Анджела Дрейк - Будь рядом
— Но письмо с бритвой было доставлено после ее возвращения, — напомнил ей Макс.
— Оно пришло по почте!
— Да. А Луиза была здесь, в Лондоне, и могла его послать.
— Она не посылала этот ужасный; конверт. Я это знаю. Как ты можешь даже предполагать такое, Макс? Она моя сестра. Она член моей семьи. Одна из двух, оставшихся в живых. — Ей вдруг захотелось плакать, и ей пришлось изо всех сил сдерживаться. — И все равно, — в отчаянии продолжала она, — даже если Луиза возненавидела меня за то, что мне достанутся все деньги отца, что бы она выиграла, подвергая меня этой ужасной, садистской пытке? Это не изменило бы завещания отца. Кроме того, она должна знать, что, когда отец умрет, я все равно отдам причитающуюся ей долю. — «Если только он не позаботится о том, чтобы я не смогла это сделать», — с беспокойством подумала Изабелла, зная решимость и изобретательность отца, не говоря уже о его хитром шотландском поверенном.
— Хотела отомстить? — предположил Макс. — Испытывала гнев и ревность из-за того, что твой отец лучше относится к тебе, чем к ней?
— Какое ужасное предположение! Мне невыносимо даже думать об этом! — запротестовала она.
— Это уже нечто такое, над чем стоит подумать, — спокойно ответил он.
— Она призналась в том, что совершила все эти ужасные вещи?
— Нет, но и не отрицала свое участие.
— Что это значит?
— Это значит, что она в основном молчит или отвечает туманно и уклончиво.
— Она там с адвокатом?
— Да.
— Ты ее здесь задержишь?
— Пока не закончится допрос.
— И ты имеешь на это право?
— Да. Мы можем задержать ее на сутки. Затем, если не получим веских улик для предъявления обвинения, мы вынуждены будем ее отпустить.
Он снова предстал перед ней в качестве преданного делу, решительно настроенного профессионала. Несгибаемого, объективного. Для него ничто не имело значения, кроме зашиты закона.
Изабелла встала.
— Нет смысла продолжать этот разговор, Макс. Я хочу увидеть Луизу, обсудить с ней сложившееся положение. Она расскажет мне то, что не скажет тебе.
— Нет, — ответил он. — Боюсь, тебе нельзя ее видеть.
— Я настаиваю, — вспыхнула Изабелла. — Она моя сестра, и ты не можешь меня остановить.
— Собственно говоря, могу, — ровным голосом произнес он. — Но дело не в этом. Она специально попросила не пускать тебя сейчас.
— Нет, не может быть, это неправда!
— Я не стал бы лгать тебе, Изабелла.
Она посмотрела на него. Его глаза смотрели жестко, но она ему верила. Она чувствовала, что мир разваливается на куски. В недавнем прошлом она пережила изумление, гнев и ужас. Теперь она просто чувствовала тупую готовность смириться с тем, что готовит ей судьба.
— Изабелла, — сказал он и шагнул к ней. Она отпрянула.
— Не надо! Не трогай меня.
Она услышала, как он с трудом сглотнул, увидела, как на его скулах заходили желваки.
— Я бы хотел сам отвезти тебя домой, дорогая, — сказал он, — но я должен остаться здесь. — Он провел рукой по волосам. У него был несчастный вид. — Мне так жаль, очень жаль, что все так получилось. Мне это очень неприятно. Разве ты не видишь?
— Да, — печально ответил она. — Я знаю, что это правда. Но теперь мы не можем быть вместе, Макс. Ты арестовал мою сестру, лишил меня доверия к той, которую я любила всю жизнь. Ты выставил моего отца мстительным и жестоким. Может быть, они оба и раньше были такими, но если бы не твоя сообразительность и цепкость, я бы никогда об этом не узнала. Как я могу забыть об этом? Какое у нас может быть после этого будущее?
— Но, Изабелла, любимая!
— Все кончено, — произнесла она тихо и решительно. Последовало долгое, полное грусти молчание.
— Я по-прежнему отвечаю за твою безопасность, — сжав губы, сказал он.
— Так попроси сержанта Хейс или констебля Чини отвезти меня домой, пожалуйста. Сейчас же.
Он заколебался, затем быстро вышел из комнаты. У Изабеллы подкашивались ноги, и ей пришлось сесть. Ее жизнь в опасности, а семья для нее потеряна. Она отвергла любовника, потому что он разрушил ее мир. Впереди у нее не осталось ничего, кроме страданий и тьмы.
Глава 17
Утром, после беспокойного сна, полного сновидений, в которых таинственные мрачные образы колыхались, словно густые водоросли в илистом пруду, Изабелла с трудом заставила себя подняться и долго отмокала в ванной. Затем прошла на кухню и включила чайник. За окном, в саду, пела птица, так чисто, что сердце разрывалось, словно мир был по-прежнему прекрасен.
Она взглянула на часы. Еще только семь пятнадцать. Чем ей себя занять всю остальную часть дня? Да и какой смысл пытаться чем-то заниматься? Есть ли вообще в чем-то смысл?
Зазвонил телефон.
«Макс!» — подумала Изабелла, и сердце ее быстро забилось от радости, но потом она вспомнила свои резкие слова в его адрес. Вспомнила его сгорбленные плечи и как он вчера вечером уходил от нее.
— Алло! — устало произнесла она.
— Изабелла, это Джош. Мне надо с тобой поговорить. Мне надо тебя увидеть.
— Мы разговаривали вчера вечером, Джош. Пока я еще ничего не узнала.
— Но зато мне надо сказать тебе нечто очень важное. Нам необходимо встретиться.
— Это насчет Луизы?
— Да. Мы можем ей помочь. Но я не хочу говорить по телефону. Возможно, полиция прослушивает твой телефон.
— Нет, конечно, нет.
— Откуда ты знаешь? Изабелла задумалась.
— Вернее, не знаю. Ладно, где ты хочешь встретиться?
— В кафе «Пеликан» у Тауэрского моста. Возле доков Святой Екатерины. Ты его знаешь?
— Найду.
Она надела синие джинсы и черный свитер и, набросив накидку, взбежала по лестнице на улицу. Полицейский вышел из дежурной машины и направился к ней. Она заметила детей из дома через дорогу. Они с серьезным видом смотрели на нее. Наверняка все это полицейское наблюдение служит им хорошим развлечением. И испытала облегчение при мысли о том, что Фло еще не вернулась от сестры.
— Я еду на такси к своему парикмахеру, — сообщила она полицейскому.
— Я поеду следом за вами, мадам, — ответил он. «Ничего подобного», — сказала себе Изабелла, ей хотелось встретиться с Джошем без вмешательства полиции. Она дала полицейскому адрес салона на Хай-стрит и в конце улицы поймала такси. Приехав в парикмахерскую, она записалась на следующую неделю, а потом попросила разрешения воспользоваться их туалетом.
Изабелла смутно помнила, что окно в туалетной комнате достаточно большое и через него можно выбраться наружу. Со смешанным чувством облегчения и торжества она с трудом протиснулась в это окошко. Как и следовало ожидать, она оказалась в небольшом проулке, откуда могла попасть обратно на Хай-стрит, не попадая в поле зрения ожидающей полицейской машины. Перебежав через дорогу, она остановила другое такси и велела шоферу везти ее к докам Святой Екатерины.
