140 ударов в минуту - Агния Арро
Мужское в Кисе ощущается кожей. Я вижу это в каждом его поступке. Он иногда дурачится и подкалывает меня. Это лишь делает его самим собой. Лёгким и тёплым. А внутри титановый стержень и огонь, который иногда разрастается в стихию.
Вчера он не просто припечатал Матвея одной своей энергетикой, которой в очередной раз зацепило и меня. Кис показал, что окончательно присвоил меня себе и будет защищать даже от моих собственных глупостей.
Я почувствовала это именно так.
Ночью, пока все спали, вписала в тетрадь ещё несколько новых нот музыки, что звучит лишь в моей голове и ещё ни разу не переносилась на скрипку.
То, что у меня в восемнадцать есть муж, странным образом отодвинулось на задний план. У меня есть мужчина. Именно эта мысль взрывает в животе крохотные фейерверки и опаляет жаром щёки. И я вроде как действительно до него немного не доросла. Начинаю понимать, о чём мне часто твердит Саркис.
Ударившись затылком о стену, откладываю подушку, которую обнимаю уже второй час, наверное. Слезаю с кровати. У нас же очередной завтрак.
Выхожу из комнаты. Хмурюсь на странные звуки, доносящиеся из спальни Киса. Подкрадываюсь, толкаю дверь и застываю, жадно и бессовестно впившись взглядом в сильную, блестящую от пота спину, идеальную линию позвоночника и ямочки в районе поясницы.
В руках у мужа увесистые гантели. Он поочерёдно и вместе поднимает их. А звуки… Звуки — это мощное дыхание при каждом рывке.
На руках вздуваются вены и напрягаются все доступные моему взгляду мышцы. Тёмный затылок смешно взъерошен. Те самые шорты, что я стирала, резко контрастируют с загорелой кожей.
Машенька, Федя и Ариша застыли у меня на плечах и боятся пошевелиться. Надо выйти, но я не могу сдвинуться с места. Меня будто примагнитило к полу на пороге его спальни. До воспалённого от такого зрелища мозга не сразу доходит, что у мужа хоть и лёгкое, но сотрясение и ему надо лежать, а он вытворяет такое.
Саркис кладёт на пол гантели. Разворачивается ко мне. Всё его тело ещё напряжено. Плечи, руки. Грудь высоко поднимается от глубокого дыхания. Кубики пресса стали ещё выразительнее, а ниже очень красивые мышцы, уходящие прямо под пояс светлых шорт.
Ему идут капельки пота на коже и мокрая тёмная чёлка.
Мне становится неловко от того, что подглядывала. А ещё жарко. Хочется открыть все окна в квартире и впустить сквозняк.
Саркис приближается. Меня качает назад, но шаг всё равно не делаю. Залипаю на его карих глазах. Они сейчас почти чёрные. Вытягивают из меня весь кислород. Голова немножко кружится. Мне волнительно от его хищного медленного приближения.
«Это. Моя. Жена» — отстукивает в висках. — «Я тебя к ней не подпущу»
И ведь правда не подпустит. Вот такой Кис встанет стеной, закрыв собой и меня, и сестрёнку.
«Даже если упадёт, об него споткнутся»
Ноздри щекочет его запах. Очень настоящий, без примесей парфюма. Кис сейчас пахнет зубной пастой, потом и собственной горячей кожей.
— Ты чего такая растерянная? — чуть хриплый после занятия спортом голос подрывает моих родных Машеньку, Федю и Аришу с места. Они разбегаются в стороны, прогоняя по коже лёгкий озноб.
— Тебе же нельзя, — отмираю, но говорить выходит только шёпотом.
— Мне нужно куда-то девать энергию. Да и тебе вроде нравится моя нынешняя форма, — смотрю на его полные губы. Они не улыбаются как обычно, а его нерастраченную энергию я очень хорошо чувствую. Её море и в комнате, и в квартире.
Кис похож на мощный двигатель, который всё никак не может остановиться. Мне даже страшно, что однажды он так себя загонит. Он совсем не умеет отдыхать. Пять дней больничного. И что? Вчера был первый, мы его провели на ногах. Сегодня второй, а у него спорт, а скоро привезут материалы для ремонта, и я очень сомневаюсь, что этот парень будет просто на них смотреть.
Тут никакие поцелуи и завтраки не помогут. Не знаю я, чем его стопорить хоть немного. Нет у меня такого опыта. Энерджайзер, заполненный тестостероном по самую макушку!
— Ана спит? — стараюсь смотреть только ему в глаза, но это тоже очень опасно. Меня затягивает в черноту. Магия какая-то. И воздух вокруг нас густой, тяжёлый и вязкий. Его сложно протолкнуть в лёгкие.
— Так рано же ещё. Ты чего подскочила?
Вроде обыденная беседа, но нас разделяет всего шаг, а я продолжаю дышать запахом сильного тела Саркиса, и это меняет всё в моей голове, придавая каждому произнесённому им звуку новый оттенок.
— Собеседование, — напоминаю я, понимая, что ещё половина шага и мы состыкуемся.
— Я помню. Всё равно рано. Могла бы ещё поваляться.
Он делает эти полшага и ловит меня за талию своей сильной рукой. Закрываю глаза, выдыхаю то, что всё же удалось протолкнуть в лёгкие. Саркис приподнимает меня от пола буквально на несколько сантиметров. Уносит от двери и рывком захлопывает её.
Ставит меня у стены, упирает в неё ладонь рядом с моим лицом.
— Ты… чего? — смотрю, как ко мне приближается его тьма.
— Забираю свой утренний поцелуй, — его потяжелевшее дыхание касается моего лица, а следом мягкие тёплые губы сталкиваются с моими.
Кис сегодня целуется иначе. Вся инициатива целиком его. Он делает это сразу глубоко и очень горячо, со стоном, переходящим в тихий рык.
Я отвечаю на этот поцелуй, как умею. Для меня это нечто совсем новое. Пробивает от затылка до самого низа живота, окутывая, подчиняя… возбуждая?
Его губы мягко скользят уже по моему подбородку. Кис отлепляет ладонь от стены. Слегка надавив костяшками пальцев на нижнюю челюсть слева, требовательно поворачивает голову и впивается поцелуем в шею. Оставляя влажные следы, добирается до ушка. Тяжело, надсадно дышит в него, зажимая зубами мочку. Жар в моём животе становится острее, будто в кровь добавили перец чили.
Его эрекция давит на низ моего живота. Там тоже такая мощь. Нерастраченная, горячая и пульсирующая.
Мамочки… Страшно представить, что будет, если он выпустит её наружу.
Кис возвращается к моим губам. Сминает их, мучает, кусает. Ладонь с талии падает ниже. Наглые пальцы пробираются под футболку и касаются кожи над резинкой бриджей. Сжимаюсь всем телом. Он рвано выдыхает,
