении обо всем этом, как и я.

Мое единственное облегчение за все выходные было, когда мой телефон зазвонил в субботу вечером, и я обнаружила, что имя Анта смотрит на меня в ответ.

Он мог бы сказать мне в понедельник вечером, что хочет меня, что не может выбросить меня из головы, но мы оба знаем, что самое разумное — это положить конец тому, что было между нами, прежде чем кто-нибудь еще узнает. Знание Деймона уже само по себе плохо. Но если мой отец или дядя Анта узнают, то есть все шансы, что один из нас окажется на глубине шести футов. Может быть, даже мы оба, если нам действительно не повезет.

За две минуты до полудня я перекидываю сумку через плечо, надеясь, что собрала все, что может понадобиться для нашего таинственного путешествия, и направляюсь наверх.

Мама лежит в шезлонге перед французскими дверями, выходящими в сад, читает какой-то журнал по дизайну интерьера, вероятно, планируя переделку комнаты, которая на самом деле не нуждается ни в какой доработке.

— Я уезжаю со Стеллой и Эмми на несколько дней.

— Я знаю, — говорит она, не отрываясь от своего журнала. — Веселись. Будь в безопасности.

Мои брови сводит от недостатка ее заботы или усилий.

— Я посмотрю, что я смогу сделать, — бормочу я, едва достаточно громко, чтобы она меня услышала. — Не то чтобы я планировал оказаться в опасности в ближайшее время.

Я все еще закатываю глаза, когда открываю входную дверь и вижу, что Стелла подъезжает на своем матово-черном Porsche.

— Ты готова к путешествию? — кричит она из окна, когда я трусцой спускаюсь по лестнице.

Готова ли я отправиться куда угодно со своими девочками и на несколько дней отвлечься от реальности? Черт возьми, да, это так.

В ту секунду, когда я бросаю свою сумку в багажник и слышу изнутри еще больше женских голосов, мой желудок сжимается.

— Привет, — взволнованно говорят Джоди и Брианна изнутри.

— Что это, вечеринка веселых девчонок? — Спрашиваю я с ухмылкой, мой пульс учащается, когда мои глаза встречаются с понимающими глазами Брианны.

— Там нас встретят мальчики. Мы просто подумали, что было бы забавно провести немного времени только девочками.

Я нервно сглатываю, проскальзывая на заднее сиденье рядом с Бри.

— Да, звучит неплохо. Но у вас же есть еда, верно? Я умираю с голоду.

Стелла и Эмми смеются. — Было бы это вообще путешествием без еды?

— Думаю, что нет, — бормочу я, когда она разворачивает машину и выезжает обратно на дорогу. — Итак, ты собираешься посвятить меня в детали?