Мистер Несовершенство - Галина Валентиновна Чередий
«Уютное заведение» пустовало. И, очевидно, не первый месяц. Самыми буйными его посетителями, перемещавшимися по унылому пространству с обшарпанным интерьером, были мухи, которые в это время года такие, сука, кусачие, что даже мою дубленую шкуру нет-нет да тревожили.
— Прекрасный выбор, — похвалила рыжая драконяша. — Уж в этой дыре даже Рика не станут искать, не то что шоу-диву с полумиллионом подписчиков в Инсте.
— Мари, прекрати ерничать, — с почти комичной строгостью приструнила ее моя девочка. — Мы собрались здесь по делу. И нам, как я поняла со слов Рика, конспирация действительно не помешает.
Вот это умница. Моя Али. Сразу видно — не пустоголовая телка, а очень умненькая, и хорошенькая, и такая вся… светится аж изнутри. И такая сладкая, аж голова кругом идет как у вдатого. Так бы и облизал всю. Начал бы с этих тонких пальчиков, что теребят кружку с говняным пойлом, именуемым тут кофе, потом прошелся бы языком по вон той голубой венке, чуть выше ключицы. Не обошел бы вниманием эту охренительную грудь, покатав во рту горошинки-вишенки. Такие сочные, упругие, такие м-мм, кажется, чуть сильнее придавишь, и в рот брызнет офигенский нектар ее вкуса. Нектар и амброзия. А потом…
— Рик! Рик! Эй! Парень! — перед моим носом щелкала пальцами непоседа Мари. Что за девка такая, блин, стремительная и неумолимая. Уже и помечтать нельзя. Я же не о ком-то там… левом, постороннем. А же об Али.
— Рик! Ты вообще меня не слушаешь? — огорчилась моя принцесса.
— Нет! Нет! Что ты. Просто… Прости, я немного зае… устал тут, вот и выключаюсь иногда.
Я поерзал на стуле, усаживаясь так, чтобы ширинка не так уж давила на неизбежно возникший стояк. А как тут его избежишь? Есть принцесса — здравствуй неугомонный чудила, рвущийся ее поприветствовать, в штанах. Это как условный рефлекс уже, бля.
— Хм, с таким мечтательным выражением лица? С кем же это ты заебался-то так, сердечный? — съязвила эта… вредоносная рыжая.
— Леди, у вас не язык, а жало, — вяло возмутился я, продолжая с глуповатой улыбкой пялиться на мою красавицу. Как есть красавица. Вся такая ладная, такая… гармоничная. Да! Это слово теперь станет любимым в моем лексиконе в отношении моей Али.
— Слушай, мачо, я, конечно, понимаю, конфетно-букетный период, все дела. Да и Али даже без укладки от Стива Крента и без маникюра все равно выглядит как вишневый чупа-чупс, но ты попробуй-ка свою боеголовку взять в руки, или как там ты ее усмиряешь, хлебнуть этого мерзопакостного пойла, которое явно может поспорить по эффективности с бромом, и выслушать нас, включив мозги.
— Я весь внимание, мисс Фурия. — Черт, Али рядом с ней просто ангел небесн… — Да слушаю я, слушаю, не надо тут руки распускать, леди. Я только ма Линде позволяю отпускать мне подзатыльники. — Я потер шею, по которой умудрилась пройтись эта валькирия. А крепкая ладошка. Кому-то из наших парней не помешала бы такая боевая муха.
— Али рассказала тебе о ребенке?
— Да. Но я все еще в аху… недоумении, если честно. Нет, Али, ты не думай, — тут же поспешил я с пояснениями, заметив, как мгновенно выпрямилась моя принцесса, похоже напрягаясь. — Две таких красотки, как ты, — это же в два раза лучше, чем одна! И не боись, я потяну. Я парень крепкий, да и заработок у нас с братьями… да не такой уж и хилый, особенно в последнее время. Просто мы этими деньгами как-то не привыкли, что ли, правильно распоряжаться. Но уж своих принцесс я буду наряжать так, как они того заслуживают. И помогать тебе буду, я не какой-то там мудило, что будет бросать на тебя ребенка, а сам пиво с парнями перед телеком сосать. Да и братья… ну охренеют и поорут немного, но потом сами таскаться к нам станут, помогать, вот увидишь! Я же, типа, первый папашей стану! Да у них рожи от зависти потрескаются… и еще и девочка… дочка…
— Дело не только в этом, Рик, — Али остановила мою словесную диарею, накрывая ладонь своей изящной. — Томас вернул мне мой дом, мои счета и мои картины. Но я большую часть денег должна буду отдать Изабелле по договору суррогатного материнства. К тому же я обязана обеспечить ее в эти три месяца жильем и ежемесячным содержанием. А еще оплатить счет за врачебную помощь. Нет, я, конечно, не останусь после этого совершенно нищей. Но эти три месяца я думала жить с тобой вместе. И я даже согласна провести это время у вас там, в «Гараже», если ты не…
— Против. Совершенно и бесповоротно против. Это плохая идея, Али. И дело не в том, что я стремаюсь перед парнями или как-то боюсь, что ты нас стеснишь. Нет. У нас… Как бы так сказать…
— Да говори прямо, ковбой. Мы не сказочные принцессы и не ждем того, что ты, розовый пони, жрешь радугу и какаешь бабочками. — Мари громко хлебнула из кружки и с явным отвращение на лице проглотила. — Растолкуй нам один раз от начала и до конца, без общих туманных формулировок, и мы все поймем, не слабоумные ведь.
Али кивнула, подтверждая ее слова, и неизвестно откуда в ее руке появился короткий карандаш.
— У нас на районе есть группировки. Ну, разные такие. Не совсем, скажем, законопослушные. И одна из них нацелилась прибрать нас к своим рукам. Подгрести под себя и заставлять делать не то, что нам нравится и что мы умеем, а то, что принесет им о-о-о-очень немалые бабки. А это криминал. Чистый криминал. И мы с братьями не готовы на это подписаться. Не потому что еще не созрели, а потому что в принципе не собираемся мараться в такое говнище. Нам па Джек столько всего про эту херню рассказывал. Не хотим мы такого. Мы все хотим нормальной простой жизни. Чтобы у всех была работа, семья, любимые жены, дети. Чтобы мы все могли собираться на Рождество и не бояться, что в любой момент нас могут замести копы и влепить нам по десятке за разбой или сбыт краденого.
— То есть ты мне сейчас говоришь, что там опасно для тебя? Тебе могут навредить? — вскинулась моя принцесса, которая все время, пока я объяснял, что-то черкала на салфетке.
— Ничего такого, с чем я не мог бы справиться, сладкая.
— Ага, ага. А хоронить вас всех кто будет? — сердито насупилась рыжая.
— Никого хоронить не будут. Но вам там точно нельзя появляться. По-хорошему, нам с парнями надо продумать,
