Бабочка (ЛП) - Л&#39

— Расслабься, детка. Расслабься, — уговаривал он, его голос был нежным и ободряющим.

Интенсивное трепетное ощущение, похожее на кружащий рой бабочек, захватило меня. Я начала биться в конвульсиях. Разваливаться на части вокруг его пальцев — один скользил во мне, другой кружил вокруг моего бугорка. Я впилась ногтями в его бицепсы, крича о своем освобождении.

— О Боже! Боже мой! Боже мой!

Глава 43

Роман

Я словно пребывал в бреду. И не понимал, трахал ли ее пальцами или занимался любовью. Все было как в тумане. Но я знал наверняка то, что она — такая тугая и такая мокрая. И такая чертовски отзывчивая. Я толкался все сильнее и быстрее, пока она практически не вырвалась из моего объятия и не вскрикнула во время кульминации.

— О Боже. Боже мой! — повторяла моя Бабочка снова и снова. Но я не закончил с ней. Только начал. И в следующий раз она выкрикнет мое имя.

Я аккуратно вынул средний палец. Блестящий и покрытый ее соками. В тускло освещенной комнате заметил, что он окрасился в пунцовый цвет. Как я и думал. Моя Бабочка — девственница. Я облизал свой палец. Блядь, она была восхитительна на вкус. Мой член пульсировал от желания. Но, несмотря на то, как болезненно тверд я был, как сильно хотел оказаться внутри нее, пришло время замедлить темп. Чтобы сделать ее первый раз прекрасным. Особенным. И насладиться всей ее сладостью. Держа мою девочку в своих объятиях, я нежно спросил, все ли с ней в порядке. Слабо улыбнувшись, Софи кивнула и пробормотала что-то похожее на «угу». Я обхватил ее шею и снова страстно поцеловал. Она стонала мне в рот и таяла в моих объятиях.

Выбравшись из штанов, которые остались валяться у моих ног, я подхватил ее на руки и положил на спину на кровать. Как восхитительно она выглядела. Нежное фарфоровое тело, распростертое на моих черных атласных простынях. Волосы рассыпались веером вокруг лица, на котором застыло восторженное выражение. Я мысленно сделал снимок и испытывал дикое искушение запечатлеть его на телефон, чтобы иметь возможность любоваться этим изображением вечно. Я последовал за ней на матрас и замер на коленях. Ее горячий взгляд встретился с моим. Грудь ритмично поднималась и опускалась при каждом вдохе от переполнявших Софи чувств. Она была еще более изысканна, чем я себе представлял. Размером со старомодные бокалы для шампанского, белоснежные как снег, соски упругие и розовые, как изысканная роза.

Она взывала ко мне. Потребность втянуть сосок в рот на мгновение превзошла потребность быть внутри нее. Опираясь руками на кровать, я наклонился и прижался к ее груди губами, нежно посасывая и покусывая плоть. Софи извивалась подо мной. Самые милые эротические грудные звуки рождались в глубине ее горла.

— О, Роман! Пожалуйста, займись со мной любовью. Я так сильно хочу тебя.

Она умоляла меня. Ее возбуждение и потребность во мне резонировали с моими собственными. Я просунул руку между ее дрожащих бедер, удивляясь тому, какая она все еще горячая и влажная.

— Скоро, детка. Совсем скоро. Мне нужно попробовать тебя на вкус. — Обхватив руками ее грудь, я провел языком по ее торсу вдоль плоского живота, остановившись, чтобы очертить контур ее пупка. Очаровательного маленького пупка. Моя Бабочка захихикала, но ненадолго. Я был так близко к ее киске, что чувствовал запах ее наслаждения. А вот-вот почувствую и вкус, но меня остановил вопрос, неожиданно пришедший мне в голову. Я так увлекся, что чуть не забыл спросить.

— Бабочка, ты принимаешь противозачаточные?

Она утвердительно кивнула. Слава богу, потому что я не собирался упаковывать свой член в презерватив. В этом не было необходимости. Прошло десять долгих лет с тех пор, как я был с женщиной в последний раз.

— Хорошо, — пробормотал я, когда накрыл губами ее киску. Господи Иисусе. Она была восхитительна на вкус. Моя голова покоилась между ее бедер, я сосал и облизывал ее, впитывая ее вкус, прежде чем сосредоточился исключительно на ее клиторе, играя с ним и щелкая языком по нему.

— Еще! — стонала она.

Еще. Лучшее слово, которое только мог услышать мужчина. Мой член пульсировал, мне нужно было быть внутри нее. Я не мог больше ждать ни минуты.

Не меняя положения, попытался стянуть трусы. И вот, наконец, я освободил свой член.

И комнату наполнил вздох, способный поднять и мертвого.

Глава 44

Софи

Он такой, такой большой! Такой красивый! На мгновение вспоминала, как делала ему педикюр несколько месяцев назад. Тогда я еще подумала, что его массивные ступни говорили о его огромном размере. Но он был больше, чем я могла себе представить. Намного больше! По крайней мере, десять толстых дюймов упругого, смуглого мужского достоинства. Мое благоговение прервалось тревожной мыслью. Господи! Как же он поместится во мне?

— Бабочка, все будет хорошо, — уловив мою дрожь, прошептал Роман, прижимаясь ко мне. — Гораздо больше, чем хорошо. Дай мне руку.

В состоянии полушока я сделала то, о чем он меня попросил, и наблюдала, как Херст смочил мою правую ладонь и пальцы своим ловким языком. Не пропуская ни сантиметра.

— Теперь обхвати рукой основание моего члена.

— Хорошо, — выдавила я. И едва смогла обхватить пальцами его твердую длину. Я была потрясена не только его размером, но и тем, какой он — горячий и бархатистый.

— Теперь погладь его вверх и вниз. Проведи его рукой. По всей длине. От основания до головки.

И снова я молча выполнила то, о чем Роман меня попросил. Жар его плоти обжигал мою ладонь, пока тот шипел от удовольствия. Я чувствовала, как член пульсировал в моей ладони. И чем дольше держала его, тем более твердым он становился. Тем более напряженным становился Херст. Мой страх уступил место неутолимому желанию. Внутри меня разгорался огонь.

Роман улыбнулся.

— Бабочка, пришло время расправить крылья.

Один удар сердца спустя он закинул мои ноги на свои широкие плечи, а затем уперся руками по обе стороны от моей головы, вытягиваясь и нависая надо мной. Его взгляд впился в мои глаза. Его дыхание опаляло мои щеки. Мое сердце бешено колотилось в груди. Ни с того ни с сего, не в силах остановить себя, я выпалила.

— Роман, я — девственница! — Я сказала это!

Сладкая улыбка растянула его губы. Он ласково провел пальцем по моей щеке.

— Я знаю, Софи. Ты такая красивая. Такая чистая. Такая особенная. И ты принадлежишь только мне.

Роман знал. От его слов одна слезинка скатилась по моей щеке. Он смахнул ее кончиком указательного пальца и написал на моей груди. По одной букве за раз.

М-О-Я.

Затем вытер слезу.

— Я хочу, чтобы ты расслабилась, моя прекрасная Бабочка. Доверься мне. Сначала будет немного больно, но ты привыкнешь ко мне. Если станет слишком, я хочу, чтобы ты мне сказала об этом. Используй стоп-слово. Ты можешь придумать его?

— Луна, — пробормотала я, надеясь, что мне не придется его произносить.

Еще одна улыбка.

— Теперь, детка, я хочу, чтобы ты поместила головку туда, куда ты хочешь.

Я знала, куда мне хотелось. Именно туда, куда хотелось ему.

С безудержной решимостью я поднесла широкий кончик его члена к своему входу, и тогда он встретил мою руку и направил его внутрь. Медленно, благоговейно, дюйм за дюймом.

Сжимая его плечи, я не смогла удержаться от слез, когда он разорвал меня на части. Обжигающие слезы залили мои щеки. Я прикусила нижнюю губу, чтобы подавить всхлип.

— Расслабься для меня, детка, — повторил Роман. — Я собираюсь сделать это красиво для тебя.

Я сильнее прикусила губу, впиваясь ногтями в его кожу, потому что была уверена, что у меня пошла кровь.

— Возьми меня всего, — уговаривал он. — Ты можешь это сделать.

Херст проникал глубже, все еще медленно, но уверенно.

— Господи, Бабочка, ты так чертовски хороша. Такая тугая. Такая мокрая.