Живу тобой - Натализа Кофф
— Хочу дочку, Тиша. Чтобы на тебя похожа была, — разобрала я хриплый шепот.
— Смешной ты, родной, — мягко проговорила я, поглаживая ладонями щеки и виски любимого. — Здесь уж кто получился.
Сэм все еще не менял положения, стоял передо мной на коленях, обнимал за бедра и талию и смотрел на меня так, будто я была его единственным сокровищем.
— Ты моя, Тиша Молотова, моя! — припечатал Сэм грубовато, но его руки, скользящие по моему телу, были невероятно нежными, крепкими, надежными.
— Твоя, — согласилась я.
Сэм кивнул, словно услышал именно тот ответ, который ждал. И вновь спрятал лицо в моей сорочке.
А я крепче обняла своего мужчину за шею, зарылась пальцами в короткие волосы на затылке. Улыбнулась и тихонько протянула руку к выключателю. Когда комната погрузилась в приятный полумрак. Но я знала, что Сэм здесь, рядом со мной, любит меня. И так будет вечность. Потому что Молотов умеет любить только так: навсегда.
37
Впервые за свои тридцать три года я проспал. Никогда такого не было со мной, но ведь и Тиши никогда со мной не было. А сейчас все иначе. Сейчас моя жизнь наполнилась смыслом. И этот самый смысл не касался бабла, выгодных контрактов, недвижимости в теплых краях, а тихонько спала, спрятав иголки, под моим боком.
Неожиданно, наверное. До конца не верилось, что женщина, которая навеки вечные свела меня с ума, находилась рядом со мной. Сопела, смешно уткнувшись в подушку, а хрупкая ладошка покоилась на моем животе. Невинный жест, а мое тело уже неоднозначно среагировало.
А я, черт меня раздери, был счастлив. Пусть и было дискомфортно от того, что приходилось лежать неподвижно и бороться с диким "стояком". А все равно невероятная по своей силе эйфория накатывала всякий раз, когда Тиша улыбалась во сне.
Повернул голову, смотрел на безмятежное лицо любимой, вредной и упрямой девчонки. А ведь раньше я и не знал, что так может быть: когда хочется бросить весь мир к ногам женщины, а ей ничего этого не нужно. Ей нужен только я.
Опасное чувство. Но ведь Тиша не предаст никогда. Это я четко усвоил.
Понимал, что лежу и улыбаюсь, как кретин. На часах уже девять утра. А я готов проваляться еще вечность в кровати, если Тина будет здесь же.
В дверь едва слышно кто-то постучал. Тиша не пошевелилась, так и сопела под одеялом.
А я поморщился. Кажется, все же мы с Никоном вчера немного перебрали. Голова гудела, а во рту, по ощущениям, — Сахара. Но с кровати осторожно, чтобы не потревожить Тину, поднялся. По пути натянул брюки, набросил рубашку на плечи и, провернув ключ в замке, открыл дверь.
В коридоре стоял Никон Даниилович. Хмурый, как черт. Недовольный. Взъерошенный.
— Слушай, ты зять мне, или как? Пойдем опохмелимся, а? — пробормотал тесть. — Башка как чугунная.
— Так рано еще, — усмехнулся я.
— Вот вмажу по твоей довольной роже! — пригрозил Вершинский. — А Тину заставлю сына назвать в мою честь. Еще и на Вершинского запишем.
Я принялся застегивать рубашку на все пуговицы. Никон, к слову, выглядел весьма помятым, в домашних шортах, босиком и в растянутой майке. Наверное, тестю и вправду хреново, если он такой недовольный с самого утра.
— Ну, Никон Даниилович, здесь ты не угадал, у меня будет дочь, — негромко возразил я, когда вышел из комнаты и прикрыл дверь за собой. — А теща моя знает, что тебя понесло похмеляться ранним утром?
— Вот не надо приплетать сюда Кассандру Юрьевну! — недовольно проворчал тесть. — Пусть спит, неугомонная женщина.
Я усмехнулся, проследил взглядом за рукой Вершинского, взметнувшейся к вороту футболки. Готов был заржать в голос, когда понял, что на шее тестя красуется вполне себе огромный засос. Но не стал усугублять ситуацию. И без того человек страдает.
— Когда, говоришь, нам внука ждать? — поинтересовался Ник, когда мы уже обосновались на кухне, выпотрошили холодильник на предмет закусок и холодных алкогольных напитков. Ник разливал по рюмкам, я взял на себя нарезку. Повар из меня был весьма посредственный, а вот аккуратно нарезать мяса я был вполне способен.
— По моим подсчетам, наша с Тишой дочка родится месяцев через шесть, — заулыбался я. Эта новость до сих пор плохо помещалась в моей гудящей голове, но зато грудь распирало от удовольствия. Ведь даже не мечтал, не планировал, а все уже получилось и случилось! Тиша была беременна, замужем за мной, даже не возражала против того, чтобы жить в моем доме. В нашем доме.
Ник, услышав мои слова, поперхнулся ледяной минералкой.
— Ты сейчас прикололся? — возмутился Вершинский.
— Нет, а что, Кассандра Юрьевна разве не сказала? — невозмутимо поинтересовался я. — Мы беременны. Вот такие новости.
— Жук ты, Молотов! Ой, жук! — заулыбался тесть. — А Сашке я еще отомщу! Чертовка! Знала ведь. Наверняка, знала!
— Не исключено, — все же не смог я скрыть улыбки, и когда рюмка оказалась в моей руке, тихонько проговорил: — За наших девчонок! Куда мы без них.
— Никуда, — согласился Никон.
Спустя час, наше небольшое похмелье грозило перерасти в затянувшуюся пьянку. Хорошо, что моя любимая теща появилась на кухне. Она-то и разогнала наши посиделки с Никоном. А у меня появился шанс вернуться в спальню к Тише.
Моя жена спала, все так же спокойно и безмятежно. Я постоял некоторое время перед кроватью. Полюбовался, какая она, жена моя, у меня красивая. Ведь красивая же! До одури красивая. И немного вредная. Но ведь и я сам далеко не подарок.
Так, к слову о подарках.
Аккуратно вынул телефон из кармана брюк, набрал сообщение, понадеялся, что Никита не станет задавать вопросов. Просто потому что я пока был не готов не то что отвечать и мыслить разумно, но и в принципе разговаривать.
Повезло, Главков ответил коротким "ок" на мою просьбу. А я разделся и залез к Тише под одеяло.
— Фу, Сэм, ты пахнешь, как ликероводочный завод! — пробормотала Тиша, но все же обняла меня. — Только не двигайся, иначе меня стошнит!
