Ты не узнаешь о сыне (СИ) - Адриевская Татьяна

— Когда дело дошло до теста ДНК, эта парочка еще больше сцепилась. Камилла настаивала на своей клинике, а Руслан на своей. В итоге все решили уступить нетопыри, и та до последнего не знала, что за ее спиной договорились сделать тест параллельно, где именно — знала только твоя свекровь. В итоге тест в клинике нетопыри записал Руса дядюшкой — якобы ребенок был от Бориса, а вот тест из клиники свекрови показал, что к наследнику Вольских он не имеет никакого отношения. Не спрашивай, что сделали с Камиллой, но папенька ее чуть не придушил прямо после оглашения результатов. Руслан заявил, что после рождения ребенка будет оспаривать отцовство брата, а Стеблину это не понравилось — пятно на репутации его семьи. В общем, отношения между семьями сейчас, мягко говоря, паршивые, и никакой любовью между Камиллой и Русланом и не пахнет.

Я зажевала губу, пытаясь переварить информацию, и все-таки вернулась в кресло, забравшись на него с ногами. Меня била непонятная дрожь, и мне очень хотелось накрыться тепленьким пледом.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что вопреки громким словам Камиллы, твой муж не горит желанием вступать с ней в брак…

Я поморщилась.

— Крис, вполне возможно, что он просто дает заднюю, так как узнал, что ребенок не его…

— Тогда зачем он вообще настаивал, чтобы тест делали на нейтральной территории? Он будто бы был уверен, что ребенок не может быть от него! Рус ведь ищет тебя, Арь. Он такой подавленный, что и смотреть страшно…

— Скажи еще, что он ищет меня ради слезных извинений! — не сдержалась я. — Тебе напомнить, как я, вернувшись домой, увидела двоих верзил, переворачивающих вверх дном мои вещи, чтобы найти компромат на Руса? Я, вероятно, уже не была бы беременна, если бы один из них меня тогда поймал! И это я не говорю о том, что муж сделал из меня приходящую мамочку, которая даже обнять своих детей перед сном не может!

Мой голос сорвался, и я выдохнула, пытаясь взять себя в руки. Мне нельзя нервничать, беременность и так протекает неважно. Кристина молчала, не пытаясь спорить, и между нами повисла продолжительная пауза.

— Ты подашь на развод? — тихо спросила подруга.

— Не сейчас, Крис. Я хочу спокойно родить. Не справляюсь я со всем этим… Слишком невыносимо эмоционально, понимаешь?

— Понимаю… — вздохнула она. — Арь… Давай попробуем с мальчиками тебе встречу организовать?

— Интересно как? — горько усмехнулась я, борясь со слезами.

— Я могу договориться со свекровью… Придумаю что-нибудь…

— Не надо.

— Слушай, она уже не раз доказала, что наш человек! Ей можно довериться.… Ты что теперь детей не будешь видеть до самых родов? Не сможешь же!

Я поникла, чувствуя, как сердце ноет от тоски. Господи, как же я ненавижу Руслана. Еще больше, чем когда-то любила!

— Не смогу, — согласилась я, зажмурившись. Одинокая слезинка сорвалась с ресниц, оставляя на щеке крохотную влажную дорожку.

— Тогда доверься мне, я все устрою. Договорились?

— Хорошо, Крис, — закивала я, шмыгая носом. — Спасибо тебе огромное…

Глава 29

Конференц-зал был забит под завязку, хотя до начала мероприятия оставалось еще пятнадцать минут. Всех интересовал наш новый проект, в который я практически не вникал, повесив все обязанности на Мишу. Но присутствовать на конференции был обязан. Не обращая внимания на гул голосов, слившихся в воздухе плотным навесом, я смотрел прямо перед собой и прокручивал в голове разговор с Олегом.

Две недели я не знал, где находится моя жена, и чуть не сдох за это время, а сейчас не могу высидеть день, пока парни не перепроверят информацию. Арина находилась в санатории, под чужим именем. Спряталась от самого жуткого чудовища — своего мужа. И эта мысль бьет меня похлеще стального жгута…

— Здравствуй, кролик Роджер! — услышал насмешливый голос Михаила над головой и устремил взгляд на микрофоны — пока еще выключены. — Как поживает твоя рыжая секси-девушка? Нашла на кого повесить ребенка?

Покосился на довольное лицо друга, затем на кольцо на его безымянном пальце. До сих пор в голове не укладывается, что вчера мы стали родственниками.

— Тебя это забавляет? — спросил хмуро.

— Нет, огорчает, — тон его голоса стал серьезным. — Я всегда думал, что у моего друга гораздо больше мозгов, и он никогда не спутается с такой отпетой сукой, как Камилла.

Я устало закатил глаза.

— И ты туда же.

— Я не прав?

— Не прав, — отрезал раздраженно. — Но мне плевать на то, что ты думаешь, Мих.

— Хорошо, я не лезу, — пожал тот плечами. — Только с Ариной такой подход к разговору вряд ли прокатит.

Слова истины, которые ежеминутно разъедают мне мозг. К нам подсела Роза Дмитриевна, прерывая неприятную мне беседу и запыхавшимся голосом произнесла.

— У нас все готово, Руслан Александрович. Через минуту можем начинать!

Черт. Я в таком раздрае, что и два слова связать по теме не смогу. Поэтому перевел стрелки на зама.

— Зажигай, умник, — буркнул ему. — Я сегодня в группе поддержки, буду внимательно слушать. Добавлю какую-нибудь ересь к финалу.

Миша с ухмылкой закачал головой.

— Ты уже месяц в группе поддержки, Рус. Давай уже, собирай мозги в кучу и поприветствуй своих коллег…

Я не дослушал, отвлекшись на телефон. Пришло сообщение от Олега:

«Мы все проверили. Арина в частном санатории «Зеленый бор», путевка оформлена на Родину Валерию Николаевну».

Я поднялся с места, ничего не видя вокруг.

— Руслан… — окликнул Миша. — Ты куда? Мы начинаем.

— Без меня, Михаил Николаевич. Я знаю, ты справишься, у меня очень срочное дело.

Не слушая возмущений друга, я выскочил из зала и набрал безопасника:

— Проблем с пропуском не будет? — спросил, как только мне ответили.

— Сейчас проведем с директором беседу, объясним, что нехорошо оформлять на людей левые путевки, и проблем не будет.

— Тогда я еду, — бросил поспешно и почти бегом ломанулся к лифту.

Все, Арина, добегалась! Теперь мы наконец-то поговорим.

Дорога заняла почти час. Санаторий находился за городом, в сосновом бору. В прохладном осеннем воздухе витал стойкий аромат хвои. Олег успел подсуетиться — меня пустили через пропускной пункт без проблем и проводили до небольшого двухэтажного корпуса. Пока преодолевал широкие низкие ступеньки, покрытые мягкой ковровой дорожкой, я точно знал, что буду говорить и как действовать, но стоило лишь подойти к двери комнаты номер двести пять, тело задеревенело от напряжения, а язык прилип к небу.

Решительности поубавилось, я завис с поднятым кулаком над дверью. Несколько безуспешных попыток заставить себя постучать были очень жалкими. Твою же мать, Вольский, возьми себя в руки и поговори с женой! Выдохнул, запрокидывая голову к потолку, и наконец трижды стукнул по деревянному полотну.

В ответ тишина длиною в вечность. Это были самые нервные мгновения в моей жизни. Вдруг не откроет? Вдруг слушать меня не станет?

— Да? — послышался, наконец, мягкий голос Арины, и я моментально забыл, как дышать.

Кажется сто лет прошло с тех пор, как я слышал этот голос. Пульс участился и тарабанил везде, вызывая в голове сплошной гул, за которым я не слышал ни щелчка замка, ни скрипа двери.

Арина открыла дверь и замерла, округлив глаза. На ней была свободная пижама цвета топленого молока и мягкие пушистые тапочки. Белокурые волосы забраны в небрежный пучок и зафиксированы простым карандашом, а на лице ни грамма косметики. Такая нежная и худенькая, словно и не беременная вовсе. Хотя за этой просторной мешковиной ничего не разберешь. Арина заметно побледнела, и вдруг резко дернулась, пытаясь закрыть дверь обратно. Я машинально подставил руку в последний момент, но практически сразу уступил, боясь причинить вред ей или ребенку. Убрать пальцы вовремя не удалось — Арина со всей силы шарахнула по ним дверью. Так, что искры из глаз посыпались.