Бунт Хаус (ЛП) - Харт Калли

— Черт возьми, девочка. Физические упражнения — это плохо. Я настоятельно рекомендую тебе избегать этого в будущем, — советует Карина.

— Вообще-то, я привыкла усердно тренироваться каждый день. Это единственное, что заставляет меня чувствовать себя человеком. — Я хватаю пригоршню травы, на которой лежу, и вырываю ее с корнем, высыпая свободные стебли сквозь пальцы, позволяя им упасть на землю.

— На этот раз это явно не сработало, — замечает Карина. — Не нужно вымещать зло на траву. Что случилось?

— Нет-нет, я в полном порядке! — Я говорю это слишком быстро и со слишком большим энтузиазмом.

Карина смотрит на меня так, словно у меня не все дома.

— Окей. Ну, я сделаю вид, что ты не ведешь себя чертовски странно, и буду ждать, когда ты спросишь меня, как прошла прошлая ночь.

— Прошлая ночь?

— С Андре! Черт возьми, Элли, я же говорила тебе, что могу не вернуться домой вчера вечером, а теперь я здесь в восемь утра, в той же одежде, что и вчера, с размазанной тушью по всему лицу, и ты не можешь сложить два и два? Выплюнь это прямо сейчас. Скажи мне, что с тобой происходит. У тебя была еще одна стычка с Рэном?

Мои щеки вспыхнули ярким пламенем. Я резко выпрямляюсь, тряся головой так яростно, что чувствую, как внутри моего черепа грохочет мозг.

— Нет! И кто вообще говорил о Рэне? Почему ты так думаешь? Я не видела его с тех пор, как он вчера свалил с урока Фитца. В два пятнадцать? По-моему, это было около двух пятнадцати пополудни.

Карина глубоко хмурится.

— Лааадно. Это было чертовски конкретно.

— Как все прошло с Андре? — спрашиваю я, переводя разговор в более безопасное русло. — Тебе понравился фильм?

— К черту фильм. Я видела первые титры и все. Спроси меня, что случилось. Понятия не имею. Как только погас свет и начался фильм, мы тут же набросились друг на друга. Это было так напряженно. Очень интенсивно. Ты когда-нибудь целовала кого-то, и все просто исчезало? Реальность просто ускользала? Ты когда-нибудь чувствовала, что растворяешься в ком-то настолько внутренне, физически и ментально, что даже не знаешь, кто ты и на какой планете?

Рэн обхватывает мое лицо.

Его рот яростный и требовательный на моем.

Горячее дыхание Рэна скользит по моей шее.

Он зубами покусывает мою кожу.

Руками сильнее прижимает меня к своей груди.

Чердак, раскачивается и уплывает, раскалывается на миллион разрозненных кусочков…

Я качаю головой, ошеломленно моргая.

— Нет. Нет, никогда.

— Звучит чертовски глупо, но это было волшебно. Как настоящая магия. Как только фильм закончился, мы пошли к нему домой, и, ну... скажем так, я совсем не спала. Я очень устала, и мое тело словно растянулось во все стороны. Я не могу поставить ноги ровно на пол без того, чтобы мои бедра не скрипели, как дверные петли. Я тебе говорю — этот мужчина точно знает, где находится точка G у женщины. Мне не нужно было предоставлять подробную дорожную карту или что-то еще.

— Полагаю, Дэшу нужно было какое-то направление? — говорю я, закрывая глаза.

Солнце еще далеко, но небо чертовски яркое. Я бы не была так ослеплена этим, если бы села, но я все еще погрязаю в слишком большой жалости к себе, чтобы собрать такую мотивацию, которая мне понадобится, чтобы перетащить мою тушу в вертикальное положение.

— Нет, — с горечью отвечает Карина. — Он тоже прекрасно это знал. Но мы говорим не о нем. Мы никогда больше не будем говорить о нем. Насколько нам известно, этот парень мертв, и никто не ходил на его похороны.

Я стараюсь не улыбаться.

— Твое желание для меня закон.

Карина ныряет в полное объяснение того, что произошло с Андре. Она рисует яркую картину его дома, который он делит с тремя другими ребятами из колледжа, и как чиста и опрятна была его спальня. Она рассказала мне о его полках, заполненными футбольными трофеями и академическими наградами — Видишь! Не все спортсмены такие тупые! —...а потом она рассказывает мне в интимных подробностях, как Андре заставил ее кончить три раза подряд, прежде чем кончил сам, что, по-видимому, делает его джентльменом высшего порядка.

И все это время я лежу в траве, мой пот высох и зудит на коже, и я стараюсь не думать о своем незаконном свидании на чердаке. Мысли о Рэне преследуют меня. Он болезнь, от которой я не могу избавиться, как бы ни старалась. Взгляд его горящих зеленых глаз, когда он отстранился и закончил наш поцелуй, был... черт, он был искренним. Он не выглядел так, будто устраивал шоу. Он казался таким же взволнованным и ошеломленным, как и я, что просто невозможно. Но интуиция подсказывает мне обратное.

— Элоди? Ты меня слушаешь? И почему ты так прижимаешь пальцы ко рту?

Дерьмо. Кончики моих пальцев внезапно обожгло. Я опускаю руку, чувство вины впивается в меня острыми, как кинжалы, когтями. Но я его не слушаю. Я прокручивала в памяти тот поцелуй, вспоминая, как губы Рэна прижимались к моим губам, и как все, что было важно для меня до этого момента, становилось таким незначительным и несущественным.

— Тебе нужно убираться из этого проклятого места, — сообщает мне Карина. — Мы должны пойти прогуляется сегодня вечером.

— Я не могу, — слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я успеваю зажать их зубами. — У меня есть кое-что... э-э.. кое-что, что мне нужно сделать.

Я проклинала себя за собственную глупость по меньшей мере час, прежде чем провалиться в беспокойный сон прошлой ночью. Я пообещала себе, что не вернусь сегодня вечером на чердак, но боюсь, что опять обманывала себя, и это становится тревожной привычкой. Я хочу вернуться назад. Вопреки всем инстинктам, которыми обладаю, я хочу вернуться и выполнить свою часть сделки, заключенной с Рэном. Знаю, что, если я этого не сделаю, он никогда не позволит мне пережить это. Жар растекается в моем животе, как кипящая лава. Перспектива еще одного поцелуя... черт возьми, да что со мной такое?

— Это звучит очень загадочно, — говорит Карина. — И вот я здесь, думаю, что я твой лучший друг в Вульф-Холле. Ты что, завела друзей за моей спиной, Стиллуотер?

— Ха-ха! Нет, конечно же, нет.

— Ладно. — Она не выглядит ни счастливой, ни убежденной. Но я знаю, что она просто притворяется. — Пока ты не планируешь заменить меня Дамианой, думаю, что не буду возражать против того, чтобы ты хранила свои таинственные секреты.

— Ничего таинственного и секретного. Просто у меня групповой видеочат с ребятами из Тель-Авива, вот и все. — Вранье, вранье, вранье. Это все, на что я способна. Я самая худшая, самая лживая кретинка на свете. — А еще мне нужно позаниматься, иначе мне придется втиснуть все свои задания в завтрашний день, а я не хочу вот так проматывать свое воскресенье.

— В этот уик-энд нагрузка невероятная, — соглашается Карина. — Значит, сегодня днем заглянем в библиотеку на пару часов? Мы можем объединить исследовательские заметки для английского языка.

Облегченно вздохнув, что она не собирается устраивать тусовку позже вечером, я расслабляюсь в своем стыде, пытаясь игнорировать его.

— Конечно. Ладно, это звучит здорово.

Учитывая мою одержимость книгами, удивительно, как мало времени я провела в библиотеке академии. Я бегло осмотрела это место, когда Карина устроила мне экскурсию по школе, но с тех пор я возвращалась только один раз, чтобы получить свой библиотечный билет. Прохладный дневной свет льется в комнату через огромные ряды окон, образующих одну сторону огромного пространства. Карина идет впереди через нагруженные книгами стеллажи, ее бедра покачиваются, когда она прокладывает маршрут через ряды столов для чтения, заполненных лампами и грудами макулатуры, к столам, расположенным прямо рядом со стеклом, открывая вид на крутой холм, который ведет вниз к большому, безукоризненно ухоженному игровому полю со стойками ворот на обоих концах.

— Я бы не назвала Вульф-Холл футбольной школой, — бормочу я, бросая сумку на стол и расстегивая ее, роясь внутри в поисках блокнота.