Грязная тайна - Ольга Джокер
Глубоко дышу носом, затем делаю несколько жадных глотков вина. Никогда не считала себя ревнивым человеком. Видела, как женщины пялились на Басаргина. Хотели его. Но сейчас я точно испытываю её — ревность. И удушающее чувство зависти к той, которая сумела свести Мишу с ума.
— Я не понимаю, что тебя во мне не устраивает? — громко выкрикиваю. Голова кружится, эмоции выходят из-под контроля. — Я всегда старалась быть для тебя идеальной! Подстраивалась под твои желания, старалась удивить, быть послушной! На любом мероприятии, когда я была рядом, — мне делали комплименты! Уверен, что она сможет так же? Подстраиваться под твой дебильный график? Под твой сложный характер? Под твою замкнутость и немногословность?
— Я ни в чем не уверен. Даже в том, что мы продолжим отношения.
— Я тебя не узнаю! Кто ты?
Разбиваю бокал вина, не сдерживаюсь. Он летит в стену, разлетается на мелкие осколки. На светлой стене появляется мокрое пятно. На лице Басаргина при этом не дёргается ни единый мускул.
Подхожу к нему, встаю на колени. Обхватываю его руки. Горячие, крепкие. Женщина по своей природе ищет более сильного мужчину для качественного потомства. Я думала, что нашла своего.
— Мы уедем через неделю. Пожалуйста, давай сделаем вид, что ничего не было. Сотрём, забудем.
— Кать, Катюша. Остановись, пожалуйста.
Миша смотрит на меня озадаченно, хмуро. Гладит пальцами по щекам, успокаивает. В его глазах лишь жалость, а мне нужен огонь. Боже, как его зажечь? Как у неё получилось?
— Мы уже пытались делать вид, что ничего не было. Я ещё тогда говорил, что не тот человек, который тебе нужен.
— Я упрямая, Миш. И я правда старалась.
— Я видел. Ты молодец. Мне было с тобой хорошо всё время, что мы были вместе.
— Хорошо — это на четвёрку? — спрашиваю, грустно усмехнувшись.
— На твёрдую пятёрку. Для кого-то другого ты станешь охуенной женой. Он будет любить тебя и уважать. И давать то, чего не смог дать я.
Сама не замечаю, как начинаю плакать. Мои планы рушатся, как карточный домик, от лёгкого дуновения ветра.
— Я не хочу другого. Не хочу. У нас свадьба совсем скоро. Заказан ресторан, приглашены гости.
— Их немного. Мало кто знал о свадьбе. Человек тридцать, да?
— Двадцать два… — отвечаю без промедления.
— Двадцать два… — задумчиво повторяет Басаргин. — Я сам им позвоню и все объясню. Каждому, Кать. Скажу всем, что это ты меня бросила, хочешь?
Тихо смеюсь, целую его руку.
— А столица? Я ведь с работы уволилась. Заявление на столе у генерального.
— Арендованная квартира оплачена на год вперёд. Ты сможешь в ней жить — себе я подыщу другую. И с работой, как и обещал, помогу. У тебя всё будет хорошо. Как ты мечтала.
— Мы вместе мечтали. У нас были общие планы и цели. Мы ведь так похожи, Басаргин. Жизнь в своё удовольствие, лет через пять — дети. Уверена, что твоя девица запрыгнет на твой член и захочет от тебя родить. Сразу же, чтобы удержать. А тебе не нужно всё это.
— Кать, дальше я сам разберусь, что мне и с кем делать, — твёрдо произносит Миша, сжимая пальцами мои челюсти. — Я поступил как мудак и в будущем постарайся таких не прощать.
Он перестает сжимать челюсти и снова нежно поглаживает по щеке. Впервые так трогательно и бережно, потому что прощается навсегда.
Басаргин встает, выходит в прихожую. Сердце трещит по швам.
— Приберись тут, пожалуйста, — просит меня. — Не дай бог поранишься.
— Да иди ты к чёрту со своей жалостью! Вали к своей потаскухе! Вали! Потом осознаешь, что я была лучшей… лучшей кандидатурой для тебя!
Миша крепко сцепляет челюсти, проходится по мне взглядом.
— Давай только без глупостей, Кать. Её ты не ищешь, не трогаешь. Продолжаешь жить своей жизнью. Потом не обижайся, что я не предупреждал.
Он отворачивается и идёт дальше. Смотрю ему в спину, хочу броситься следом. Удержать любой ценой.
— Воспользуйся шансом и уезжай в столицу. Как только решишь с работой — дай мне знать, — звучит напоследок.
Дверь захлопывается, я остаюсь одна. Вспоминаю наши отношения. Они начинались страстно, красиво. Басаргин был моим идеалом. Взрослый самодостаточный мужчина, который сделал себя сам. Как и я. Он был тем, кого я всю жизнь искала. Даже папа, который ко всем моим мужчинам относился скептически, одобрил Мишу. Они по работе постоянно пересекались. Друг другу помогали, взаимодействовали.
Иногда между нами с Мишей возникали мелкие недоразумения. Но все было решаемо.
В августе мы планировали совместный отпуск, правда, в последний день тот сорвался из-за работы Басаргина. Я тогда впервые вспылила и высказалась, на что Миша спокойно дал мне отпор. Сказал, что раз я не понимаю, что работа для него на первом месте, — то нам не по пути. Он рвал отношения легко. Это я копалась в себе, искала ошибки и по возможности исправляла.
Я улетела в одиночку, две недели с ним не разговаривала. Параллельно работала с психологом и понимала, что мне его не хватает. Я успела полюбить Мишу. Так, как умела. Так, как, возможно, никого из мужчин. И пока я старательно работала над собой, он пялил какую-то сучку. Пялил так, что ему понравилось, но при этом было какое-то разочарование в ней. После моего возвращения Басаргин сообщил, что ему дают новую должность. Предложил по-быстрому сыграть свадьбу и уехать с ним. Вместе строить жизнь в новом городе было бы проще.
Выхожу в прихожую, осторожно переступая через осколки. Достаю из чемодана туфли, которые купила в Милане. Белоснежные, в стразах. Как раз под свадебное платье. Обуваю их, истерично смеюсь. Набираю номер Ленки и наполняю новый бокал вином.
— Приезжай ко мне, пожалуйста. Я не хочу ночевать одна.
Подруга сразу же соглашается и оказывается в квартире уже через пятнадцать минут. Она так сильно жалеет меня, что становится не по себе. Боже, что скажут остальные? Как сильно будут тыкать в меня пальцами? Коллеги по работе, друзья, знакомые? Что скажет папа?
Внутри такой вулкан закипает и взрывается лавой, что я разбиваю второй бокал вина. От отчаянья и на счастье.
В пьяном бреду я понимаю, что безумно хочу увидеть и
