Цена покорности - Аля Кьют
Я покивал, встал из-за стола, включил кофеварку.
— Кофе хочешь?
— Не откажусь, — кивнул Коля. — Так что делать будем, Кир Олегыч?
Я оставил его вопрос без ответа, засуетившись с чашками. Коля даже встал, чтобы я не носил через весь кабинет, бросил себе три куска сахара, хлебнул и уставился на меня своим фирменным взглядом следователя угро. Мне пришлось ответить.
— Будем наблюдать, Коль.
— За Дариной?
— За ней. И за ходом дела, конечно. Думаю, она еще не раз будет удирать. Гараева тоже как-нибудь проконтролируй.
— Я могу поговорить с Дариной, чтобы отвозить…
— Нет, — обрезал я моментально. — Действуй по той же схеме. Если она не хочет это афишировать — пусть.
— Давно ли ты такой толерантный стал?
Я заломил бровь.
— Давно ли ты знаешь значение слово «толерантный»?
Николай обиженно фыркнул.
— Очень смешно. Ладно, как скажешь. Ты тут босс.
— Вот именно.
— Что с парнем?
— А что с ним?
— Там все мутно. Не хочешь копнуть всю эту историю глубже?
— С какой стати?
— Из-за Дарины, — раздраженно пояснил мне Коля, как идиоту, под которого я усиленно работал. — И пацан явно не заслужил…
— Стоп-стоп, Коль, ты с чего взял, что можешь судить о его заслугах? Мало ли что там его друзья в сети пишут.
— Ты можешь все выяснить, Кир.
— Угу, а еще я могу самолет купить, но нахрена?
— Занятная позиция.
— Какая есть.
Я начал злиться.
— Не жалко тебе? Они же дети почти. Еще и сироты.
— Я сиротам каждый месяц помогаю, Коль. А эти двое взрослые люди и должны отвечать за свои решения и поступки.
— Я тебя понял.
Николай осушил чашку одним глотком. Я повернулся к нему спиной, давая понять, что разговор окончен.
— У Дарины сегодня фитнес? — уточнил водитель.
— Да, — буркнул я. — В четыре. В шесть за мной заезжайте.
— Будет сделано, босс, — выдал он нейтрально, но я знал, как сильно Коля сейчас со мной не согласен.
Николай ушел, а я еще несколько минут собирался с мыслями. Не скажу, что новости о Дарине стали для меня неожиданностью. Что-то вроде этого я и ожидал. Ипотека и платье — не те поводы для этой смелой девочки. А вот вытащить брата из тюрьмы — вполне подходит. Слабоумие и отвага, как говорится. Да, скорее всего, ее надоумил на подвиг именно Гараев. Мозаика сложилась, но ни капли меня не радовала общей картиной. Нелепая обида причиняла странный дискомфорт. Я бы предпочел узнать это все не от Коли, а от самой Дарины.
Доверие и забота.
Она не доверяла мне ни капли. Да и заботилась скорее из страха быть наказанной или лишний раз оттраханой чем-нибудь затейливым. Чертов лосось и контейнеры, набитые едой, теперь не казались мне милыми знаками внимания от Дарины.
А что я хотел? В сотый раз напомнил себе, что она не обычная покорная, а купленная игрушка. Дарина будет делать то, что я скажу, но никогда не даст мне больше, чем собственное тело.
Вчера, кажется, этого было достаточно.
Разве?
Вчера, кажется, я был ей не только хозяином, но и другом.
Показалось.
И секс, потрясающий секс с неопытной девочкой, которая быстро учится, это всего лишь сцены, а не гребаный катарсис.
Что-то размяк. Обычно я напоминал покорным, что мы только партнеры, а тут… Пришлось вспомнить об этом самому. Разумеется, Дарина со мной только на год. За этот год я должен насладиться ее телом всеми способами.
Хотел сегодня дать ей отдых, позволить переварить случившееся, соскучиться, но теперь… К черту эти проволочки. Она гибкая, морально и физически. Дарина вполне в состоянии принять сегодня меня и еще одну игру с расширением границ. Она прекрасно среагировала вчера на анальные намеки. Сегодня нужно продолжить и закрепить.
Скулы свело, так сильно я стиснул зубы. Пытаясь погасить все странные эмоции, которые взбудоражили меня, я мысленно прокручивал в голове детали сегодняшней сессии. О, это будет весело.
Я поерзал, поправил брюки. Все же на работе нужно работать, а не мечтать о сексе. Хотя…
Но не сегодня. Прогнав пошлые мысли, я, наконец, нажал на селектор, разрешая секретарю запустить Лизу.
Даже работа не могла меня отвлечь от мыслей о Дарине. Как ни уговаривал себя, не мог отделаться от негатива. Сегодня нужно было пить вино и питаться вне режима, чтобы поиметь дешевые эндорфины и забыть о девчонке, которая считает себя слишком умной.
Но забыть — не выход. Наоборот, мне стоило хорошенько подумать, чтобы перепрограммировать отношение к Дарине. Я не должен был позволять эмоциям взять верх. Особенно негативным. И уж точно нельзя было допустить, чтобы это повлияло на сессию. Сублимировать обиду, причиняя девчонке боль — это не мой стиль. Я не садист.
Едва я сел в машину, где уже меня ждала Дарина, понял, что сегодняшняя сессия для меня станет испытанием. Я не стану менять планы, тем более отказываться от задуманного, но мне дорого будет стоить держать себя в руках.
Дарина вся светилась, но едва увидев меня, поджала губы. У нее словно был вживленный барометр моего настроения. Она махом переключалась, подстраиваясь. Всю дорогу девчонка сидела тихо, как мышка, не смея пикнуть. Я же поглядывал на нее время от времени, успокаивая нервы, уговаривая сам себя.
Хорошая ведь девочка. Вежливая, тихая, красивая. Задницу подкачает, слушаться привыкнет. Чего еще надо?
— Жди меня в комнате, — велел я, когда мы вошли в дом.
Дарина, не поднимая головы и не говоря ни слова, пошла к себе, а я отправился наверх. Переодевшись в джинсы и майку, зашел в игровую. Мда, уже все запылилось. Вздохнув, я взял в руки любимый флогер с замшевой рукоятью. Она бархатно согрела ладонь. Одна мысль о том, как
