Друг моего брата - Элина Витина
Лицо, еще минуту назад, пылающее как от пожара, сейчас, наверняка побелело, по-крайней мере я чувствовала как от него отлила кровь. Алекс с тревогой посмотрел на меня, а Урицкий, о присутствии которого я каким-то образом умудрилась забыть, непонимающе уставился на нас.
– Как хочешь, – пожал плечами брат и вытащил из своего рюкзака пачку денег. – На первое время тебе должно хватить. – Стопка пятитысячных купюр приземлилась на стол передо мной и я перевела вопросительный взгляд на брата.
– Предлагаешь мне бежать из города? Все настолько серьезно?
– Что? – теперь настал черед Максима взирать на меня с недоумением. – Причем тут побег?
– Я думала ты хочешь помочь мне скрыться от отца, – ответила я. – Если дело не в этом, то нахрена мне твои деньги?
– Чтобы было на что жить. Зачем тебе бежать от отца? Он сделал свой ход и теперь ждет когда ты сама прибежишь к нему.
– Какой ход? – Меня, кажется, начало трясти. Он реально записал меня на реабилитацию, это не шутки…
– Полина, хватит валять дурака. Отец лишил тебя денег, я тебе их даю, что тут непонятного?
– Что? – Я всерьез начала опасаться, что мои глаза от удивления вывалятся из глазниц и через мгновение, когда до меня дошел смысл его слов, я почувствовала как где-то внутри зарождается смех и выплескивается из меня, словно цунами. Все напряжение, которое сковывало меня последние пару дней после разговора с отцом, испарилось и я не могла скрыть облегчения. Да, собственно и не хотела. Я продолжала хохотать и заикаясь пробормотала:
– Я боялась… Господи, он действительно всего лишь лишил меня денег?
– А ты не заметила, что твои карты уже второй день заблокированы?
– Не знаю… нет, – я попыталась вспомнить когда в последний раз платила за что-то. Вчера в столовой оплата не прошла, но я подумала, что дело в вечно неисправном терминале. Вечером, когда я подошла к администратору оплатить сессию с психотерапевтом, выяснилось, что Алекс произвел оплату заранее, а потом в кафе платил Урицкий.
– Выходит, зря он на меня наговаривал, не так много я и трачу, – сказала я уже спокойнее и придвинула пачку купюр обратно Максиму. – Твои деньги мне тоже не нужны, тем более, по сути они все равно принадлежат отцу.
– Полина, сейчас не время показывать гордость. На что ты жить собралась?
– Найду работу, – пожала я плечами. Конечно, я прекрасно понимала, что в ближайшее время моя жизнь круто изменится и прежней уже не будет. Возможно, случись этот разговор год назад, окна университетской столовой содрогались бы от моих рыданий, а не от смеха. Но сейчас мне это, действительно, казалось мелочью. “Мне не грозит психушка”, – как мантру повторяла я мысленно, – “мне не грозит психушка”.
– Серьезно? Какую, интересно? – голос брата отвлек меня от внутреннего ликования.
– Еще не знаю, но уверяю тебя, для того чтобы я взяла его деньги, мне как минимум должны отказать в должности уборщицы все конторы города. И даже после этого всегда остается панель, – мои губы расплылись в широкой улыбке.
– Какая панель с твоими данными? – встрял Алекс, – как минимум – эскорт.
– Спасибо, друг!
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся он и подставил ладонь, чтобы я “отбила пять”.
– Полина, блин, я тебя не понимаю. Чему ты, мать твою, радуешься?
– Тому, что он всего лишь заблокировал мои карты, поверь мне, я готовилась к худшему.
– Что ты имеешь ввиду?
– Какая разница, – отмахнулась я.
– Чем он тебе угрожал? – спросил Урицкий, хранивший до этого молчание.
Я не стала отвечать и лишь махнула рукой:
– Вам, кажется, пора. Мне еще надо разослать резюме и составить пару объявлений для Авито о продаже…, – я перевела взгляд на свою руку, – скажем вот этих часов.
– Это и есть твой план? – вскинул брови Максим. – Распродавать украшения?
– А почему нет? – удивилась я. Честно говоря, меня всегда удивляло в фильмах, когда герои, теряя работу или доступ к своим счетам, как я, сразу начинали голодать. Я думаю, моих брюликов хватит как минимум на несколько месяцев беззаботной жизни, да и работу, я действительно, планировала найти. – Тем более, мне нужно всего лишь протянуть до лета. Если ты вдруг забыл, меня ожидает наследство от бабки. Не думала, что когда-нибудь буду испытывать к ней светлые чувства, но молодец старуха, что заставила меня ждать до 21 года.
– Что насчет учебы? – поинтересовался брат. – Ты хоть знаешь сколько стоит здесь обучение? Этот семестр оплачен, а вот следующий…
Об этом я, конечно, еще не успела подумать, но варианты все равно были:
– Возьму кредит. Или академ… ну или продам тачку накрайняк. Только подумать, что еще полчаса назад у меня была возможность заполучить “мазератти”…
– Это Скалаев, что ли расщедрился? – догадался Алекс. – Боюсь представить что он просил взамен.
– Зря боишься, готова поспорить, тебе бы понравилось, – усмехнулась я и подмигнула другу. – Мне всего лишь надо было поцеловать Дарью. Стоит ли уточнять, что эта великолепная идея посетила его когда мы с ней были в одном нижнем белье…
– Готов пополнить призовой фонд своей “бэхой”, – сказал Булавин мечтательно.
– Ставлю свой “мерс” туда же, – вдруг добавил Урицкий с насмешкой в глазах.
– И ты, Брут? – поинтересовался Максим и устало потер виски. – Я, конечно, понимаю, что преимущество не на моей стороне, но готов пожертвовать своей “ауди” лишь бы ты этого не делала.
– Можешь не переживать. Это будет моим запасным вариантом в промежутке между “отказали в должности уборщицы” и “эскортом”.
– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил Максим и убрав деньги обратно в рюкзак, сказал: – Мне действительно пора.
Я не стала напоминать брату, что мы его, в принципе, изначально не задерживали, а вместо этого повернулась к Урицкому и улыбнулась:
– Не разочаровывай меня, пожалуйста, скажи, что тебе тоже куда-то надо.
Он не ответил, но за другом последовал, окинув меня напоследок холодной синевой своих глаз.
Глава 39
Алекс проводил взглядом удаляющихся парней и пробормотал:
– Богдан был прав, с твоим появлением жизнь в универе стала определенно интереснее.
– Боюсь представить куда бы я докатилась, если бы училась в этом корпусе с первого курса. Хотя, мы кажется выяснили, что во многом причиной моего занудства был Русеев.
– Ну да, Урицкий определенно на тебя лучше влияет, – усмехнулся Булавин и тем самым нарушил запретную тему.
– Эй, Урицкий на меня абсолютно никак не влияет. Мы с ним просто…, – я устало положила голову на ладони и
