Хочу быть твоей (СИ) - Николаева Юлия Николаевна
Вот тут и появилась Катька, глаза потухшие, сама словно напуганная, обнимает себя за плечи.
— Есть будешь? — спросила я, включив чайник. Сестра усмехнулась.
— А ты здесь неплохо освоилась.
Я почувствовала угрызения совести, но, пересилив себя, улыбнулась.
— Просто я тут сижу второй день, что еще делать?
А сама лихорадочно соображала: что же ей сказал Тима о причине нашего переезда? Я ведь не спросила его об этом. Покосившись на Катьку, достала тарелки, говоря:
— Надо все-таки поесть.
Ела сестра вяло, у меня и вовсе не было аппетита. Я понимала, что разговор неизбежен, и внутри неприятно дрожало. Вот сейчас, сейчас. Сейчас я начну. Ворох фраз мелькал в голове, я молча ела, глядя в тарелку. Наконец, когда Катька отодвинула свою и собралась встать, я поняла: если сейчас не скажу, то потом опять придется собираться с силами. И выдала тихим голосом, по-прежнему глядя в тарелку:
— Вы с Артемом виделись перед его смертью, так?
Катька замерла в полусогнутом состоянии, не успев выпрямиться. Я все-таки посмотрела на нее. Не знаю, почему именно этот вопрос вырвался первым. Может, подсознательно я хотела сначала задавить ее, чтобы потом мое признание о нас с Тимой выглядело не так плохо. Подленький ход, но слова уже сказаны, и назад их не заберешь. Катька, рухнув обратно на стул, уставилась на меня глазами, полными страха. Я даже немного удивилась. Неужели есть чего бояться настолько? Артем, что, с ума сошел и поделился с Катькой правдой? Нет, такого точно быть не могло, тут что-то другое. Сестра, продолжая смотреть, пошептала:
— Откуда ты?.. С чего ты взяла?
— Кать, — выдохнула я, — мне нужно знать правду.
У нее забегали глаза, словно она пыталась зацепиться взглядом за какой-нибудь предмет перед собой и никак не могла. Вцепившись в столешницу, Катька вдруг кивнула.
— Да, Артем заезжал ко мне…
— Зачем?
Она бросила умоляющий взгляд, словно надеясь, что я сейчас скажу: а, к черту прошлое, забыли. Господи, она и впрямь невозможно наивна.
— Катя, — ее имя прозвучало почти строго, с нажимом, и слова полились из нее торопливо, путанно, голос дрожал, а сама она побледнела.
— Вика, ты только не думай… Я хотела, как лучше, хотела оградить тебя… Ведь это все могло плохо кончиться…
— Флешка у тебя? — прервала я бессвязный поток. Катька, замерев, кивнула, вглядываясь в меня.
— Откуда ты знаешь?..
Я устало вздохнула, тянясь за сигаретами.
— Кать, рассказывай. Все с самого начала.
Помолчав немного и поглазев на столешницу, Катька начала:
— Он встретил меня после школы. Понимал, что домой лучше не соваться, знал же, что мама не одобрит… Сказал, надо поговорить. Мы в одном из дворов разместились, между школой и домом, на лавочке. Он мне передал пакет, сказал, там деньги. Я заглянула… А там просто нереальное количество какое-то… Артем сказал, для тебя. Он вроде как уезжает на несколько дней, и чтобы я тебе деньги отдала в случае необходимости. А если не пригодятся, он их заберет, когда вернется…
Катька говорила, а у меня сердце заходилось, до того живо я видела эту картину. Даже лавочку представляла, на которой они сидели, хотя это могла быть вовсе не она, но картинка была такой яркой, что хотелось разрыдаться.
— И где эти деньги? — спросила хрипло, Катька бросила на меня испуганный взгляд.
— Ты не думай, я их не тратила… Сначала… Я боялась о них тебе говорить, потому что… потому что…
— Потому что флешку забрала из дупла? — Снова испуганный взгляд и кивок. — Как ты о ней узнала?
— Артем оставил тебе письмо, — Катька прятала глаза, впрочем, и без этого понятно, что будет дальше.
— И ты его вскрыла, — усмехнулась я.
— Да… Я… Просто эти деньги и то, как Артем говорил… Опять же, зачем письмо, когда есть мобильный?
— И что там было?
— Он просил у тебя прощения.
Я закрыла глаза, пытаясь справиться с собой. Получалось так себе, в глазах темнело, руки тряслись.
— Да рассказывай уже, — не выдержав, чуть не крикнула я. Катька, вздрогнув всем телом, быстро заговорила:
— Он написал, что ему жаль, что он не такой, каким бы ты хотела его видеть. И что он добыл деньги, которые ты просила. Потом было что-то про то, что он не знает, как дальше сложится, потому что попал в нехорошую ситуацию. Но объяснений не было. Он просто написал, что если вдруг так сложится, что тебе будет угрожать опасность, то в нашем месте есть то, что может тебе помочь. И чтобы ты была осторожной.
Я горько усмехнулась, сидя с закрытыми глазами. Тема, скорее всего, написал это письмо прямо перед встречей с Катей, понимая, что оказавшаяся у него флешка слишком опасный груз. Он надеялся выбраться живым, а в дупло спрятал ее на тот случай, если опасность будет угрожать мне. Но просчитался, повстречавшись с людьми, которые умеют подбирать аргументы. Он таки выдал место, но там уже ничего не было. Жильцов злился, думая, что Артем водит его за нос, но все было совсем не так: флешку на тот момент уже забрали.
Я посмотрела на сестру: забитая запуганная девчонка, которая сама не поняла, куда полезла. Которая вспомнила единственный откровенный разговор со своей младшей сестрой, разговор, ставший роковым для Артема Дронова. Хотя нет, это ложь. Его бы все равно убили, даже если бы флешка лежала в дупле. Но ее там не было, и Артем догадался, кто мог ее взять. Раскрыть карты — значило поставить под удар всю нашу семью, и он больше не сказал ни слова.
— На хрена ты вообще полезла туда? — спросила я тихо, чувствуя себя неимоверно усталой.
— Я испугалась. Подумала, вдруг тебя не будет, а придут к нам? Артем был такой напряженный, деньги, письмо с непонятными намеками… Я пошла в парк, вспомнив твой рассказ, и нашла в дупле флешку. Не знала, что делать, отнесла в школу, спрятала там.
— А сейчас она где?
— Там же. Когда стало известно, что Артем погиб, я поняла: надо молчать. Лучше, если никто вообще не узнает, что мы виделись. По городу ходили слухи, что мог быть не несчастный случай, что кто-то его специально… Зная тебя, я не сомневалась, что ты полезешь в пекло. Поэтому и промолчала.
— А письмо?
— Сожгла. Деньги спрятала. Я ими не пользовалась, пока мама не умерла. Да и как? Не обяснить бы было, откуда они… А потом… Куда их было девать? Я боялась рассказывать тебе, ты и так пустилась во все тяжкие… Я и подумала…
— Так ремонт и все остальное — на эти деньги? — усмехнулась я, качая головой. Перегнувшись через стол, добавила. — А ты знаешь, за что он их получил? За то, что развозил героин. Ты живешь на кровавые деньги, Кать, кровавые во всех смыслах.
Она промолчала, а я подумала: глупые нравоучения, сестра все прекрасно понимает. Просто ей плевать на то, как эти деньги добыты. Ничего личного.
— Мне нужна флешка, — сказала я спокойно, наконец, закурив.
— Хорошо, — кивнула Катька, — только надо в школу.
— С Тимой съездите. Деньги можешь оставить себе.
Сестра бросила на меня взгляд.
— А ты… — протянула, я быстро сказала:
— Я уезжаю, Кать, и вряд ли вернусь сюда когда-нибудь.
Сестра, попялившись, откинулась на спинку стула.
— С Тимой? — спросила вдруг, а я замерла, глядя на нее. Один-один, если так можно сказать. Катька усмехнулась. — Я слышала ваш разговор в кухне.
Мне стало неловко, невольно краска прилила к щекам. Как ни крути, в этой истории нет положительных персонажей, и я не исключение.
— Прости, — сказала ей, — между нами ничего не было. Я хотела объясниться с тобой сначала.
— Между вами было все, — проговорила тихо сестра, — все то, чего не было между нами. Я-то гадала, кого он встретил в Питере, а оно вон что…
Я молчала, не зная, что сказать. В какой-то степени Катька даже облегчила мне задачу, однако на душе все равно было хреново.
— Знаешь, это неудивительно, — продолжила она тихо, — кто я, а кто ты. Задроченная училка с комплексами против девчонки с характером… Выбор очевиден.
— Глупости не говори, — не удержалась я, но Катька продолжила, впиваясь в меня взглядом.
