Первый... (СИ) - Юдина Екатерина

— Как?.. Откуда?

— Им пришли сообщения, в которых все рассказывалось.

— Что именно рассказывалось?

Ксенон опять ответил не сразу, а когда рассказал, я поняла, что он пытался быть мягче в своих словах. Скорее всего, даже не все рассказал. Но, по сути, в сообщениях говорилось о том, что я девушка легкого поведения и меня поимели на «Зимнем вечере». То есть, я так просто отдалась на вечеринке в одной из комнат. Причем с легкостью и парню, который на меня поспорил. Были видео, из камер видеонаблюдения, на которых было видно, как Кириан завел меня в ту комнату и потом мы вышли оттуда по одному — я растрепанная и растерянная. Еще кто-то снял меня, когда я разговаривала с Иероном.

Я попросила Ксенона показать мне те сообщения, но он сказал, что они были удалены, а я за его словами расслышала иное. То, что было правдой — мне лучше их не видеть. Не стоит.

Я ощущала, как меня изнутри вновь начало пожирать. Я опустила голову и сделала несколько глубоких, но прерывистых вдохов.

— Родителям и Хтонии наверное стыдно за меня. Мне самой за себя стыдно, — прошептала. — Я сплошной позор.

— О чем ты? — Ксенон нахмурился и скрестил руки на груди. Казалось, что он разозлился на меня за эти слова. — Чара, чтобы я от тебя такого больше не слышал.

— Но…

— Мы знаем, какая ты. Чтобы и кто не говорил — мы не поверим в грязь, которую пытаются прицепить к тебе. Об этом не может быть и речи. Паршиво, что ты сама эту грязь на себя цепляешь.

Я прикусила губу и потянулась к парню. Хотела его обнять, но тут же простонала от боли. Ксенон увидел это и сам меня обнял. Правда, еще наругал за то, что я не слежу за своим состоянием. Мне сейчас нельзя было делать никаких резких движений.

— Твой папа уволился, — сказал Ксенон, когда я вновь легла на кровать.

— Что?

— Он не захотел работать на человека, чей сын с тобой так обошелся.

— Но он дорожил этой работой.

— Ему пару дней назад позвонил старый друг из Кастории. Он от твоей мамы узнал, что тебя сбила машина и у твоего отца хотел узнать, как дела. Насколько я понял, тот человек во время разговора узнал, про увольнение твоего отца и предложил ему работу.

— В Афинах?

— Нет, в Кастории. Сейчас твой отец и моя мать думают о том, чтобы переехать туда. Работа действительно хорошая. Но это будет через время. Когда тебе станет лучше, я заберу тебя в Салоники. Я уже договорился со знакомым, который предоставит тебе еще более лучшие условия для лечения. Поэтому, скорее всего, твои родители и моя мать, тоже на время переедут в Салоники. Или, как минимум, будут приезжать и навещать тебя. Пока что мы только разговариваем об этом всем, но планы уже имеются.

Ксенон ладонью растрепал мои волосы.

— А сейчас тебе нужно отдыхать. Набирайся сил. Я хочу увидеть прежнюю Чару. Нет, еще более сильную. Я знаю, что ты никому не дашь себя сломать.

Эпилог

Счастье есть. Оно кроется в мелочах — в утренних лучах солнца и в их тепле. Горячей чашке чая, вкусной булочке и ранней прогулке. Теплой кровати и расслабляющей ванне. В поддержке близких и в их улыбке.

Вокруг столько прекрасного, а я только сейчас это по-настоящему замечала и ценила как никогда раньше.

Так уж получилось, что я заново начинала жить. Оживала. Открывала глаза и смотрела вокруг себя. Дышала полной грудью. Смотрела вперед и не позволяла ничему плохому тянуть меня назад, понимая, что оно не стоило того, чтобы морально гробить себя. Те, кто хочет сделать тебе больно, только порадуются, если ты сдашься. Нет, я никому такой радости предоставлять не собиралась.

Вдох и выдох. Начало жизни на низком старте. Звучал выстрел и я бежала, чувствуя, как становилось легко от встречного ветра и свежих мыслей.

Мне нравилось в Салониках. Да, сразу было долгое лечение, а после него реабилитация. Но даже в этом было то, что заставляло улыбаться. Например, когда мне сняли гипс с одной ноги и я смогла ходить хотя бы с помощью костылей, моей радости не было предела.

— Чара, дьявол, ходи медленнее, — Ксенон, видя, что я, опираясь на костыли, быстренько поковыляла по коридору больницы, сдвинул брови на переносице. Судя по всему, собрался меня отчитывать.

— Да все нормально. Я же осторожно, — оборачиваясь к брату, я улыбнулась настолько широко, насколько могла. Как же счастлива я была в этот момент и насколько же хорошо ходить после долгого сидения и лежания.

Через время мне сняли гипс и со второй ноги. Она пострадала больше, поэтому я еще некоторое время хромала, но это лишь являлось очередным стимулом поскорее прийти в себя.

Папа и Хтония действительно переехали в Касторию, но мы старались видеться как можно чаще. Я же жила с Ксеноном в его квартире в Салониках.

К сожалению, из-за лечения, я в этом году не смогла поступить в местный университет, но стойко планировала сделать это в следующем году. Да, мне опять предстояло стать первокурсницей, но, ничего страшного. Я не боялась вновь начинать что-то. Намного хуже бросать что-то так и не закончив это.

А пока было свободное время, я старалась развиваться. Читала книги, которые мне советовал Ксенон, смотрела разные передачи, училась готовить новые, более сложные блюда, которые скармливала Ксенону, когда он приходил после учебы и, как только появилась возможность, начала бегать по утрам.

Случившееся в Афинах, меня сломало. До сих пор я не могла терпеть, когда ко мне прикасались парни, даже, если это происходило случайно. Я нормально воспринимала только Ксенона и сама часто тянулась к нему за объятиями, но для меня он был исключительно братом и родным человеком.

Я понимала, что вот этот отпечаток в моей душе останется со мной на всю жизнь, но приняла его. Нет, я просто не обращала на него внимания. Тем более, мне было чем себя занять.

То, что сломало меня в Афинах и оставило внутри меня шрам, так же заставило меня всколыхнуться и со временем я поняла, что стала еще более живой, чем раньше. Мне хотелось все больше и больше развиваться и достигать разных высот. Ни в коем случае не стоять на месте и постоянно идти вперед.

Именно по этой причине, я, несмотря на то, что Ксенон был против, нашла себе подработку. Брать деньги у брата я не хотела, хоть он и настойчиво пытался мне их дать, но я нуждалась в некой сумме, чтобы начать следующий этап в своей жизни. Она была не маленькой, поэтому потребовалось время, но, когда я собрала деньги, пошла к одному зданию, которое находилось в центре Салоник.

Тут находилось модельная школа. Причем, лучшая в Афинах и деньги мне нужны были, чтобы заплатить за здешнее обучение. Вот только, еще на ресепшене меня развернули обратно. Женщина, которая сидела за стойкой приемов заявок на обучение, окинула меня взглядом и сказала не терять их время и уходить.

— Слишком много желающих поступить к нам, — сказала она. — Уже на данный момент больше ста пятидесяти заявок, но каждый год мы принимаем только десять девушек. Не обижайся, дорогуша, но ты отбор не пройдешь. Даже его первый этап. Поэтому не трать ни свое, ни наше время.

— Вы принимаете решение, кого из девушек принимать?

— Нет, я занимаюсь только заявками.

— В таком случае, почему вы мне отказываете?

Анкету мне так и не дали. Более того, спустя несколько минут споров, женщина вызвала охранника и он вытолкнул меня на улицу.

Проклятье, насколько же сильно я была зла. Уже даже хотела пнуть баннеры, стоящие около здания, но, понимая, что вандализмом делу не поможешь, я поплелась домой. Вот только, уже на следующий день вернулась к этому зданию. Села на ступеньки и начала ждать.

В сети я нашла информацию на владелицу этой модельной школы и именно с ней я хотела поговорить. Эту женщину звали Агалия Раптис. В бывшем успешная модель и, несмотря на то, что сейчас ей было около пятидесяти, судя по фотографиям, выглядела она хорошо.

Вот только, когда Агалия, выйдя из безумно дорогой машины, появилась около модельной школы, я поняла, что выглядела она не хорошо, а превосходно. До безумия роскошная женщина. Было видно, что ее внешность не подвергалась пластическим операциям. Более того, я прочитала в сети, что Агалия против них, но все же с годами она сохранила свежесть и природную красоту. И по земле она не ходила, а парила.