Песнь ворона (ЛП) - Харпер Ледди

Нет, это было больше похоже на удар в живот.

Ворон использует свой голос, свою песню, чтобы общаться с членами своей семьи издалека. А бабушка Дрю открыла это место, чтобы связаться с членами семьи, которые были далеко. Это заставило меня задуматься, как много деталей этого места были не случайными, и как много было тщательно продумано его бабушкой.

— Не уверен, в курсе ли ты, но группа ворон называется стаей (прим. Murder — в переводе «стая ворон», а так же «убийство»), точно так же, как группа рыб — косяком (прим. School — в переводе «косяк рыб», а так же «учебное заведение, школа»), — сказал он, вытаскивая меня из глубины моих мыслей. Дрю продолжал объяснять, вытирая пыль с мебели в основной части комнаты. — Их называют так в течение сотен лет, хотя никто по-настоящему не знает, почему. Некоторые считают, что они получили свое название из-за их крика, который, как я уже сказал, очень напоминает чей-то крик от боли или страха.

— Здесь говорится, что они общаются на больших расстояниях.

Парень взглянул на меня, вероятно, задаваясь вопросом, имела ли я это в виду как вопрос или просто рассказывала ему, что написано на его собственной информационной карточке. Честно говоря, я не была уверена, что имела в виду. Все, что знала, это то, что я была в замешательстве.

— Да, сама подумай… Их крики настолько ужасны и громки, что разносятся довольно далеко. Что здорово, если ты являешься частью их племени, но не так здорово, если находишься снаружи, пытаясь насладиться спокойствием природы.

Я не смогла удержаться от хихиканья себе под нос при этих словах. Образ Дрю, болтающегося в лесу только для того, чтобы послушать природу, был комичным.

— Что ты подразумеваешь под «частью их племени»? Я предполагаю, что это не собачий свисток, так что разве не все животные могли бы его услышать?

— У каждой семьи свой собственный диалект, вроде того, как у всех нас разные акценты в зависимости от того, откуда мы родом. Поэтому, когда они слышат крик, то знают, из их племени эта птица или нет. На самом деле это довольно увлекательно. Когда вороны присоединяются к другому племени, они перенимают их диалект.

— Так по какой причине они такие громкие?

— Ну, я бы предположил, что это как-то связано с тем, насколько они территориальны. Если они защищают то, что принадлежит им, то чем громче кричат, тем страшнее звучат для того, от кого пытаются спастись. Но вдобавок ко всему, они также используют свои голоса, чтобы посылать сообщения своему племени — будь то предупреждение или крик о помощи.

Хмыкнув, я прислонилась плечом к стене. Так много из того, что я узнала сегодня, на каком-то уровне было связано с историями, которые Дрю рассказывал мне о семье, пропавшей без вести в затерянном городе под озером. Я могла только счесть это за совпадение, прежде чем начала сомневаться в истинном смысле названий, которые его бабушка и папа использовали для курорта. Но я не хотела спрашивать об этом. Не хотела, чтобы Дрю думал, что я сошла с ума из-за соединения точек, которые не должны были быть связаны, или из-за того, что делала много шума из ничего.

Вместо этого я остановилась на более нейтральном вопросе.

— Ты знаешь все о погоде, стихийных бедствиях и птицах. Есть что-нибудь, чего ты не знаешь, Дрю?

— Возможно. Я дам тебе знать, когда выясню это, — сказал он с застенчивой ухмылкой и подмигнул.

Он закончил свой список дел, отнес мусор в заднюю часть — где, как я предполагала, находились большие мусорные баки — и убрал чистящие средства. Затем Дрю вернулся в главную комнату. А я, вместо того чтобы продолжать разглядывать стеклянные витрины, села на потертый кожаный диван и стала ждать его возвращения. У меня было слишком много мыслей после рассказа о криках воронов. Или карканье, или песни, как бы это ни называлось.

— Все в порядке? — спросил Дрю, садясь рядом со мной.

Его голоса было достаточно, чтобы вывести меня из транса, но его запах погрузил меня в совершенно другой.

— Да, просто жду, когда ты закончишь.

— Почему? Ты закончила осматриваться?

— Я уже все посмотрела. — Это была ложь, но я знала, что если бы сказала ему иначе, он, вероятно, провел бы меня по всей комнате, а я не думала, что у меня сегодня хватит на это умственных способностей. Вместо этого я сказала ему, что все посмотрела до того, как он появился. Это было достаточно правдоподобно.

Однако вместо того, чтобы встать и уйти, парень остался сидеть рядом со мной, как будто мы были в его гостиной, а не в главном доме. Я имею в виду, это было неплохое место, довольно красиво обставленное, но в нем не было такого тепла, как у него. С другой стороны, я сомневалась, что быть с ним наедине где-либо, кроме общественного места, было хорошей идеей. Одна эта мысль заставила меня задуматься, не было ли это причиной его пребывания здесь.

— Ты знала, что я буду здесь? — спросил Дрю, откидываясь на спинку дивана, как будто устраиваясь поудобнее для длительного пребывания. — Мы планировали потусоваться после того, как я закончу работу, но не могу вспомнить, говорил ли тебе, что мне нужно будет здесь убираться или нет.

— Нет, не говорил. Я просто убивала время, пока ты не закончишь с работой. Я предполагала, что ты будешь заниматься офисными делами или чинить чей-то туалет.

Он провел ладонью по лицу, пряча улыбку.

— Не сегодня.

— Я так понимаю, это означает, что ты тоже не знал, что я здесь? — Когда он покачал головой, решила спросить в лоб: — Мы остаемся здесь, чтобы избежать повторения прошлой ночи?

Я поняла, как это прозвучало — как будто я надеялась на третий раунд, — но вместо того, чтобы попытаться это исправить, я проигнорировала это и знакомый жар, обжигающий мои щеки. Не говоря уже о том, что, зная свою удачу, если бы я попыталась объяснить причину своего вопроса, то, скорее всего, сделала бы все еще хуже. Я давным-давно научился просто оставлять все как есть.

На этот раз покраснело его лицо. Ну, с его цветом лица это было больше похоже на бронзу, чем на румянец. Каким бы ни был цвет, зрелище заставило мой желудок сделать сальто назад, а сердце завибрировать от неоспоримого влечения.

— Я не знаю, Кенни. Ты мне скажи.

— Не поворачивай это против меня. Это ты сел, вместо того, чтобы уйти.

— Нет, я просто хотел услышать историю о том, как ты потеряла девственность, и подумал, что, возможно, будет удобнее поговорить об этом здесь, а не у меня или у тебя. Но если ты предпочитаешь…

— Нет… — практически закричала я, прежде чем взяла свою реакцию под контроль. — Я имею в виду, давай останемся здесь. Мы можем уйти после того, как закончим обсуждать единственную самую неловкую вещь обо мне.

Дрю медленно поднял руку, чтобы погладить меня по щеке, и внимательно посмотрел на меня.

— Почему неловкую?

Его очевидное беспокойство зажгло что-то глубоко внутри меня, спрятанное в самом центре моей груди — уверенность и силу, о существовании которых я никогда не подозревала. И все же искренность в его голосе и честность в глазах сделали больше, чем просто проникли в мою грудь, чтобы найти подавленное мужество. Это плавало в моей душе, отвечая на вопросы, которые я еще не задавала. Решение проблем, которые еще не обнаружила. Искренность, которая скользнула в его тоне, привела меня в комфортное состояние принятия, чтобы еще несколько кусочков нашей головоломки могли встать на свои места.

За то короткое время, что я провела на курорте, Дрю сумел заострить мои грани и укрепить мою суть. В то же время, казалось, что я предложила ему мягкость, в которой у него никогда не было необходимости до меня. Мы очень хорошо подходили друг другу, и это был не первый раз, когда я это осознала. Однако это был первый раз, когда его воздействие было достаточно сильным, чтобы вызвать во мне такую сильную реакцию.

Я хотела избежать вопроса, дать общий ответ, что угодно, кроме того, чтобы почувствовать уязвимость, говоря правду. Но я не могла. Мужество, которым Дрю одарил меня, не позволило бы этого. Поэтому я села немного выше, выдержала его пристальный взгляд и выдохнула.