Будь моей ошибкой - Мария Фирсова
Выйдя на лестничную площадку, я кивнул соседям, показывая, что сам-то в порядке и не стоит волноваться. Баба Зина заботливо обнимала Олю за плечи, и на мгновение мне даже стало легче. Подошел к своей женщине, коснулся ладони, слегка ее сжав.
— Я скоро, — прошептал почти в губы, — мне надо поговорить с Сонькой с глазу на глаз. Понимаешь?!
Оля только ресницами хлопнула, но я знал, что все она поняла и выводы сделала давно правильные, потому медлить не стал. Поднялся выше этажом, грохнул кулаком в дверь, едва унимая в себе желание снести ее с петель. Никто не открыл. И, кажется, не собирался, но я знал, что она там — дома. И тоже поняла все, потому и пыталась отсидеться, не намозолив никому глаза.
Ударил второй раз, скрипя зубами. Наконец-то за дверью послышались шаги и в следующим миг она распахнулась. Заспанная Сонька стояла передо мной в одном халате. Увидев меня, она потерла глаза, словно пыталась прогнать этот ленивый морок.
— Кузьмин? — ее голос чуть дрогнул.
— Соня, нам необходимо поговорить, — сквозь зубы прорычал я.
Не дожидаясь приглашения от хозяйки, сам шагнул вперед, закрывая за собой дверь. Сонька едва рот не раскрыла, но быстро смекнула, что здесь не так что-то и принялась присматриваться ко мне.
— У тебя что-то произошло, Кузьмин? Какого ты приперся?! — тут же пошла она в наступление, решив, что это будет лучшей защитой.
Возможно, тактика и верна была ее, но не в этот раз. Хватит, слишком долго я терпел, слишком длинный путь прошел, чтобы сейчас проявлять малодушие.
— Давно ты с ним спуталась? — усмехнулся я, но при этом взгляд с нее не сводил, словно ожидая, что в любой момент может снова случиться что-то неординарное.
— С кем? — округлила глаза Сонька, скрестив руки на груди. Дуру из себя строила она неумело.
Да и, по сути, не являлась ею, но иногда же хочется, правда?! Вот и она попыталась, да только попытка тщетной оказалась. Не поверил я в ее удивление, да и она все благополучно поняла. Где-то в глубине ее глаз застыл испуг. На мгновение, видимо, она прикинула, что же будет дальше и это ей не понравилось. Потому что запах имело гнилой, потому как это было за гранью. Сонька знала — я не прощу и не забуду.
— Чем он тебя прижал к стенке? Только не пой мне о большой и бескорыстной с ним! Соня, черт тебя дери, — едва не вжимая ее в стену рукой, процедил я: — Ты понимаешь, куда вляпалась?! Понимаешь, твою мать! На что ты вообще рассчитывала, что купаться будешь в деньгах, в этих дурацких бумажках? Все богатства мира падут к твоим ногам? Сказок не бывает, ты знаешь об этом не хуже меня!
— Пошел прочь, Кузьмин. Ты не имеешь никакого права читать мне нотации. Следи за своей жизнью. Кажется, это ты связался с замужней шл… — осеклась Соня, поймав мой гневный взгляд. За одно плохое слово в сторону своей женщины, я мог раздавить ее, как клопа, и она это прекрасно знала.
— Соня, скажи мне правду. Ты соображаешь, что подвергла себя угрозе?! Понимаешь хоть, что стоит делу запахнуть жареным твоя голова полетит первой или что думаешь, раз своими руками ничего не делала, то выйдешь сухой из воды?! А вот нет, милая, не получится. Если их начнут топить, он и тебя прихватит с радостью.
— Мерзавец, — завизжала она, попытавшись влепить мне пощечину, но я вовремя перехватил ее руку, сам до конца не понимая, как смог так сделать.
Одна рука упиралась в костыль, стоять было невыносимо тяжело, но, видимо, адреналин бил по вискам, и я чувствовал — мне необходимо вывести ее на чистую воду.
— Дура, какая же ты дура, Соня.
— Да, может быть, — заголосила Сонька, всплеснув руками. — Но я ни о чем не жалею.
— Продалась за побрякушки, — усмехнулся я, вспоминая слова Оли о кольце.
— Идиот. Да что ты вообще понимаешь? Жил, как бука, из дома не выходил. Вечно угрюмый и недовольный. Перед тобой и так и этак, а ты?! Что ты, Кузьмин?! Да плевать ты хотел на меня и мои попытки быть с тобой.
— Быть со мной?! — мои брови выгнулись от удивления. Ничего себе попытки быть… со мной и параллельно еще с десятком.
— Проклятый сукин сын. Да, — выкрикнула Сонька мне в лицо со злостью, — да, я связалась с ним, потому что он умеет ценить.
— Ценить? Ты совсем слепая. Неужели не видела, как он оценил свою супругу? Не заметила, да? Раскрой глаза, тебя-то он и на ее уровень не ставит, значит, подумай головой и сделай выводы. Да выбросит тебя на помойку, как тряпку ненужную и забудет завтра.
— Да что ты говоришь. Не суди по себе, Кузьмин.
— Ты действительно дура, — фыркнул я, поражаясь чужому нежеланию видеть очевидное.
Для меня же все было просто и понятно: Андреев и спутался с ней, ради достижения своих определенных целей. Такие, как он, не могут и не умеют любить, для них это слово абстрактно. Оно не имело ценности. А Сонька позарилась на чужое добро, решив обеспечить себе безбедное существование, забывая, что все требует оплаты. И за связь эту тоже заплатить ей придется из своего кармана. Я был уверен, что случись что — Андреев даже пальцем не пошевелит. Скажет, что они не знакомы, и все жалкие попытки доказать Сонькой обратное просто канут в небытие.
— Уходи, — выдавила она из себя. — Пошел вон!
— Уйду, Сонь, но знай — вскоре все равно вернусь и не один. Полиция тебя допросит, просто обязана. Я не стану скрывать свои догадки. Ты же понимаешь меня сейчас. Глупостей не делай только, лучше скажи им всю правду. Совесть, по крайней мере, будет чиста. А гнев и ревность — не стоили того, чтобы настолько портить себе жизнь.
— Да какой ты правильный, просто ангел, — прошипела она гневно, сквозь плотно сжатые губы.
— Нет, не ангел. Но свою семью никому не позволю обижать.
— Чтоб вы все… — выкрикнула она, стоило мне повернуться к
