Разведи огонь - Джулия Вольф

— В каком? — Я коснулась своих распухших от поцелуев губ.

Себастьян покачал головой и сел на байк.

— Посмотри в зеркало. И ты увидишь.

Себастьян подождал, пока я войду, прежде чем выехать со стоянки. Мамы не будет дома еще несколько часов, так что в моей квартире царила блаженная тишина. Когда я включила свет в нашей маленькой ванной, я подумала, что хорошо, что ее здесь не было. Мои губы были красными и опухшими. Тушь размазалась у меня под глазами. Мои волосы были взъерошены так, что говорили о мятых, перепачканных простынях.

У меня не было секса, но, черт возьми, я определенно выглядела так, словно он у меня был.

Как только я умылась и избавилась от последствий Себастьяна Веги, я села на диван, чтобы выполнить домашнее задание. Только когда я вытащила свой альбом для рисования, поняла, что Себастьян не сказал об этом ни слова.

Мой желудок сжался.

Был ли он вообще искренне заинтересован или поставил еще одну галочку, чтобы стать на шаг ближе к сексу со мной? После того, как я раскрыла себя через свой альбом и увидела Себастьяна с новой стороны, я возненавидела себя за то, что ставила под сомнение его мотивы.

Но несколько милых жестов волшебным образом не исправили того, что произошло между нами в том фургоне. Полное доверие Себастьяну требовало времени, а я еще даже не была близка к этому.

Я вздохнула, решив выкинуть его из головы. Я и так потратила слишком много времени, думая о нем. А сейчас пришло время подумать о себе.

Глава ДВАДЦАТАЯ

Мой жужжащий телефон разбудил меня около полуночи. Когда я увидела имя Себастьяна на экране, меня охватило сильное чувство дежавю. Если он опять предложит поглазеть на звезды, то пускай идет к черту.

Баш: Грейс.

Баш: Ты спишь?

Баш: Или игнорируешь меня?

Баш: Я хочу поговорить с тобой. Просыпайся, просыпайся, просыпайся!

Я: Знаешь, это совсем не мило. Так уж получилось, что я люблю непрерывный сон.

Баш: Вот она. Как дела?

Я: Сон — вот в чем суть. Все крутые ребята занимаются именно этим.

Баш: Не волнуйся, я не за пределами твоего дома.

Я: Эта мысль даже не приходила мне в голову.

Баш: Лгунья.

Я: Ты разбудил меня для чего-то конкретного? Или просто в настроении помучить меня?

Баш: Прошло несколько часов с тех пор, как ты подняла мне настроение. Мне необходима доза.

Я: Разбудив меня от мертвого сна, ты наверняка получишь желаемое. Что-нибудь еще?

Баш: Ты довольно мрачная, Грейс. То, что ты рисуешь… это застало меня врасплох.

Мой телефон зазвонил прежде, чем я успела набрать ответ. Я нажала «ответить» и прижала телефон к уху.

— Привет.

— Эй, — выдохнул он, — я не задержу тебя надолго.

— Хорошо.

— Итак, не думаю, что мне нужно говорить, что ты невероятный художник. Ты ведь знаешь это, верно? — Себастьян тихо усмехнулся.

— Это всегда приятно слышать, поскольку искусство субъективно.

— Я думаю, объективно — любой сказал бы, что ты талантлива. Но, господи, тот первый рисунок.

Я знала, что он имел в виду. Я приступила к этому альбому на следующий день после смерти отца. На первой странице я нарисовала тонущую под водой женщину с привязанными к лодыжкам грузами, с безмятежным лицом, когда она принимала свою судьбу.

— Я знаю, ты, наверное, думаешь, что я хочу умереть, но это не так. Это был не мой образ.

— Хорошо, — Себастьян медленно выдохнул, будто действительно волновался. — Хорошо, это приятно знать.

— Что ты думаешь о минивэне?

После… инцидента я нарисовала сцену похорон, происходящих на заднем сиденье микроавтобуса.

— Это было красиво, но мне это, черт возьми, не понравилось.

— Нет, я не думаю, что тебе бы понравилось.

Мы оба замолчали, и его медленное, ровное дыхание заполнило мое ухо. Я лежала на боку, отяжелевшая от усталости, но с открытыми глазами, ожидая его дальнейших слов.

— Спасибо, что позволила мне посмотреть. Я действительно надеюсь, что ты позволишь мне это снова, но это единственная грань, которую я не переступлю.

— Потому что