Соблазны для тихони - Анна Гале
— А потом по буфету стулья летали, — подхватила Мадина. — Часть посуды разбилась, стекло выбили. Те двое с фингалами ходили.
— Ну так с фингалами же, не с переломами, — проговорил Дмитрий. — За стекло и посуду мы с ними потом втроём заплатили, стулья починили. И больше никто в мою личную жизнь не лез.
— А поборников морали кто послал? — Мадина хмыкнула.
— Я, даже помню, куда именно послал, — невозмутимо сказал он. — Я не просил мне объяснять, с кем я должен жить, а с кем — нет. Подошли незнакомые люди, начали высказывать, что я себя как-то не так веду, что я должен срочно расстаться с тобой и искать ровесницу. Я их послал по разным адресам, может, куда-то и дошли.
— К ректору они дошли, — весело напомнил Гена. — Ты их точно туда посылал?
— Нет, к ректору не посылал, — признал Дмитрий. — Но я так понял, что ректор их тоже куда-то отправил, только более интеллигентно, его положение обязывало. И вообще, ты сам идеально себя вёл, что ли? Как какой-нибудь дебош, пьянка, гулянка — так Геныч там.
— Такой огласки, как твои подвиги, это не получило, — Гена хмыкнул. — Хотя если бы я тогда с тобой в буфете оказался, там бы драка была полномасштабная, стенка на стенку.
— Ну с мамой ясно, — вступила Лиля. — Ей от такого напора было не уйти и не спрятаться. Вер, тебя-то как угораздило связаться с Петренко?
— Случайно, — я попыталась улыбнуться.
— Закономерно, — поправил Гена. — Очень закономерно, что моя девушка — биолог, и что мы встретились. Мир вообще тесен.
Спать мы ушли в ту самую, хорошо запомнившуюся мне комнату. Заснули, правда, далеко не сразу. Голова немного кружилась от вина, от поцелуев, от объятий. Ласки быстро перешли в бурный секс. На этот раз Гена оказался сзади, и я выгибалась, ловя острые вспышки наслаждения от каждого его движения.
А потом мы смотрели через незашторенное окно на чёрное небо, усыпанное мелкими и крупными бриллиантами звёзд.
Впереди было знакомство с родителями Гены, поиск подходящего дома, поездка на море — и учебный год, в котором Гена должен стать моим научным руководителем. И, пожалуй, всё это меня уже не пугало.
Эпилог
Дом Гена купил в начале сентября, а через неделю перевез меня туда с вещами со словами:
— Так будет проще, чем каждый день мотаться к тебе за чем-нибудь нужным.
Расписание занятий и рабочее время удалось скомпановать без особого труда, и мы с Димой продолжали заниматься розами. В начале октября Мадина родила мальчика, и теперь в погожие дни периодически появлялась на работе. В её машине поселилось автокресло для грудничков, крохотный Артёмка сладко спал на свежем воздухе в коляске у домика, пока Мадина обходила теплицы в своих владениях.
Лиля, как оказалось, училась в художественном училище. Меня очень интересовало, почему Дмитрий и Мадина не привлекли её к семейному бизнесу, когда остро встал вопрос о помощнике.
— Потому что у неё руки не на то заточены, — корректно сформулировал Дмитрий, когда я как-то в ноябре задала этот вопрос. — Рисует классно, а вот к цветам я бы её ближе, чем на два метра не подпустил.
— Кого? Лильку? — Мадина отвлеклась от созерцания выбракованной «некондиции». — Ни в коем случае! Пусть рисует, пусть в фотошопе работает, она, кстати, на этом неплохо подрабатывает. А сад, огород, цветник — это совсем не её дело. Хватит того, что Лиля мне на клумбах у дома чуть цветы не угробила.
— Кстати, о фотошопе, — проговорил Дмитрий. — Скоро дело наших мелких шантажистов пойдёт в суд. Там эпизодов с мошенничеством набралось — вагон и маленькая тележка, на реальный срок должно хватить. Хотя для срока и одной Ирки хватило бы.
— Как она там, кстати? — поинтересовалась я. — Всё так же ищет приключений?
Дмитрий рассмеялся.
— Нет, есть предел родительскому терпению, — сказал он. — Борис Вячеславович отправил её в какой-то английский закрытый колледж, при монастыре. Сказал, пусть практикует язык. Учат монахини и давно проверенные учителя, учатся, соответственно, только девушки. Погулять на волю без родительского разрешения не выпускают. А разрешения Ирина, как я понимаю, очень долго не увидит.
В декабре я на "отлично" сдала реферат по развитию личинок бронзового пятнистого клопа. В универе к тому времени все уже знали, что меня с научным руководителем связывает далеко не только работа над рефератом. Сначала на меня косились, шептались, по коридорам все, кому не лень, от первокурсников до педагогов, обсуждали мой роман с преподавателем. А дальше, как и предсказывал Гена, сплетники переключились на более свежую тему: женатый декан завёл любовницу-аспирантку моложе него лет на тридцать. Та новость оказалась гораздо скандальнее, и к нам почти потеряли интерес. Тем более, что вели мы себя в универе прилично, а к тому, что каждый вечер уезжали вместе в машине Гены, все быстро привыкли.
За два дня до Нового года Гена вошёл в комнату, потрясая шелестящей в его пальцах пустой упаковкой, с вопросом:
— Это что?
Я сморгнула.
— Это от теста на беременность. Ты что, вытащил его из мусорного ведра?
— Лапуль, я в курсе, что это от теста на беременность, — сдержанно проговорил он. — Где сам тест?
— Тоже где-то в мусоре, — я отложила в сторону роман Джейн Остин. — Ты ёлку не покупал?
— Ёлку? — он рассеянно посмотрел на меня. — Сосну купил, на веранде пока оставил. Вер, причём тут елка? Ты мне ничего не хочешь сказать?
— О чем? — я искренне не понимала, что ему нужно.
— Почему ты спрятала тест? — он сел рядом и приобнял меня.
— Да я и не прятала, — честно сказала я. — Сделала и забыла. У меня задержка на два дня, купила на всякий случай. Не волнуйся, тест отрицательный.
— Да я в общем-то и не волнуюсь, — Гена задумчиво посмотрел на меня. — И был бы не против, если бы он оказался положительным. Кстати, ты один тест сделала?
— Угу. А что?
— А то, что завтра сделаешь ещё два. Или три, — решительно заявил Гена. — Тест не всегда показывает точный результат, тем более, задержка совсем небольшая.
Кажется, рано я успокоилась! Беременность сейчас была бы совсем некстати. Мы с Геной, конечно, живём вместе, но знакомы не так уж давно. Я не уверена, что он
