До Тревора (ЛП) - Рейнольдс Аврора Роуз

— Почему?

— Твой брат дал мне то, что я хотел, в обмен на мою помощь.

— Только не снова.

— Нет, миссис Мейсон, вы в безопасности. А теперь, если вы закончили, я хотел бы помочь Каре подняться с пола. Это не может быть хорошо для нее или ребенка.

— Откуда ты знаешь Кару?

— Я считаю своим долгом знать всех, но в данном случае Тим сказал мне. А теперь, пожалуйста, отойдите. — Я сглатываю, мое нутро говорит мне, что он честен, но его энергетика так пугает, что я не знаю, что делать.

— Лиз! — кричит Кара. Я оборачиваюсь и вижу, что она стоит на четвереньках.

— О Боже, что случилось? — Я подбегаю к ней и опускаюсь на колени.

— Я не думаю, что это Брэкстон Хикс, я думаю, что рожаю. — Ее дыхание прерывистое, она снова вскрикивает, держась за живот.

— Как ты думаешь, у тебя отошли воды? — спрашиваю я, потирая ей спину.

— Я так не думаю. — Я смотрю на Кая, который опустился на колени рядом с нами.

— Я собираюсь поднять тебя и вынести отсюда. — Кай осторожно берет ее на руки, и как только мы оказываемся снаружи, я делаю глубокий вдох, наполняя легкие свежим воздухом. Я оглядываюсь и вижу большой черный внедорожник и парня, похожего на борца сумо, стоящего рядом с открытой водительской дверью.

— Есть новости? — спрашивает Кай парня, который качает головой.

— А где Тим? — задаю вопрос, забираясь вслед за Карой на заднее сиденье, ее лицо потное и бледное.

— Не беспокойся об этом сейчас.

— Он захочет быть здесь ради Кары, — говорю я тихо, глядя, как сумо-парень садится за руль.

— Нам нужно попасть в больницу.

— Я думала, ты...

— Помните, что я вам говорил, миссис Мейсон, я плохой парень. — Его голос такой низкий и скрипучий, что у меня мурашки бегут по спине.

— Лиз, — шепчет Кара.

— Все хорошо.

— Нет, это не так. Кажется, у меня только что отошли воды.

— Ты уверена?

— Да, или я обмочилась.

— Ладно. — Я оглядываюсь, пытаясь понять, как далеко мы от больницы, но вокруг ничего нет, только лес и поля. — Ты знаешь, как далеко мы от города? — спрашиваю я любого, кто слушает.

— Около часа.

— О Боже, — стонет Кара, падая на сиденье. — Я думаю, тебе стоит начать подсчитывать мои схватки.

— Зачем?

— Они часто, слишком часто, — говорит она, глубоко дыша.

— Что это значит?

— ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО У МЕНЯ БУДЕТ РЕБЕНОК! — кричит она, ее лицо искажается. Я бы не удивилась, если бы она развернулась на сто восемьдесят градусов как в «Экзорцисте».

— Ладно, дыши. — Я делаю эти сумасшедшие штуки с дыханием, которые видела в фильмах. Кара выглядит так, как будто готова убить, но я понятия не имею, как ей помочь.

— Сколько сейчас времени? — рычит Кара. Я смотрю на приборную панель.

— Семь-ноль-два, — говорю я, хватая ее за руку.

— Я чувствую, что мне нужно тужиться.

— Не надо, — отвечаю я в панике. Толчки означают, что ребенок на подходе.

— Я должна.

— Если тебе нужно тужиться, то тужься, — говорит Кай с переднего сиденья. Я думаю, что это ужасно великодушно с его стороны, когда он сидит на переднем сиденье весь из себя, в то время как я здесь с ней на заднем. Я знаю, что мне нужно быть мужественной, но я понятия не имею, что делать, и мысль о том, что ребенок выскочит, заставляет меня сходить с ума.

— О Боже! А вот и еще одна! — Кара кричит, ее голова упирается в заднюю дверь, одна нога на сиденье, а другая на полу. — Мне нужно снять штаны.

— Что? — Я щиплю себя, чтобы убедиться, что это не очень странный плохой сон.

— Мне нужно снять штаны. Я чувствую, что ребенок вот-вот родится, поэтому мне нужно снять штаны, — повторяет она снова и снова, каждый раз ее голос немного повышается.

— Хорошо, я помогу тебе. — Я проглатываю все свои страхи и помогаю ей снять штаны. Кай на переднем сиденье говорит по телефону. Я понятия не имею, с кем он разговаривает, но надеюсь, что это скорая помощь. Мистер Сумо ускоряется, но выражение его лица не изменилось с тех пор, как мы вышли из укрытия.

— Лиз, мне действительно страшно.

— Эй, все будет хорошо. — Я провожу рукой по ее лбу, пытаясь успокоить.

— Все не будет хорошо. Я собираюсь родить ребенка на заднем сиденье машины. Я думаю, что это определенно не хорошо.

— Просто сосредоточься на дыхании.

— Еще одна. — Она толкает меня ногой в живот, и я задыхаюсь от напряжения. Другая ее нога все еще на полу. У меня прекрасный вид на ее вагину, и я не хочу, но все равно смотрю вниз. Вот тогда-то я и вижу, как показалось что-то круглое.

— Срань господня, — шепчу я, глядя на ярко-красное лицо Кары. — Я вижу головку.

— Что? — спрашивает один из парней с переднего сиденья.

— Я вижу головку! — повторяю я.

Кара падает спиной на дверь. Я потираю ее колено, в салоне зажигается свет, и я натягиваю брюки ей на ноги, чтобы никто больше не видел то, что вижу я.

— Не думаю, что у тебя есть выбор, — говорю я, стараясь подбодрить. Кара, похоже, готова убить меня. Ее нога опять утыкается мне в живот, на этот раз немного сильнее, заставляя меня заворчать от боли. Потом она кричит так громко, что мне кажется, у меня лопнут барабанные перепонки. Я смотрю вниз как раз вовремя, чтобы увидеть маленькое личико. Я оглядываюсь в поисках чего-нибудь, во что можно было бы завернуть ребенка. Ничего нет, я срываю рубашку через голову и протягиваю руки, готовясь поймать его. После последнего толчка все происходит так быстро, что я даже не понимаю, как ребенок попал в мои руки, только то, что он там и плачет. Кара лежит спиной к двери, тяжело дыша. Пуповина все еще прикреплена, и я знаю, что мне нужно найти способ перевязать ее и отрезать. Именно тогда я слышу самый прекрасный звук, который когда-либо слышала в своей жизни. Я смотрю через лобовое стекло и вижу огни скорой помощи, мчащейся к нам.

— Слава Богу, — вздыхаю я, когда мы съезжаем с дороги. Скорая помощь на другой стороне. Когда они открывают мою дверь и забирают Кару и моего племянника, я впервые с начала дня чувствую настоящее облегчение.

***

Тревор

— Где она, черт возьми? — Я опускаю голову между коленей, пытаясь дышать. Ничего не помогает. Я не могу сделать вдох. Я не знаю, что буду делать, если с ней что-то случилось. Я поднимаю глаза и вижу отца, идущего ко мне по коридору с телефоном у уха. Встаю и иду к нему. — Ты что-нибудь слышал?

— Лиз и Кара уже едут сюда. Скорая помощь перехватила черный внедорожник на старой дороге Спринг-Плейс. Одна из женщин родила до того, как скорая помощь смогла добраться до них, другая получила травму головы, и ей понадобятся швы и, возможно, переливание крови, когда они прибудут. — Я несколько раз потираю лицо руками. Зная, что Лиз уже едет сюда, я испытываю облегчение, но понимая, что она ранена, я расхаживаю взад и вперед перед дверями отделения неотложной помощи. Мне нужно обнять ее и убедиться, что с ней все в порядке. Как только вижу мигающие огни, я выбегаю из дверей. Скорая еще даже не остановилась, как я уже открываю дверь. Лиз сидит на кушетке, Кара привязана к носилкам, держит в руках небольшой сверток. Двое санитаров в шоке смотрят на меня, когда я забираюсь на заднее сиденье и обнимаю Лиз. Она холодная и бледная, но в создании.

— Привет. — Она начинает плакать. Я прижимаю ее лицо к своей шее и выпрыгиваю из машины.

— Эй, нам нужно… — я разворачиваюсь, посмеет ли он закончить или попытается забрать ее у меня. Пройдет много времени, прежде чем я снова выпущу ее из поля зрения.

Я делаю глубокий вдох — первый с тех пор, как узнал, что Лиз пропала.

— Я просто отведу ее к доктору, — говорю я санитару, понимая, что он всего лишь пытается выполнять свою работу. Как только я захожу в приемный покой, медсестра уже там, ведет нас в палату, где осматривает Лиз, объясняя, что ее кровяное давление немного понижено из-за потери крови, но все остальное выглядит хорошо. Она дает мне еще одно одеяло для Лиз, чтобы согреть ее, и говорит, что скоро придет доктор. Я заворачиваю Лиз в одеяло и сажусь на стул рядом с кроватью. Ее волосы, грудь и руки покрыты засохшей кровью. Я не знаю, сколько из этого ее, только вспоминаю, что сказал отец, Кара родила ребенка до приезда скорой помощи. — Они где-нибудь еще ранили тебя, детка? — Я не хочу спрашивать, но замечаю, что на ней нет рубашки. Меня тошнит. Она качает головой, но не отвечает. Я не хочу, чтобы Лиз думала, что я расстроюсь. — Ты можешь сказать мне, если они прикасались к тебе. — Я прижался лбом к ее руке.