Мама для Одуванчика (СИ) - Коваль Алекс

— Так вы хотели о чем-то поговорить, Игорь Владимирович… — напоминаю я сама, набираясь смелости, и делаю глоток травяного чая, которой тут просто изумительно пахнет.

— Да-да, Варечка. И давайте вне стен школы будем общаться на “ты”. Игорь, — говорит и кивает, — просто Игорь.

А вот это уже плохо и совершенно не похоже на начало разговора об увольнении. Может, мне стоит волноваться вдвое сильнее?

— Мне будет неудобно обращаться к вам по имени, простите, Игорь Владимирович, — говорю чистую правду, придерживаясь того мнения, что со своим начальством фамильярность не допустима даже вне стен школы. Такой подход стирает некоторые границы и рамки между людьми, а по моим понятиям, это ничем хорошим не закончится.

Но мужчину мой отказ коробит и задевает, потому что он морщится и дерганно расстегивает пуговиц на пиджаке.

— Видите ли, Варя, мне бы хотелось, чтобы мы с вами вышли за эти пресловутые рамки начальника и подчиненной, — говорит Игорь, а я, наверное, на добрый десяток секунд зависаю, переваривая в голове то, что только что услышала. И когда до моего перегревшегося на жаре мозга доходит, что имелось в виду в этой фразе, щеки вмиг опаляет румянец, а внутри поднимается теперь настоящая паника.

— П-п-простите, что? — чуть подаюсь назад и хочу убрать со стола ладонь, но мужчина не дает мне этого сделать, перехватывая мою руку и сжимая пальцы в своей ладони.

Такой обычно волнующий и невинный жест, показывающий интерес мужчины к женщине, должен быть приятным. Но здесь же это наоборот, отталкивает и заставляет напрячься всем телом, словно спринтер перед стартом.

— Я говорю, что вы мне интересны Варвара, — смотрит прямо, словно в душу заглядывает своим тяжелым взглядом. — Мы могли бы отлично провести время вместе, Варя, — поглаживает большим пальцем тыльную сторону моей ладони Игорь, заставляя нервно подскочить на месте.

Неприятно. Ужасно. Даже я бы сказала, противно оказаться в такой ситуации и выслушать такое “предложение”. Хотя, а предложение ли это вообще?

— А если… — аккуратно вытягиваю ладошку из-под его ладони, — что, если я скажу “нет”? — спрашиваю осторожно, как будто по минному полю иду. — Я предпочитаю не заводить отношений на работе и… Игорь Владимирович, мне правда сейчас не до романов, — говорю, едва ли не умоляя мне поверить. И ведь чувствовала. Да и Оля предупреждала, что наш директор положил на меня глаз, вот почему Ксюша и бесилась. Очевидно, она от него получила отворот-поворот. Да лучше бы он с ней закрутил шашни, я бы тогда не оказалась здесь и сейчас, в таком положении. Никогда не думала, что буду ощущать себя загнанной в угол мышью перед большой и дикой кошкой, которая уже выпускает свои “когти”.

— Эх, Варвара…

Игорь оценивающим, сальным и откровенно раздевающим взглядом пробегает по мне, задерживаясь в не таком уж и глубоком вырезе светлой блузки, и ухмыляется. А мне в этот момент становится еще и неловко за то, что я в принципе сижу в кафе с другим мужчиной и не сказала об этом Владу. А если он еще и узнает, на какие темы мы тут ведем беседы… в общем, чувствую себя предательницей и лгуньей.

— Варя, я бы все-таки советовал вам хорошо подумать, — говорит, руша последние надежды на то, что, возможно, я смогу задержаться в этой школе с этим классом, к которому уже так привыкла.

— Мне бы очень не хотелось искать нового классного руководителя ребятам, я предпочитаю работу в коллективе сплоченном… — продолжает Игорь, откидываясь на спинку стула и вальяжно устроив руки на подлокотниках, сверкнув своим дорогим Ролексом. — Видите ли, у нас в “учительской” пошло раздвоение, Варечка, — такое уменьшительно-ласкательное обращение ужасно режет слух и заставляет все естество бунтовать. — Некоторых очень не устраивает ваше пребывания в стенах нашей альма-матер. И таких… большинство, — говорит с улыбкой.

— Это все результат недопонимания, — пытаюсь оправдаться, хотя зачем, казалось бы? Все уже и так предрешено. Я никогда не ввяжусь в какие бы то ни было отношения ради… работы. Это мерзко, это противно. И у меня есть Влад, и я… кажется, люблю его.

— Непонимание растет, — тем временем вырывает меня из мыслей голос Игоря Владимировича, заставляя оторвать взгляд от созерцания столешницы и посмотреть на него. — А так, под моим покровительством, — на этом слове я, похоже, подскочила на месте, — всем было бы проще, Варечка.

Чувствую себя грязной. Такой, что, кажется, за всю жизнь не отмыться. И виноватой, перед собой, перед Романовским и перед учениками, чьих ожиданий я не оправдаю.

— Я поняла вас, Игорь Владимирович, — откашливаюсь и говорю, поднимаясь с места. — Но дело в том…

— Варя-Варя-Варя, — поднимается следом за мной на ноги мужчина, — я не тороплю вас, у вас, естественно, есть время подумать. Вы не подумайте чего, я не так уж ужасен, — ну да, сначала показал свою гнилую душу во всей красе, пользуясь своим положением, а теперь уверяет, что он ромашка. — Да и вроде я не урод, — продолжает говорить Игорь. — Вы мне нравитесь, и, насколько знаю, вы одна. Так почему бы не попробовать?

Потому что я не одна. И потому что вы не в моем вкусе. Да и еще много “потому что”, которые хотелось бы высказать ему прямо в лицо, но пока делать это неразумно. Зная, что в скором времени лишусь работы, лучше отсрочить свое “чистосердечное” и заняться поисками нового места.

— Я подумаю, — говорю уверенно, а в голове держу целый хоровод мыслей. — Простите, но мне пора, — киваю, накидывая на плечо ремешок сумочки, и, прилагая неимоверные усилия, выдавливаю из себя на прощание улыбку и ухожу.

Подальше от такого неприятного разговора, человека и дурацкой ситуации, когда меня практически шантажом попытались уложить в постель.

Глава 42. Влад

— Да? — отвечаю на ходу, даже не глянув на имя вызывающего меня абонента, и, вылетая из подъезда, закидываю сумку с вещами на заднее сидение авто.

Ася уже нетерпеливо нарезает круги вокруг такси в ожидании Вари, которая проверяет в своей квартире, все ли закрыты окна и отключена техника.

— Романовский? — Ребров собственной персоной. — У тебя до рейса три часа, ты где?

— Ну, так три же, а не два, — захлопываю багажник и бросаю взгляд на часы. Точно, четыре часа дня, я уже должен мчать в сторону аэропорта на всех парах, если не хочу опоздать. Но не могу уехать, не удостоверившись, что мои девчонки в полной готовности и в отличном настроении уехали за город.

— Ты мне еще подерзи.

— Слушай, — перехожу на просто и понятное, — я хоть раз за столько лет опоздал? Явился на рейс в неподобающем виде или состоянии? — прячу руку в карман брюк и поглядываю на небо, на которое набегают тучи.

— Да я все понимаю и знаю, Влад, — вздыхает начальник, — но меня эти проверки уже просто задрали, честное слово! — ворчливо выдает в сердцах Ребров. — И сами не работают, и другим спокойно выполнять свои обязанности не дают. Трясут и требуют, чтобы все было по разнарядке. Так что, — пыхтит в трубку, — не от меня зависит.

— Я понял тебя. Не переживай, ровно за два часа до рейса я буду на месте, — уверяю, хотя сам не представляю, сколько буду топить, чтобы успеть вовремя.

— Давай. До встречи.

Сбрасываю вызов и кидаю мобильный в салон Ровера как раз в тот момент, как домофонная дверь пищит и выходит Варя.

С заплетенными в косу длинными волосами и в этом ярко-желтом сарафане и кедах, она выглядит просто потрясающе! Как молоденькая девчонка. Свободолюбивая, яркая и моя.

Вот смотрю на нее в который раз за этот месяц, что мы вместе, и не перестаю удивляться. Каким чудом она вообще обратила на меня внимание: вечно командированного, да еще и с ребенком, у которого характер тоже не сахар. Под какой такой счастливой звездой я родился, что впервые в жизни почувствовав просто сумасшедшую тягу к кому-то, получил взаимность. Да еще какую!

— О, все едем! — слышу за спиной и, судя по характерным звукам, понимаю, что Ася уже в машине.