Булочка в подарок - Мила Реброва
На самом деле я мало что запомнила и даже не успела смутиться на свадьбе, но сейчас меня почему-то переполнило желание повторить, чтобы понять, так ли сладки были наши поцелуи, какими я их ощущала.
– Ничего, – ответил он, откашлявшись. – Ты собрала вещи?
– Да, осталось только тебе упаковать свои, – кивнула я, коря себя за неуместные мысли. С каких пор я стала такой распущенной? Я даже с Костей толком не целовалась, а тут размечталась о поцелуях фиктивного мужа!
– Пойдем со мной? Я так не люблю сборы! – жалобно попросил он после ужина. – Искупаешь Булочку, пока я собираюсь.
– Ну, я, вообще-то, хотела искупать ее в нашей комнате…
– Зачем? Какая разница? Всё равно в отеле мы будем спать в одной кровати.
– Как это в одной?! – совершенно не ожидавшая подобного расклада, возмутилась я.
– Ну, а как еще? Было бы странно, что моя жена и ребенок ночуют отдельно, тебе так не кажется? – приподнял он брови.
– Но… Но мы же не настоящая пара!
– И что? Для всего мира настоящая, и медовый месяц настоящий. Я вообще не понимаю твоего волнения. Мы спокойно спали вместе больше недели, что теперь вдруг случилось?
– То была вынужденная мера! – попыталась я объяснить свою точку зрения.
– Ну считай, что и сейчас мы вынуждены жить вместе. К тому же я не хочу провести отпуск вдали от своей вредины. (прим. автора: не забываем, что вредина – это также и Даша)
Глава 18
Даша
– Зачем тебе наушники, Максим? А это что? Беруши? – удивилась я, глядя на пластиковый контейнер, из которого Максим доставал все эти принадлежности.
– Сейчас самолет взлетит, и Булочка будет кричать, мне очень пригодятся беруши, – невозмутимо ответил Максим, вольготно устраиваясь на сиденье в салоне. Я даже отвлеклась от страха, который парализовал мое нутро, когда мы сели в эту железную махину.
Я изрядно устала, пока мы толкались среди прочих пассажиров, хотя немного приободрилась, когда вручила документы на проверку. А в них значилось мое имя, как будто я в самом деле мама Булочки! К этому сложно было привыкнуть.
– То есть ты хочешь сказать, – посмотрела я на него строго, приподняв бровь, – что ты наденешь наушники, чтобы не слышать ничего вокруг?
– Говорят, дети очень сильно кричат во время полета, я пассажиры жалуются на них.
– Конечно кричат! – сказала я, вспомнив то, о чем читала в интернете. – От перепадов давления у них болят уши.
«Зря, наверное, полетели», – подумала я и сникла, прижимая к себе пока еще спокойного ребенка. Таечке всё вокруг было интересно. Малышка вертела головой и хватала яркие предметы своими пухлыми ручками, тянула их в рот, и приходилось не давай ей ничего слопать.
– Вот поэтому пригодятся беруши или наушники! Можем поменяться, скажем, раз в полчаса, – продолжал планировать Максим.
– Эй, – толкнула я его в бок, не удержавшись. – Так не пойдет, Максим. Если малышка будет плакать, мы будем успокаивать ее – оба!
– Командуешь, женушка? – улыбнулся он мне, ничуть не разозлившись. А у меня внутри разлилось странное тепло. Женушка… Слово прозвучало очень непривычно из его уст. Но он так легко говорил его, как будто действительно считал меня своей женой и не видел в этом ничего неестественного.
– Ну-ка давай их сюда, – потянула я к себе контейнер и спрятала его под сиденье. – Булочка – наша общая! И успокаивать ее будем вместе, – сказала я грозно, для верности кивнув. – Увильнуть не получится.
– Совсем ты меня не жалеешь, Дашуля, – пожаловался он игриво. – Должен же быть у человека раз в жизни отпуск. Я, между прочим, еще и работаю.
– Надо было тогда брать няню. А раз ее у нас нет, на чем настаивал именно ты, то придется делить обязанности пополам. О господи! Мы что, летим?! – воскликнула я, бросаясь к иллюминатору. Малышка рядом весело гулила, даже и не показывая ничем, что собирается плакать. Моя бедненькая и не подозревает, что скоро на нее начнет действовать давление. Она приткнулась ко мне поближе и тоже полезла к иллюминатору, и я усадила ее на колени. Маленькая ладошка легла на стекло.
– Смотри, Булочка, какие крохотные домишки, – обратил ее внимание Максим, тесно придвинувшись ко мне.
У меня у самой сердце ухнуло в пятки. Боже мой! Это так страшно! Мы летим, летим высоко над землей! Вокруг создавалось ощущение вакуума, было очень непривычно, но малышка здорово меня отвлекала.
– Смотри, какие барашки! – воскликнула я ей, показывая на облака, которые проплывали снаружи, я старалась не думать о том, на какую высоту мы поднялись. Но тут стюардесса во всеуслышание заявила, что мы летим на высоте в несколько тысяч метров, и я задрожала…
– Ну-ка дай мне эту непоседу, – попросил Максим, подхватывая Булочку. – Твоя мама – жуткая трусишка, – рассказывал он ей. – Интересно, чего она боится?
– Ну конечно, бояться же совсем нечего, – надулась я как ребенок, складывая руки перед собой. – Всего-то летим в железной капсуле, которая если начнет падать, то от нас вообще ничего не останется.
– У нас мама – пессимистка, – продолжал веселиться Максим. – Но мы же с тобой такими не будем, правда, малышка? – игрался он с ней, держа за талию, а Таечка издавала разные звуки, сгибала ножки и подпрыгивала на его коленях, ероша волосы. – Вот видишь, Таечка у нас совсем не боится, и ничего у нее не болит, одна ты у нас такая трусишка.
– Спелись, – заметила я мрачно, – ну и чудесно. А я тогда буду фильм смотреть, – сказала я, нажимая на панель.
– Нет, так нечестно, – возмутился Максим, – ты же сама говорила, что мы должны вместе отвлекать Булочку.
– У тебя отлично получается, вот ты и отвлекай, – весело резюмировала я, надевая наушники и включая какой-то фильм.
Но сосредоточиться на нем не получилось, они так мило ворковали друг с другом, как будто на самом деле разговаривали. И тут до меня дошло.
– Максим, посмотри, она больше не кричит в твоих руках. Она приняла тебя… Не может быть, – сказала я в полном неверии.
Максим посмотрел
