Наследник по контракту (СИ) - Безрукова Елена

«Контракт аннулирован. Больше ты мне ничего не должна. Все вещи из моего дома я уже привёз в твой. Ты хотела свободы, Калиновская — ты её получила.

P.S. Права на ребёнка я буду требовать. Попробуй только спрячь её от меня, я всё равно найду тебя и тогда отберу ребёнка. Не советую меня злить. От дочери отказываться не намерен, а тебе удачи в новых начинаниях».

Что?

Ничего не понимаю…

Лист в руках задрожал и выпал из рук, плавно спикировав на паркет. Слёзы уже жгли глаза, а ком раздирал горло изнутри. Он бросил меня? Почему?

____

Прошла еще примерно неделя с момента приезда. Влад так и не появился, и не звонил. Все вопросы я решала только через Костю. Демид вернулся в сад, мы организовали ему место в садике в нашем посёлке. Я спешно готовилась к родам, хотя почти всё необходимое было уже оборудовано и куплено — детская комната для девочки, коляска, одежда и игрушки. Я докупала по мелочи то, что понадобится непосредственно в роддоме. Такое ощущение, что Влад давно начал готовить для меня и детей этот дом, только отправил нас сюда именно сейчас.

Что произошло, я так и не поняла. Это что за любовь такая, что человек просто в один миг взял и отвернулся от меня? Нет, он помогает по-прежнему по всем вопросам материальным, но его больше нет рядом. Нет его поддержки, любви, крепкого плеча. Нет больше рядом его глаз и тёплых рук, которые я итак по воле судьбы видела не так уж часто. Мне казалось, он искренен, когда говорил о любви. Я даже поверила, что у нас что-то может быть, но Реутов вдруг всё сам и разрушил. Даже объяснить ничего не захотел, будто я не стою его внимания, будто я недостойна узнать ответы на вопросы.

Я и злилась на него, и проклинала, и звала, и скучала, и плакала. Но ни разу больше не позвонила сама, ни разу не написала ни одного сообщения, хотя руки так и жалило настрочить ему гневную тираду. Но потом я выдыхала и заставляла себя закрыть окно диалога с «Влад» и убрать от себя телефон.

Зачем? Навязываться? Умолять просить поговорить? К чему?

Я не нужна ему больше. Просто не нужна.

Не смогла полюбить, не смогла родить сына. Наверное, он решил меня бросить, когда у знал, что будет дочка, а не сынок. Ему просто надоело нянькаться со мной, моими бесконечными проблемами и болезнью ребёнка. Решил избавиться от меня и стал готовить этот дом, а не стал говорить о нём раньше, чтобы я не волновалась за зря и время, когда планировалась операция для Демида, не самое лучшее для подобных разговоров. Ему совесть не позволила бросить женщину в таком положении, и он как рыцарь, дождался относительной ремиссии у ребёнка и нашего приезда, и бросил меня уже здесь.

Что ж, я оценила. Весьма и весьма благородно. Горечь от недопонимания его поступка, от недоговоренности и неопределенности прочно засела в самом сердце, но я упорно ее пыталась давить в себе. Наверное, мне бы было легче, если бы он честно сказал мне лично, что отношения разрывает и назвал бы причину. Я бы постаралась это принять и понять. А сейчас непонятно, что принимать… Просто удар в спину. Вот такая цена твой любви, Реутов? Грошовая. А я ведь почти поверила, что ты настоящий мужчина, что любовь существует настоящая, а ты…

Дура, дура, дура! Сама виновата. Не надо верить было, с самого начала знала, Калиновская, с кем связалась. Для него мало святого, для него не существует правил, он всё всегда решает сам. Ну вот и решил, чего теперь-то сопли на кулак наматывать? Залижем мы и эти раны, и пойдем дальше. Навязываться Калиновская никому не станет. Бог с тобой, Реутов! Сумасшедший какой-то… Сегодня «люблю», завтра бросил… Разбирайся сам со своими тараканами! Они тебе, похоже, совсем мозг затоптали уже. Так тебе и надо, чёрт ты безрогий…

В дверь позвонили, и я невольно вздрогнула, совсем запутавшаяся в собственных мыслях. Тая поспешила открыть, и через несколько мгновений в гостиную вошел…Чёрт безрогий.

Реутов, собственной персоной, гордой походкой Короля, прошагал по ковру и остановился недалеко от меня. Я моргнула несколько раз, чтобы убедиться, что не начала бредить, и Реутов не фантом и не морок, но моргание мне помогло — безрогий Чёрт по-прежнему стоял посреди моей гостиной в шикарном костюме, шикарно пах ненавистным мне одеколоном и смотрел на меня ненавистными мне тёмными глазами. Я смотрела в ответ, пока душу будто инеем покрывало, а сердце делало кульбиты. Я всё-таки люблю этого засранца… Дура в кубе…

— Здравствуй, — сказал он.

— Эээ… Здравствуй, — отозвалась я и со смущением убрала прядку волос за ухо.

Вспомнила как выгляжу и покраснела. На голове запутанный хвост, простое домашнее платьице для беременной и наверняка смятая щека — до этого я лежала на подушке и ругала вовсю Влада. А впрочем — какая разница? Гордо тряхнула спутанными волосами и поднялась ему навстречу.

— Что пришёл? — спросила его. — Я вроде бы все распоряжения дала Косте. Или ты привёз мне еще носочков для дочери сам?

В тёмных глазах тут же полыхнуло алое пламя. Здесь ничего не изменилось — он по-прежнему не выносит моих язвительных подколок. Даже испытала некоторое чувство удовлетворения. Он опустил глаза на мой живот и ответил:

— Села бы ты лучше. Тяжело ведь стоять.

— А не твоё дело, я сама разберусь. Я ведь теперь женщина свободная, не так ли? — гордо задрала подбородок.

С растрепанным хвостом мой гордый вид наверняка выглядит как «я ко-ко-ко!», но что поделать. Терять лицо нельзя. Чем больше я его злю, тем легче становится мне.

— Моё дело, — отозвался он с нотками раздражения в голосе. — Ты носишь мою дочь, и должна её беречь.

— Так я берегу.

— Вот и правильно, — изогнул он бровь и вынул из внутреннего кармана пиджака бархатную коробку. — Забыл тебе отдать украшения.

Он положил на стол коробку, ту самую, в которой он дарил мне ожерелье и серьги из рубинов. Если честно, я про них вовсе забыла в этой суматохе.

— Не хочу, чтобы ты настучала в желтые газетёнки о жадности бизнесмена Реутова и о том, что он отбирает подарки у бывших любовниц.

«Бывших любовниц» довольно неприятно царапнуло по сердцу, но я проглотила это. Как ещё ему меня звать, если так оно и было — я просто была его любовницей.

— Я не пошла бы к газетчикам, — хмуро ответила я. — Можешь быть спокоен за свою репутацию, Реутов. А украшения необязательно отдавать. Я вижу, что ты пытался — хороший мальчик, но теперь можешь их забрать, они слишком дорогие…для бывших любовниц.

Снова тёмные глаза сверкнули.

— Я не спрашивал тебя. Оставлю и всё.

Он уже развернулся и пошёл к выходу, как на меня вдруг нашёл порыв. Я так долго хотела поговорить и узнать, что произошло, что просто не удержалась, увидев его так близко здесь и сейчас. Догнала, насколько это возможно с таким животом, и ухватила за рукав пиджака.

— Подожди.

Он замер на месте, взглянул на мою руку на своём рукаве и мягко высвободил плечо. Потом поднял глаза на меня в ожидании вопроса.

— Почему? — только и смогла я сказать, заглядывая в глаза. — Влад, почему?

— Что почему? — съязвил он. — Почему трава зелёная или почему ёлка зимой и летом одним цветом? Можно конкретнее сформулировать вопрос, Калиновская?

— Хватит цирка, — одёрнула его. Мне сейчас не до шуток совершенно. — Почему ты меня бросил? Имею я право знать или нет?

Он задумчиво смотрел на меня какое-то время, а потом сказал:

— Не думал, что для тебя это важно. Ты же хотела свободы, кричала, что ненавидишь.

— Это давно было. Сейчас всё иначе. И да — мне это важно. Скажи.

Поддавшись эмоциям я потянулась к его лицу и положила ладонь на щетинистую щёку. Он дёрнулся, будто я ему туда кипятка налила, и перехватил мою руку, убрав от себя.

— Не прикасайся ко мне, — прорычал он.

— Почему? — спросила я. — Так противна или…наоборот?

Вместо ответа он небрежно бросил моё запястья и отошёл от меня на несколько шагов. Прошёл по комнате, нервно взъерошив волосы огромной пятернёй.

— Неси ноутбук свой, — повернулся он ко мне.