Орхан. Забыть тебя - Лила Каттен
– Нормально. Через месяц все закончится, и я вернусь назад.
– Это ведь не ты одевал на ее палец кольцо? – скорее случайно, чем нарочно подмечает Халилов.
– В этом и проблема.
– Ты юрист, разберешься. Если надо мы поможем, – улыбается Гена показывая кулак.
Провожаю их в отель и прощаюсь, возвращаясь назад.
За это время мозги остыли, и я вроде как успокоился. Но стоило увидеть ее такую хрупкую в кровати, стало снова тошно от того, что просто ушел.
Лала засыпает моментально, а я все лежу. Минута за минутой, но закрыть глаза вообще не получается.
Она не шевелится, только дышит. И этот звук самый важный.
Я не знаю, как переживу часы операции. Мне кажется, я уже начинаю седеть. Но она слишком сильная, она справится.
А я? Я выполню обещание, данное самому себе.
Вновь отпущу ее.
Утром проклятый будильник зазвонил, стоило мне чуть прикрыть веки.
Далия потянулась и села.
– Орхан, мне страшно, – вдруг заговорила, посмотрев на меня.
Ее глаза были так широко открыты, что мне стало страшно уже за них. Как бы не выпали.
– Иди ко мне, – укладываю назад девушку. – Страх – это нормально. Просто помни, что я буду за стеной от тебя. И буду после рядом.
– Только это и удерживает меня в разумных чувствах.
– Этого достаточно.
Медсестра пришла без пятнадцати восемь. Принесла ей «одежду». Далия в этот раз отвернулась, да и я тоже. Не та ситуация сейчас.
А после все закрутилось.
Не удержался и поцеловал ее перед тем, как отпустить.
Как и предполагал время остановилось.
Стоило стрелке пересечь цифру восемь я выпал из вселенной и отключил телефон.
Три часа двадцать семь минут.
Но как только вышел доктор мне показалось что каждый его шаг тянулся вечность.
– Пожалуйста скажите, что все хорошо, – заговорил на английском.
– Операция прошла успешно. Пациентка еще под наркозом. Сейчас ее перевезут в реанимацию, и вы сможете пройти к ней буквально на шестьдесят минут, дальше только через прозрачное окно. Первые два дня будут показательными. Но обычно первые семь дней уходит на первое послеоперационное восстановление.
– Так вы говорите, что все? Опасности нет?
– На данный момент я говорю об исходе операции. Дальше мы понаблюдаем за полным восстановлением. Дальше вас ожидает возвращение к обычной жизни. Но нюансов будет много. Поймите, жизнь Далии сильно будет отличаться от той, что была прежде. Прием препаратов, постоянное отслеживание своего состояния. Невозможность рождения ребенка. Этот момент самый важный. Она женщина, но риск может быть неоправдан и мой вам совет воспользоваться суррогатным материнством. Ее сердце может не перенести беременность и тем более роды.
– Я вас понял.
– Так что ближайший месяц оставайтесь в стране. Нас ждет длинный путь.
– Спасибо вам.
Он уходит, и я только-только делаю первый вдох.
«Всевышний, значит все позади?»
Блуждаю по коридору туда-сюда чувствуя, что свое сердце не выдержит и выпрыгнет.
Час, после которого мне обещали показать Лалу пролетел уже быстрей. Медсестры просили меня не мельтешить, но стоило взглянуть на них, как они сразу уходили. И вот я иду к ней.
Замечаю ее в прозрачное окно проходя мимо. Спит. Сладко и мирно.
Меня нарядили как «марлю» во все оружии, но плевать мне. На все остальное плевать. Только она важна.
Подошел к ней и не удержавшись коснулся пальцев руки. Теплые. Чуть сухие губы и бегающие под веками зрачки.
– Я знал, что все будет хорошо, Лала.
Склоняюсь и целую ее в лоб.
Мне никогда не уйти от этой любви. И пусть я не сопротивляюсь особо, но я рад что она будет жива, и в своей семье. Не со мной, но главное, что сердце ее будет биться.
Оставшуюся неделю мы виделись через то самое окно. Больше меня к ней не пускали, к сожалению, даже за деньги. Стерильность сейчас была особенно важна.
Далия шла на поправку. Ее шрам заживал, и мы готовились к выписке. Та палата нам так больше и не пригодилась.
Снял квартиру через дорогу от клиники. Умные арендодатели хитры как обычно и якобы сделали скидку. Хотя по сравнению с ценником квартир на следующей улице я переплатил ровно половину. Но дело тут вовсе не в деньгах я бы и тройной тариф оплатил. Не жалко. Главное тут, чтобы она полностью восстановилась.
– Тебе тут нравится?
– Очень, – веду ее по квартире под руку.
– Чувствую себя старушкой, – чуть улыбается.
– Ты самая молодая старушка на моей памяти, – она начинается смеяться и тут же хватается за грудную клетку морщась. – Черт, прости.
– Ничего, я и сама не привыкла еще ко всем ограничениям этим. Поверить не могу, что теперь так жить придется.
– Главное тут слово – жить, остальное неважно.
– Ты правда так считаешь? – останавливается и так же не отходя смотрит в мои глаза.
– Конечно, – целую ее в лоб, приучая именно к этому.
– Орхан, кажется, я уже не в кровати лежу под сотней датчиков. И мои губы не оперировали.
– Ты о чем?
– О том, что ты меня ни разу еще не поцеловал.
– Боюсь прикасаться к тебе, извини.
Усаживаю ее на диван и ухожу раскладывать остальные вещи. Потому что те, что оставались в палате, пока она была на операции и в реанимации я уже тут определил.
– А моя цепочка? Где она? И сакба?
Выворачивает наизнанку. Не могу себя пересилить. Но все же беру их в руку и несу. Помогаю одеть и сразу ухожу изображать деятельность.
– Орхан?
Далия сейчас говорит чуть тише обычного, потому что сейчас важный период, когда многое нельзя.
– Что?
– Ты не мог бы принести воды и мне надо бы обтереть тело. В душ нельзя еще.
«Твою ж… Черт».
– Я найму тебе человека специального… – не договариваю, потому что вижу на ее лице обиду и боль. – Нет, нет, нет, Лала, милая.
Ей нельзя плакать, блядь. Как же я хочу орать во всю глотку.
– Не плачь, прошу.
– Ты отвернулся от меня? Тебе противно? – она непонимающе смотрит и ищет ответы в моих глазах, но там их не найти.
– Нет, Лала. Не говори так. Никогда не думай о подобном, я просто очень боюсь навредить. Я не представляю себе как это все…
– Ну я же скажу, что и как, – наконец улыбается. – Меня медсестры пару раз протирали. Прости что ты сейчас во всем этом участвуешь, но…
– Сейчас я все сделаю. Пойдем в комнату.
Прикусываю язык, чтобы не послать к черту всех и в очередной раз беру себя в руки.
Далия
Мне стыдно и ужасно неловко. И
