Лидия Новоселецкая - Синдром Glamoura
Глава 22
Церемония бракосочетания прошла быстро и технично. В ЗАГСе мы не задержались, сразу поехали в ресторан, где нас ожидали накрытые столы и почти двести человек гостей, не включая прессу. Оказывается, совсем это невесело, когда на тебя направлено столько камер, и нет никакой возможности незаметно поковырять в носу или почесать за ухом. Нужно постоянно улыбаться и позировать, чтобы не получиться плохо на снимках в прессе.
Через двадцать минут пребывания в ресторане у меня от напряжения заболели щеки. Казалось, улыбку заклинило на лице навсегда. Ира бдительно следила, за тем, чтобы на моих губах всегда был нужный слой губной помады и тональный крем на лице в достаточном количестве.
Я все время знакомилась с какими-то людьми, которых я неоднократно видела по телевизору. Здесь были известные музыкальные продюсеры, телеведущие, актеры, редактора глянцевых изданий.
Все эти люди не имели ко мне никакого отношения, но благодаря моему браку, они автоматически стали частью моего окружения. Иногда я ловила на себе презрительный взгляд кого-то из гостей, сродни тем, что мне доводилось видеть на вечеринке Мозера. Отечественный бомонд ничем не уступает зарубежному, в том числе, и в снобизме.
— Госпожа Верещагина, — Вадим настоял на том, чтобы я взяла его фамилию, — пожалуйста, посмотрите сюда.
Очередной фотограф ловил в объектив мое улыбающееся лицо. Как же, черт возьми, надоело разыгрывать куклу, а ведь это только начало! Мне предстоит улыбаться три года? Да уж, теперь мне становилось понятно, почему Вадим решил жениться таким образом. Ни одна нормальная женщина, какой бы дурой она ни была, не сможет всю семейную жизнь работать на объектив, даже если она модель. Кто бы мог подумать, меня наняли работать женой!
— Кира, еще один кадр, пожалуйста, — донеслось откуда-то из толпы. Я уже с трудом различала, кто и о чем со мной заговаривает, как они выглядят и кем представляются. Я машинально улыбалась всем и каждому, вертя головой, как китайский болванчик на шарнирах. На меня одновременно нахлынуло такое количество имен и лиц, что запомнить кого-то из этих людей не представлялось возможным, имей я даже жесткий диск вместо мозга.
Вадим запретил мне кушать во время свадебного приема, так как, кто-то из фотографов мог заснять, как я поглощаю пищу, и на утро опубликовать молодую жену Верещагина в неприглядном ракурсе. Поэтому, на протяжении всего вечера, я очень стройная, улыбчивая, затянутая в корсет и умирающая от голода и усталости, посылала счастливые улыбки в объективы камер и фотоаппаратов.
Вадим время от времени, давал мне дополнительные распоряжения, постоянно напоминая, держать ровно спину, которую я сутулила из-за ломоты в позвоночнике.
— Когда мы сможем уехать? — спросила я, умирая от усталости, и вдоволь наторговав своим лицом всем, кого оно хоть сколько-то интересовало.
— Когда я разрешу, — ответил Вадим, — мы еще не выходили на улицу, где тебя ждет подарок.
Проговаривая это, Вадим продолжал улыбаться, чтобы не пропустить очередную фото вспышку. В результате, я не поняла половину текста. Черт, я совсем забыла про этот дурацкий подарок, которому я уже была совсем не рада. Оказывается, человеку для счастья не так много нужно, просто снять свадебное платье и лечь спать. Как жаль, что мы не всегда об этом знаем и помним. Выходит, еще вчера я была почти счастливым человеком.
Мне становилось все труднее это выдерживать. Я поискала глазами Витю и не нашла. Нащупав в маленькой, расшитой бисером сумочке заветную коробочку, я, машинально продолжая улыбаться, отправилась в туалет. Над раковиной, согнувшись пополам, стояла девушка с длинными светлыми волосами, ее сильно рвало. Я решила спросить, не нуждается ли она в моей помощи. Она запрокинула голову назад, чтобы набрать воздуха, и я рассмотрела ее лицо: это была одна из "Блестящих" девушек. Заметив меня, она криво улыбнулась, и снова нагнулась над раковиной. Почему-то мне расхотелось предлагать ей помощь.
Я зашла в кабинку, присела на унитаз, скрутила трубочку из тысячной рублевой купюры, и втянула довольно увесистую дозу кокаина, стряхнув с ноздрей остатки порошка. Прислонившись к стене, я ощутила, как ко мне медленно возвращается чувство беспричинной радости и относительного душевного равновесия.
Вернувшись в зал ресторана, я улыбалась уже значительно искреннее. Наверное, снимки получатся замечательными.
Распорядитель свадьбы, известный радио ведущий, объявил гостям о том, что все могут выйти на улицу, где невесту ожидает сюрприз от жениха.
Ну, слава Богу, подумала я. Наконец, все это закончиться.
Вся толпа, как по приказу, встала и направилась к выходу отеля. Я шла со счастливой улыбкой на лице, по красивому холлу отеля "Кемпински", в роскошном свадебном платье за десять тысяч долларов, пробираясь сквозь толпу публичных людей, одинокая, как никогда.
На улице стоял новенький роскошный BMW кабриолет синего цвета, перевязанный розовым бантом. Пришло время изображать невероятную радость и удивление от сюрприза. Получилось отлично, кокаин — великая штука. Никто в трезвом уме, не смог бы радоваться в моем состоянии полного физического и морального истощения. Зато, на моей свадьбе побывали все известные люди Москвы. И что? Ты стала счастливой? — спросила меня моя совесть. Нет, честно ответила я, первый раз за все время, посмотрев ей в глаза.
Ни одного искреннего взгляда или улыбки, ни одного знакомого лица. Бутафорский жених, искусственная свадьба, "арендованные" на телевидении гости. Не жизнь — театр. В буквальном смысле, никаких сравнений.
Мы с Вадимом стали картинно целоваться для прессы. Одновременно щелкнуло несколько вспышек фотоаппаратов. Кто-то крикнул: еще сюда, пожалуйста! Мы развернулись и поцеловались снова для тех, кто не смог запечатлеть поцелуй "влюбленных" в первом дубле.
Все, что я ощущала в этот момент — это усталость в ногах, ужасную боль от мозолей, натертых новыми туфлями, и раздражение от всех этих фальшивых лиц, и неприязнь из-за обслюнявленного рта.
— Теперь мы можем уйти? — спросила я, потянувшись к Вадиму. Снова защелкали вспышки фотоаппаратов, видимо журналисты решили, что последует еще один страстный поцелуй.
— Через двадцать минут, не раньше, — процедил сквозь зубы мой "муж".
Двадцать минут — немного, но это были самые долгие двадцать минут в моей жизни. Я никак не могла перестать радостно улыбаться, щеки, словно заклинило, еще бы чуть-чуть, и у меня бы пересохли десна.
Ведущая светской хроники ходила от гостя к гостю и задавала какие-то вопросы. Наверное, проводила соцопрос мнения присутствующих о неравных браках в наши дни или как они находят качество этого праздника по сравнению со свадьбой госпожи и господина Н**, или как сходила в туалет их собака и где они планируют провести свой отпуск.
