Юлия Михалина - Не дели любовь...
Из глаз мгновенно брызнули слезы, а тело забилось мелкой дрожью. Она не хотела… не могла верить во все это! Это ведь какая-то злая шутка! Розыгрыш! Глупость! Этого просто не может быть! С кем угодно, но не с её Лёшей!
- Кир, пожалуйста, ты только не переживай, - обеспокоенно попросил Никита, хватая девушку за руку чуть выше локтя.
- Не переживай! – подскочив со стула, брезгливо сбрасывая чужую руку со своей, закричала, пытаясь убедить скорее себя, чем парня, - что ты несешь такое! Он не мог разбиться! Не мог, понимаешь?!
- Кира, я сожалею, но это правда… - тихо, больше не пытаясь успокоить, повторил бармен.
- Но как? Когда? – закивав головой, Слепцова машинально опустилась обратно на стул, бормоча - я не верю… нет… этого не может быть! Ты думаешь, что говоришь?
- Вчера. Когда забирал жену из аэропорта.
Сотни предположений вклиниваясь в мысли с новой силой, все новыми и новыми отголосками отзываясь в голове, возвращая любимый образ. А она, дурочка, надумала черт знает что! Успела обвинить во всех смертных грехах. А Лёша… её Лёшенька… такой живой, такой настоящий… Такой близкий и родной… Вчера… Разбился… не предал! Не сбежал! Не избегает! Разбился… Нет! Он не может, не должен разбиться! Он должен жить! Неважно с кем! Неважно где! Только бы жить! Он должен жить!
- Кира, что с тобой?
Голос Никиты, словно где-то за глухой стеной. Какие-то попытки её образумить. Привести в себя. Но перед глазами все давно поплыло, смазываясь в одно невразумительное пятно. Девушка больше ничего не хотела и не могла ни слышать, ни видеть. Одна единственная мысль о нём… о Лёшке. Один лишь его образ… Как будто где-то совсем рядом. Разбился…
- Нет! – оглушающий крик, который Кира услышала, будто со стороны и бездонная, заволакивающая сознание, пустота…
Голова, словно в бреду, метающаяся по подушке. Полусознательное состояние, то погружающее, то вытягивающее сознание. И снова этот кошмар. Такой реальный и настоящий. Нет, сегодня она не позволит этому ужасу затянуть её на самое дно!
Собрав всю волю в кулак, Кира резко дернулась, вырываясь в реальность. Подхватившись на постели, она, тяжело дыша, уставилась в темноту. Жар как-то мгновенно стал переходить в мелкую дрожь, вызывая озноб.
Снова этот сон. Кошмар, пережить который не пожелаешь и врагу. Даже во сне. Не говоря уже о реальности. А Кира пережила. Однажды в собственной жизни. А потом… снова и снова проживала десятки раз это во снах. Все те же эмоции, что и в настоящем. Та же боль, переживания, страдания. И это на самом деле страшно. Более того, это практически невыносимо для нервной системы и психики. Кира удивлялась, как ей вообще удается при всем при этом сохранять трезвый рассудок. Известие о гибели любимого человека, пускай её, как таковой и не было, и в реальности Кира тогда просто не успела сразу дослушать всего… Что может быть страшнее?
А если во снах это не просто неправильно понятая фраза, а действительность? Если каждый раз сон, вместо того, чтобы оборваться в тот же момент, когда Кира потеряла сознание, продолжался? И продолжался в не самых лицеприятных картинах. Так, будто испытывая на прочность. Будто снова и снова проверяя, способна ли Кира вынести еще и это? Понять, как часто она готова будет едва ли не умирать во сне вместе с Лёшкой… Насколько сильна её любовь?
Тогда, после аварии, первое время подобный кошмар приходил к Кире едва ли не каждую ночь. Она постоянно по новой узнавала эту весть от Никиты, постоянно теряла сознание. Но на этом сон не заканчивался. Всегда продолжался. До тех пор, пока девушка не вскакивала на постели в холодном поту от того, что никак не смогла спасти Алексея. От слишком ощутимой жестокой реальности. Непременно когда крышка гроба опускалась, навсегда пряча под собой любимого.
Страшный сон, причин, появления которого в сознании, девушка так и не смогла отгадать. Но и избавиться никак не могла от этого. Даже потом, когда все вроде бы образовалось, кошмар, хоть и реже, но продолжал еще довольно долгое время появляться. Словно напоминая о том, что могло произойти. Отчасти по её же вине. Кира ведь себе ни за что не простила, если бы тогда что-то обернулось по-иному… Её вина в случившемся была слишком явной, чего бы потом Лёшка ей не говорил на этот счет…
Позже подобные сны стали появляться все реже, лишь иногда, когда девушка уже готова была обо всем забыть, напоминая о прошлом. Будто не желая отпускать. И лишь когда Кира перестала с этим бороться, когда почти смирилась, они её отпустили. Как на тот момент казалось. Уже почти года три не преследуя.
Три года спокойствия. Относительного, правда. Ведь какое может быть спокойствие, когда внутренне она продолжала бороться. Теперь уже с любовью к Алексею. Но как сегодня Кира поняла окончательно, напрасно. И еще снова этот сон…
Девушка не понимала, почему именно теперь? Неужели, на неё так подействовала очередная встреча с Лёшкой? Или тот их поцелуй. Боже, и чего только спрашивается, сбежала? Почему снова не выслушала? Не дала шанс? Ведь, по сути, именно ради этого и пришла. А сама… Ну, допустим, от Мартынова спряталась. И что толку? Как же собственные чувства? От этого, как Кира уже могла знать, вряд ли можно избавиться, или скрыться.
Дура! Какая же она дура! Закрыв лицо ладошками, девушка в попытке избавиться от одной слишком навязчивой мысли, замотала головой со стороны в сторону. Что же ей теперь делать? Неужели им с Лёшкой не судьба теперь даже поговорить нормально?
Полностью облеченная в собственные мысли, Кира не сразу и поняла, как что-то настойчиво трезвонит на всю квартиру. Первая мысль, что это всего лишь воспаленное воображение, тут же была отодвинута, так как даже самое воспаленное воображение, которое было на данный момент у Киры, не могло довести до подобного. Слишком настойчиво, практически в наглую. Телефон? Но он по-прежнему молчаливо лежал на тумбочке, там же, куда девушка его положила, по возращении. Да и отключила она его, кажется. Опасаясь очередных звонков Лёшки. Значит, кто-то звонит в дверь.
Пожалуй, можно было бы не открывать, но создавалось такое впечатление, что нежданный посетитель явно не намерен, останавливаться и будет вдавливать дверной звонок до упора, до тех пор пока ему не откроют. Видно придется все же открыть. Хотя бы для того чтобы хорошенько отругать этого человека.
Тяжелов вздохнув, Кира таки заставила себя подняться и босыми ногами, на ощупь, прошла к двери. Щелкнув выключателем, зажигая свет, что вмиг заслепил глаза, девушка, поспешно проморгавшись, привыкая к яркому свету, с возмущенным:
- Кто бы там ни был, имейте совесть, а? – распахнула дверь, и тут же пожалела о содеянном. Хотя бы из-за того, что, по крайней мере, не взглянула в глазок. А с другой стороны, что уж теперь возмущаться? Она ведь изначально знала, пускай и на уровне какого-то подсознания, что только один человек может заявиться к ней в столь поздний час. Будучи до такой степени настойчивым.
