Анна Андрианова - Декаданс
Я подпеваю всем песням подряд, свежий ветер рвется в открытое окно, растрепывает волосы. Я радуюсь ему, улыбаюсь и пою, пою, пою. Я жму на газ сильней, а встречные машины мигают мне, предупреждая что где-то за кустом спрятались продавцы полосатых палочек. Я кричу заботливым автолюбителем «спасибо!», и эта радостная, искренняя благодарность возвращается ветром ко мне. До города остается совсем немного. Вдруг машина дергается, фырчит и останавливается, музыка замолкает на полуслове. Я поворачиваю ключ, пытаюсь завести ее. Бесполезно. Как настоящая жещина-водитель из анекдота, решаю, что «проблема вовне», и вываливаюсь наружу.
Ц-з-з-з-з-з-з, раздается скрип тормозов. От испуга я даже отпрыгиваю в сторону. Откуда он появился, этот джип? BMW подлетает ко мне практически вплотную, я зажата между двумя автомобилями.
Из открытой дверцы показывается красный кед, затем второй, затем рваные джинсы и наконец во весь рост появляется статная стройная фигура.
– Главное – оказаться в нужном месте в нужное время! – бодро приветствует незнакомец.
Лицо его расплывается в улыбке с рекламы Оrbit. Он небрежно поправляет прядь блестящих густых русых волос, падающую на лоб, и шагает ко мне.
Он слишком красивый, пластмассовый, ненатуральный. Натуральный человек не может быть таким идеально красивым, таким вкусно пахнущим, таким лощеным. Такого мужчину нужно держать под стеклом и любоваться им, как бесценным произведением искусства. Главное – это искусство не трогать руками, вдруг причинишь ущерб его красоте.
– Маленькая женщина на большой машине! Этот так трогательно!.. – его лицо сияет. – Не думайте ничего плохого – это комплимент!
– Большая машина не моя, может поэтому приревновала к хозяйке и заводиться не хочет! – я говорю и сама удивляюсь своей общительности и игривости.
– Для того-то и нужны мужчины, чтобы решать женские проблемы! Сейчас мы посмотрим!
Он по-хозяйски залезает в Катькину машину, находит ручку капота, дергает... И это произведение искусства собирается чинить автомобиль. Парадокс.
Я подхожу к открытому капоту и со знанием дела нагибаюсь, типа посмотреть, что же там не в порядке. Я ловлю себя на том, что свободно и весьма нагло флиртую с незнакомцем, игриво поправляю волосы, маняще строю глазки.
– Не женское это дело, стоять посреди дороги и пялиться в капот! – он поворачивается и смотрит в упор на меня. Серые блестящие глаза сталкиваются с моими. – Идите в машину.
«Цель тантрических упражнений – обуздать чрезмерную сексуальность, которую многие путают с влюбленностью, и научиться чувствовать душу партнера».
Я сажусь в машину. Наблюдаю за ним. Когда в последний раз со мной знакомились на улице? А когда в последний раз со мной вообще знакомились? Я не могу вспомнить этого.
Он закрывает капот.
– Масло закончилось! Умная машинка бережет двигатель и поэтому ехать отказывается.
– А-а-а! – киваю головой я.
– Водитель зальет масло, а мы можем пока прогуляться. Давно просто так не гулял по лесу.
– У меня совсем нет времени, я опаздываю на важную встречу и плюс ко всему...
Левая нога, обутая в шпильку в двенадцать сантиметров, уже стоит на земле.
Он, ни слова не говоря, спокойно берет меня на руки. Я теряюсь, не понимая, что надо говорить и делать в таких случаях.
– А так лучше!
Я смеюсь. Улыбка воспринята как зеленый свет. Он несет меня в сторону леса.
– Залей масло! – кричит он, оборачиваясь.
Я молчу, получаю удовольствие от того, что незнакомый мужчина заботится о моей машине, несет меня на руках.
– В двенадцать лет, когда я был в пионерском лагере, я влюбился в девочку. И хотел устроить ей сюрприз. Как-то стемнело, все уснули, я пошел на луг, нарвал колокольчиков. Вернулся в лагерь, прокрался в комнату девочек, там стоял такой храп! Я чуть не рассмеялся, зажал рот руками. Нашел ее кровать, стоял и смотрел, как она спит. Такая миленькая, такая хорошенькая. Я положил ей колокольчики на подушку и продолжал смотреть. Но она так и не проснулась. Я ушел. И вот прошло восемнадцать лет, а она так и не знает, кто подарил ей эти цветы.
Он поставил меня на пенек, я теперь одного роста с ним. Я смотрю в его серые, искрящиеся глаза и мне кажется, что они страшно фальшивы. Эти его речи – новомодный прием клеить девиц.
– А зачем вы все это рассказываете мне, незнакомому человеку?
Глаза улыбнулись. Такая красота не может быть пластмассовой. Или мне просто очень хочется, чтобы это была правда? Чтобы я на самом деле была богиней, чувствовала себя богиней и ко мне относились, как к богине.
– Нужно показывать свои чувства и рассказывать о них, как только они возникают! Она ведь так и не узнала, что я подарил ей цветы, что я тайно ее любил. А может, если бы я осмелился ей об этом сказать, она ответила взаимностью. Мы бы поженились. У нас бы были дети.
– Чем вы занимаетесь?
Может быть, он писатель, раз так хорошо умеет вешать лапшу на уши? Ну кто еще, скажите, будет носить на руках попавшуюся под руку первую встречную-поперечную и рассказывать ей про свою первую любовь?
– Я хоккеист. Теперь уже бывший!
Все ясно, джинсы от Galliano, носки от Prada, все как надо. Гламурная клюшка, значит. Они в совершенстве владеют спортивным клеем. Чем еще заниматься в перерывах между матчами? А смысл жизни – спорт. Всегда важна только победа.
Мне противно. Меня прямо в этом лесу хотят раскрутить на секс, украсить мои уши лапшой и ждут, что я вот так вот сдамся и во все это поверю. Ну уж нет, нашего брата не возьмешь голыми руками! Я спрыгиваю с пенька и, подхватив босоножки, босиком иду к машине.
Он медлит мгновение и бежит за мной.
– А вы? Чем занимаетесь?
Но я молчу. Мне почему-то хочется плакать. Мне почему-то страшно хочется разрыдаться.
Масло уже залито. Я сажусь в машину, нажимаю кнопку блокировки двери и резко стартую. Он остается стоять на дороге. Настроение испорчено.
Еду не включая музыки, прикусываю губы, чтобы не заплакать, чтобы сохранить макияж. Все время гляжу в зеркало заднего обзора, подсознательно мечтая о том, чтобы там с зажженными фарами за мной гналась это BMW с лапшой, которую я так хочу услышать.
Но дорога за мной пуста. Рука снова тянется к бардачку, хранителю драгоценного никотина. Черт, я страшно хочу курить! Все эти практики никому не нужны. Я не изменилась, ничего не изменилось. Я все так же, как и раньше, не могу поверить, что меня можно любить. Я все так же не могу понять, что я совершенное существо, и я все так же не могу поверить в то, что в меня может влюбиться мужчина и носить меня на руках. Я перестаю сдерживаться, хватаю пачку «Вога».
Резкий сигнал автомобиля заставляет меня улыбнуться сквозь слезы и выронить никотиновую заразу.
