Майское лето - Зина Кузнецова
Нина легко толкнула его в грудь. Поцелуи, поздравления, объятия. Ванечка пожелал что-то серьезное и милое, но Нина почти не запомнила слов. Филя… он крепко прижал ее к себе. Нина снова прислушалась к своему сердцу. Нет, ничего… Как это все-таки она так легко разлюбила? Наверно, тут дело в том, подумала она, что ее влюбленность не подпитывалась действиями с его стороны. А без еды ничто не может выжить. Нина вспомнила, как недавно у речки, оставшись с ней наедине, Филя спросил, глядя на воду:
– Ну, что, Нина Рамазанова, все-таки пообещала кому-то руку и сердце, да?
Нина кивнула:
– Думаю, я больше не буду с тобой флиртовать, Филя. Некрасиво это будет выглядеть…
– Жаль, Нина, – Филя наконец посмотрел на нее. Он совсем не улыбался. – Мне правда очень жаль.
– Жаль. Но у тебя это быстро пройдет. У меня же прошло…
Нина вернулась в настоящее, когда Филины друзья облепили ее со всех сторон, неожиданно подхватили и стали подбрасывать к потолку.
– Так, молодежь, молодежь, – бодро сказал дедушка, перекрикивая галдящих друзей, – давайте к столу! Может, хоть торт заставит вас помолчать.
– Андрей Георгиевич! – сразу же отозвался Даня. – Какой торт? Достаточно одного вашего взгляда.
Пришлось принести еще стулья, потому что на всех не хватило. Бабушка разливала чай и смеялась над шутками мальчишек. Потом Даня с серьезным видом поднялся, выставил перед собой фарфоровую кружку с чаем и, прокашлявшись, выдал:
– Дорогая и глубокоуважаемая Нина Сергеевна, годы идут… – он посмотрел на нее. – Определенно идут. Но вы пока успешно отбиваете их удары. – Дедушка расхохотался. – Не останавливайтесь и продолжайте отбивать в том же духе. Ну, вздрогнули! – и вылил в себя все, что было в кружке.
А потом, зажмурившись, пропищал:
– Горячо.
– Конечно, горячо! Я же только вскипятила, – взволнованно сказала бабушка, положив руку Дане на спину.
Нина закатила глаза. А ведь только подумала, что он повзрослел…
Весь день Нина провела в приятной суматохе. Друзья торчали у них на участке до вечера. С заднего двора в дом постоянно проникали звонкие молодые голоса и громкий смех.
То и дело приходилось бегать к телефону и отвечать на звонки родственников и друзей. Нина даже заглянула в социальные сети. Дима Лосев и правда завалил ее сообщениями. Последнее было таким: «С днем рождения, крошка. Скажи, где тебя найти, и самый сладкий подарок для самой сладкой девочки тут же будет у тебя». Нина не смогла удержаться от смеха. Дима, Дима… Она ответила ему «Спасибо», проигнорировав вторую часть поздравления, и бросила телефон на кровать.
Никита не звонил, не писал и не приходил. День уже клонился к вечеру. Если сначала Нина старалась не зацикливаться на его молчании, то сейчас стала все чаще бросать взгляд на калитку. Он уже выздоровел, и они даже виделись после его болезни… Где же он? Когда Туся фотографировала ее под яблоней вместе с Джином, Нина сказала:
– А если он забыл?
– Забыл? – удивилась Туся, настраивая какие-то параметры на пленочном фотоаппарате. – Нет, он не забыл, Нина. Мне кажется, очень уж он старался ради тебя, чтобы вот так просто забыть. Дай ему время… Встань чуть дальше, листва создаст красивую тень. Все-таки хорошо, что мы в тот раз не израсходовали всю пленку. Сделаю тебе сегодня замечательные атмосферные снимки.
Туся убрала «ФЭД 5» от лица и оглядела живописную картину: Нина в белом платье чуть выше колен кутается в яркий, но не кричаще-красный вязаный кардиган, распущенные светлые волосы ее раздувает ветер, а Джин спокойно сидит, привалившись боком к Нининой ноге. Туся посмотрела через объектив старенького фотоаппарата и сделала снимок.
– Нина, помоги, пожалуйста, вынести еду! – крикнула мама.
Пока накрывали на стол в беседке, стал накрапывать дождь.
– Ничего, богатой будешь, – сказала бабушка, улыбнувшись.
Нине было уже все равно. Пусть хоть ливень! Она бросила еще один взгляд на калитку. Ну где же он, где?
Когда Нина зашла в дом, чтобы вынести последнее блюдо – салат из свежих овощей, – взгляд ее упал на коричневый альбом с розовой атласной ленточкой, который подарила Туся. Поставив салат на стол в беседке, Нина взяла Тусю за руку и потянула за собой в дом. Они устроились у зажженного камина на мягком ковре.
Нина открыла альбом.
– Где ты откопала именно такой? Прямо как из СССР, – спросила она.
– Покопалась и откопала. Ты же эстет, тебе нельзя дарить что-то а-ля двухтысячные.
В альбоме были фотографии с момента их знакомства. А рядом с каждым снимком Туся написала воспоминание из этого периода их жизни, которое ценит больше всего.
На последних страницах был скрин из FaceTime.
– Боже мой, если бы я знала, что ты сделаешь снимок экрана… – проворчала Нина.
– Мало кто хорошо выглядит, общаясь по видеосвязи, Нина. Помнишь этот день? Я болела в апреле, а ты позвонила, чтобы показать мне красивый закат. Я тогда виду не подала, но потом проплакала всю ночь от счастья. Понимаешь, ты гуляла и наслаждалась закатом, но ты подумала обо мне. Просто взяла и подумала. Это так о многом говорит… Я тогда подумала, какая у нас хорошая дружба, Нина…
Нина улыбнулась и перелистнула страницу. Совместный снимок с Тусей, Даней, Ваней и Филей, сделанный почти месяц назад.
– Ваня такой симпатичный стал, да? – сказала она, посмотрев на Тусю.
Она тоже рассматривала снимок.
– Я не заметила…
Туся замолчала. У Нины затекли ноги из-за долго сидения на коленях, и она пересела на диван. Туся осталась неподвижна. Она смотрела на огонь, а потом вдруг заговорила:
– Я правда не заметила, что он стал симпатичный, потому что я только и могу, что думать, какой он храбрый и… самый замечательный. Понимаешь, он за меня заступился тогда, на пляже. Не то чтобы я такая влюбчивая, что тут же потеряла голову из-за первого порядочного парня. Просто… это же Ваня. Я к нему всегда тянулась, всегда видела, какой он хороший, какой совестливый… И тот случай, как спусковой крючок…
– А зачем же ты бегала от него?
– Страшно! – прошептала Туся. – Дружить с глухой
