Татьяна Герцик - Поцелуй сильного мужчины
– В ресторане я была уже пять часов назад. А перелет отнимает все мои силы. Ты же знаешь, что я не люблю летать.
«Не люблю» было слишком слабым выражением для чувств, испытываемых Натальей Ивановной в полете. Все знали, что в полете она трясется, как заячий хвостик, но указывать ей на это никто не стал. Благодаря хорошему воспитанию, естественно.
Родион принялся за рыбу, перепробовав все, что было, и найдя, что лучше всего был приготовлен тунец под лимонным соусом. Демид Павлович одобрил вяленый палтус, а дамам больше всего понравился лосось, тушеный с овощами.
Один Алексей ел немного, отговариваясь тем, что переел рыбы в Осло. Но зоркий глаз Родиона отметил и его бледность, и непривычно нахмуренные брови. Решив расспросить зятя о причинах дурного настроения, предложил:
– Алексей, покажи мне видео и фотографии. Ты наверняка их сделал в Осло. Кто знает, может я тоже сподоблюсь проехать по вашим следам? Мне понравилась рыба.
Алексей неохотно поднялся, чтобы показать фото на камере, которую он брал с собой. Но Родион запротестовал:
– Давай перекачаем их на мой комп. Это займет пару минут. Да и пройдемся хоть чуть-чуть.
Они пошли в комнату Родиона. Он быстро перекачал файлы на комп, стоящий в его комнате, между делом пытая зятя:
– Ты чего квелый такой, Лешик? Сестренка довела?
– Ну да. Она теперь строит глазки всякому мало-мальски смазливому мужику. Только что в постель с ним при мне не ложится.
Родион хохотнул.
– Вот это по-настоящему страшная месть, я понимаю! Может, тебе лучше уйти? Чтобы нервы сохранить?
– Мелькала у меня эта мысль. Но самое противное, что я понял, что не смогу.
– Почему? Привык к сладкой жизни?
– Да какая она сладкая? Уровень жизни, к которому привык, я вполне осилю. Просто понял, что люблю Ольгу. Вернее, вспомнил, что люблю.
– Когда появилась угроза ее потерять, ты вспомнил о любви? Ну, это стандартно!
– Ты для начала сам влюбись, потом шуткуй не по делу. И без тебя тошно!
– Ну, это ведь не я жене изменял, так что и спрос не с меня. Умел напакостить, умей и ответ держать.
– Вот и держу. Но что-то не очень хорошо получается. Терпения уже не хватает.
– А ты и не терпи. Ты скандальчик устрой. Покажи ей, что она тебе дорога, и что ты за нее готов любому глотку перегрызть. Не кисни, как ты это любишь.
– Да? А что, это мысль! Я так и сделаю. Ну, все переписал?
Родион кивнул, и они пошли обратно. Роман все еще носился по этажам, громко вопя. На сей раз он пел песенку обо всем, что видел.
– Он у вас прямо-таки доморощенный акын. Дома он вам такое часто устраивает?
– Нет, Оля дома так себя вести не разрешает. Он вечером с няней в парк ездит. Там вопит от всей души.
– Да? Странно, почему он до сих пор голос не сорвал. Похоже, глотка у него луженая. Но какое же нужно терпение, чтобы выдерживать его выкрутасы!
Алексей пожал плечами.
– Вот родишь своего, и поймешь, что это вовсе не в тягость.
– Неужто в удовольствие? – не поверил ему шурин.
– Ну, не в удовольствие, но пережить можно, – обнадежил его опытный папашка. – Ты, главное, женись уже давай. Может, что-то в этой жизни и поймешь.
Они вернулись за стол. Родион положил себе пирожных и принялся их дегустировать. Одобрил все без исключения.
– Странно, почему у нас так вкусно их печь не умеют? Даже во французских ресторанах с шеф-поварами французами? – озадачился он.
– А это все от степени голода зависит, только и всего, – наставила его на ум мудрая сестренка. – Поголодай денек, и тебе даже наши булки из супермаркета вкуснющими покажутся. Или топором помаши. Вот для отцовской бани как раз дрова привезли. Колоть надобно. Вот и займись. И польза, и физическое развитие.
– Нет, нет! – Демид Павлович немедля встал на защиту своих личных удовольствий. – Не вздумай! Я специально дрова неколотые заказываю, чтобы колуном помахать, мне конкуренты не нужны!
– Вот так-то сестренка! – показал ей язык Родион. – Не дают мне поразмяться, силой молодецкой блеснуть!
– А ты силой молодецкой в этой своей станице не блистал случайно? А то что-то у тебя шибко синяков много. И весьма солидные. Ты когда у нас спал, я заметила, что у тебя все ребра разноцветные.
Родион с досадой заметил:
– Ну и глазастая же ты, сеструха, где не надо!
Наталья Ивановна сразу всполошилась:
– Что случилось, Род? Ты с кем-то дрался?
– Было дело, – Родиону пришлось нехотя признаться, – но это ерунда!
– Да какая же это ерунда, когда у тебя все бока как радуга? Это же какая драка была! – Ольга с экзальтированным восхищением уставилась на него, ожидая рассказа о геройской удали.
– Да, что там случилось? – в разговор включился обеспокоенный Демид Павлович. – С чего ты в драку-то полез?
Родион сквозь зубы рассказал, как было дело. Мог бы, конечно, и не говорить, но тогда бы родители принялись пытать Константин Петрович, а ему это надо?
– Дана, говоришь? – сестра на мгновенье призадумалась. – Мам, а это не она была у нас в гостях с родителями лет пять назад? Я тогда еще замуж собиралась?
– Да, они приезжали к нам как-то, ты права. Дана, это такая милая девочка?
– Ну, у нее тогда прыщей было море, и шибко милой-то она не была. Она еще влюбленными глазами за Родькой следила, а он на нее внимания не обращал. Он вроде на последнем курсе универа учился, и только и делал, что от навязчивых девиц отбивался. Впрочем так же, как и теперь.
Родион с силой сжал кулаки, стараясь сдержаться и не выругаться от избытка чувств. Вот и разрешился секрет Полишинеля! Оказывается, они с Даной были давно знакомы, просто он об этом забыл. Конечно, если тогда она была влюбчивой прыщавой девицей, он на нее никакого внимания не обращал. Вполне возможно, даже гадость ей какую-то сказал. Вот она и взъелась на него. Эх, правильно сказал Тютчев: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется».
Вот и отозвалось. Если бы он вспомнил ее сразу, он себя совершенно по-другому бы вел. А как по-другому? Да и что толку себя пилить? Ничего ведь не поправить. Или надо хотя бы попытаться? Чтобы можно было сказать себе в утешение: «Я сделал все, что мог»?
Родион покосился на возбужденно улыбающуюся сестру.
– С чего это ты так развеселилась? Думаешь, женюсь на казачке и буду жить в станице?
– В станице? – Наталья Ивановна удивленно помахала рукой. – Но Дана не в станице живет! Она просто летом приезжает к бабушке с дедушкой на каникулы. А живет она с родителями в Царицыно. Учится в Питере, наверно, во время учебы в общежитии живет или квартиру снимает. Ты не знаешь, Дема?
Отец отрицательно качнул головой.
– Понятия не имею. Это же твоя родня, ты и должна все о ней знать.
