Порочная страсть на двоих - Юлия Бузакина
Он подхватил с комода письмо, прошел на роскошную кухню и достал из буфета граненый стакан. В баре взял бутылку виски и торопливо открыл.
Насыпал в стакан лед, залил до самого верха крепкий напиток и залпом опрокинул его в себя. В груди приятно жгло, и голова получила наконец дозу приятного расслабления. Он подумал немного, и залил в стакан с не успевшим раствориться льдом еще виски. После второй порции решился, наконец, взять в руки письмо и распечатать.
«Боря… я жду от тебя ребенка. Боюсь, что могу расстроить тебя новостями – у меня будет девочка. В нашей семье очень редко появляются дети мужского пола. Даже не представляешь, в каком отчаянии я пишу тебе это письмо. Я дошла до того, что даже была готова избавиться от ребенка, но врачи категорически запретили мне делать аборт по состоянию здоровья. Мне придется его, вернее, ее, родить. Я не смею задерживать тебя обузой в виде еще одной дочери, ведь я знаю, как сильно ты всегда хотел сына. Прости, если чем-то обидела тебя за нашу короткую совместную жизнь. Надеюсь, подарок в виде маленькой девочки компенсирует мне тоску по тебе. Люблю тебя. Прощай».
Он выпустил листок из рук, и тот, кружась, медленно упал на сверкающий пол.
Значит, будет дочь. Еще одна. Что-то оборвалось внутри. Таня ушла, не выдержав морального давления от осознания того, что у них родится дочь.
«Только она одна могла понимать меня настолько, что даже бросила из-за того, что не сможет подарить сына».
Он снова залил виски до самых краев стакана и опрокинул в себя. Посмотрел на распахнутые двери спальни. Захватил бутылку с остатками виски и медленно прошел туда.
Шкаф опустел. В нем не было вещей Тани. И тогда он понял: она действительно от него ушла.
Тяжело опустившись на край постели, Борис вдруг ощутил внутри себя пугающую пустоту. У него больше не было отца, с которым они так и не помирились перед его смертью. Теперь их ссора и его ревность к Макару казались такими мелочными и глупыми, но уже нельзя было что-то исправить.
Не было Тани, а мечта о маленьком сыне рухнула в небытие. Всхлипнув, он отхлебнул из бутылки виски и растер слезы по опухшему лицу.
– Прости меня, па. Я был эгоистом… теперь я понимаю: ты не хотел, чтобы я совался во все это дерьмо, связанное с казино. Я больше привык платить налоги и заниматься благотворительностью, чем соваться в незаконный омут, которым попахивает клуб…
В глазах постепенно темнело, и Борис не заметил, как отключился. Он пришел в себя от пронзительной трели сотового телефона. Звонила мать.
– Боря! Это правда, что в новостях пишут, Боря? Галя подписана на новости вашего города, в интернете такое пишут… у нас волосы дыбом встают!
– А что там пишут? – просипел пересохшим горлом он.
– Да ты включи телевизор! У вас точно по телевизору должны показывать! Отца убили, Боря! И этого, как его, Неуловимого, бандита арестовали! Обвинение в убийстве предъявили… что делать, Боря?
– Прилетайте в Россию. – Угрюмо буркнул Борис. – Ближайшим рейсом.
– А это не опасно?
– Думаю, нет. Я уточню, что с похоронами. Скорее всего, хоронить будем завтра. Слишком жарко, нельзя тянуть.
– Я позвоню еще Боря, скажу, каким рейсом прилетим, чтобы нас встретили.
– Звони, конечно. Я пока займусь организацией похорон.
Мать взахлеб говорила что-то еще, но он отключил входящий звонок. Меньше всего на свете ему хотелось выслушивать ее истерики.
И снова завибрировал сотовый. Теперь звонил Макар. С некоторых пор они вроде как действительно ощутили себя родными братьями, хоть чувства и были далеки от привязанности. Скорее, вынужденное сотрудничество на основе желания выжить.
– Отец в городском морге. Специалисты из отдела по борьбе с организованной преступностью сказали, что тело можно будет забрать завтра, в полдень, после того, как пройдут все необходимые экспертизы.
– Ты совсем не спишь, что ли?
– Почему? Сейчас поеду домой и высплюсь, как следует. Скажи секретарше, пусть все организует на завтра.
– Скажу. Передай моей жене, что завтра возвращается с Кипра Лиза. Пусть забирает ее к себе. О разводе поговорим после похорон.
Он не стал дожидаться ответа, и просто нажал на отбой. Обвел взглядом роскошную и пустую спальню, в которой пытался построить свой маленький рай, так неожиданно обратившийся в пепел, и сполз с кровати. Впереди на горизонте маячило горькое одиночество.
Глава 31
В часовне у кладбища было шумно. Собралось столько народа, что к гробу было не протолкнуться. Все прощались с Глебом Сергеевичем Загорским. Количество цветов, которые несли желающие проводить в последний путь владельца ночного клуба «Валенсия», закрыло даже самого виновника трагедии. Было так душно, что свечи плавились и падали на пол, не успевая отгореть.
Многие посетители были с личной охраной. Черные костюмы, трагические вздохи.
Члены семьи держались немного поодаль. Макар и Борис стояли у изголовья отца. Их лица выражали скорбь.
Борис переживал слишком сильно. Мать не успела прилететь на похороны, и он чувствовал себя совсем одиноко. Мысль о том, что отца убили, а он так и не помирился с ним перед смертью, сводила его с ума.
Макар не знал родного отца так близко, как приемного, но в душе все равно было пусто и тоскливо. Как бы обернулась его жизнь, если бы родному отцу удалось забрать его из детского дома прежде, чем его усыновил тренер по каратэ? «Вряд ли именно сегодняшний момент выглядел бы по-другому, – тут же мрачно ухмыльнулся он. – Я также стоял бы на этом самом месте».
Он не разрешил Мари присутствовать на похоронах, она должна была ждать прибытия процессии в ресторан после похорон. Учитывая натянутые отношения между ею и Борисом, так было лучше для всех. Борис не спорил, он потерял к жене всякий интерес и ему не терпелось покончить с фарсом, в который превратился их брак: вручить ей Лизу и подписать документы о разводе.
Подъехал мэр города Круглов Аркадий Валентинович, и толпа стихла. Рядом семенил его заместитель – Васин Олег Сергеевич. Следом у входа остановился кортеж, из которого выбрался успешный бизнесмен и владелец торгового центра «Мелания» – Лиманский Александр Викторович со своей необъятной супругой в черном шелковом платье.
Вышел священник.
– Пора начинать, – тихо сказал братьям он.
– Да, пора, – мужественно кивнул Макар.
У второго брата дрогнули губы, и он отвернулся. В чем-то Макар его понимал – всю свою жизнь Борис считал
