Наталья Калинина - Полуночное танго
Теперь, когда брата нет в живых, никакие кровные узы с этими местами его не связывают. И он больше никогда сюда не приедет.
Ну а Лиза? А как же Лиза?..
Где-то мяукала кошка. Кажется, в комнате Ларисы Фоминичны. Да, это точно ее комната. Раньше, он помнит, здесь спали Лиза с Людой. Он заходил по пути в школу за Людой, а Лиза, в ту пору еще совсем маленькая, стояла на пороге в одной рубашечке и с завистью на них смотрела.
Дверь открылась с трудом. То ли просела от сырости, то ли что-то мешало. Плетнев наклонился, пошарил по полу рукой.
Железяка какая-то… Он подошел к окну и с изумлением разглядел на ладони пулю.
Плетнев вертел в руках маленький кусочек свинца, не зная, что сделать с ним дальше. Быть может, как раз он и будет той основной уликой, которая навсегда закрепит за братом это ужасное определение — «преступник». Или же… Впрочем, оружие, из которого произведен выстрел, тоже пока не найдено. Так что у него есть все основания не сообщать о своей находке ни Лизе, ни тем более Ермакову. Пусть все останется как есть.
Плетнев положил пулю в карман рубашки и застегнул пуговицу.
Лиза мыла порожек, заляпанный уже подсохшей рыжей грязью.
— Наследили мы тут. Откуда-то красная глина. У нас во дворе ее сроду не было, — сказала она.
— Это от резиновых сапог, — машинально заметил Плетнев. И тут же спохватился: — Постой, постой… Но ведь я в туфлях, ты в босоножках. Разве что… Я имею в виду Марьяну.
— Марьяну? — недоуменно переспросила Лиза, выкручивая мокрую тряпку.
— Ты разве забыла? Она же здесь ночью была… Но ведь Ермаков сказал, что Марьяна ездила в город, присутствовала на вскрытии. Значит, вряд ли это была Марьяна. Кто же, Лиза?
Лиза молча терла тряпкой мокрый порожек.
— Не знаю, — сказала она, не поднимая головы. — Может, и не Марьяна.
— Странно. Очень странно.
Лиза быстро посмотрела на него и снова опустила глаза.
— Я вспомнил, как ты нас с Людой в школу провожала. Стояла на пороге комнаты в ночной рубашонке. Помню еще, волосы у тебя были длинные и густые.
Лиза распрямилась, с благодарностью посмотрела на Плетнева.
— Неужели ты это помнишь?
— Вы с Людой спали тогда в той комнате, где…
Он осекся, вспомнив про пулю в кармане.
— Где теперь мама живет, — подхватила Лиза. — Это моя бывшая комната. В угловую я перебралась за две недели до бабушкиной смерти. Чтобы поближе к ней быть.
— Так, значит, стреляли в тебя! — неожиданно для самого себя заключил Плетнев.
— Нет!
— Ты тоже подумала об этом. Не отпирайся, Лиза. — Он достал из кармана пулю и протянул ей на вытянутой ладони. — Я только что нашел. Под дверью.
Она равнодушно повертела пулю и вернула ему.
— Если б она угодила в меня, в моей жизни не произошло бы никаких перемен.
До Плетнева не сразу дошел смысл ее слов — слишком ошеломило его только что сделанное открытие.
— Кто мог стрелять в тебя, Лиза? Может, Саранцев? Ты же когда-то отвергла его любовь и…
— Я ничего не отвергала.
— Постой, постой… — Плетнев боялся потерять нить, потянувшуюся из запутанного клубка последних дней. — И ночью приходил он, а вовсе не Марьяна. Саранцев болтается ночами под яром — сам позавчера встретил его там. Он и наследил своими сапожищами. Он думал, ты дома одна. Лиза, а если бы ты и на самом деле была одна? Только странно: почему Волчок не лаял?
— Волчок знает его — он от его Сильвы. Саранцев принес его нам, когда Дружок под машину попал.
— Так, может, это его Сильва и напала на тебя возле старого коровника?
Лиза не спеша вылила грязную воду на клумбу с вербеной.
— Честно говоря, я не разглядела. Сильва тоже лохматая и очень злая. Но зачем Саранцеву меня преследовать?
— Ты сама сказала, ничего бесследно не проходит. Помнишь?
— Я не его имела в виду.
— Разве это не ко всем относится? А тот ужасный случай с моторкой? Кстати, Сашка уже несколько дней без дела болтается. На острове часто бывает.
— Знаю.
— Лиза, нужно высказать наши предположения Ермакову. Ты поедешь со мной в райцентр. Сейчас. Не будем откладывать.
Она провела рукой по своим торчащим ежиком волосам, огляделась по сторонам, словно ища, к кому бы обратиться за советом.
— Давай все-таки отложим… Хотя бы до понедельника. Похороним спокойно Михаила, а там видно будет.
* * *Марьяна появилась, уже когда гроб опустили в могилу. Она была закутана по самые глаза черным в мелкий горошек шелковым платком и показалась Плетневу совсем старухой.
— Когда медпункт откроется? — поинтересовалась у нее Саранчиха уже на выходе из кладбища. — Последнее время у тебя то обход, то ты за медикаментами поехала, а то и просто — навесишь замок и черт его знает где плутаешь. Мой дед вчера цельный день животом маялся — считай, дежурил в отхожем месте, а станичная медицина вместо того, чтоб честных людей лечить…
— Я же теперь на два дома разрываюсь, — оправдывалась Марьяна, утирая концами своего платка покрывшийся испариной нос. — Людочка захворала, в жару вся, да и здесь…
— Здесь Лизавета без тебя управится, — перебила ее Саранчиха. — Без тебя ей еще спокойней. А Людка твоя небось опять растрату сделала. Вот откуда и болезнь пошла.
Поминки собрали у Царьковых — похороны Михаила совпали с девятым днем поминовения Нимфодоры Феодосьевны. Лизе помогала управляться Даниловна, продукты и выпивку Плетнев привез из райцентра.
Плетневу было не по себе. На него смотрели, от него ждали каких-то слов, а он молчал, изводя одну за другой сигареты.
«Они скоро разойдутся, и мы с Лизой снова останемся вдвоем, — думал Плетнев. — Скорей бы, скорей нам с Лизой остаться вдвоем».
— Что-то зачастили в вашей станице покойнички.
Шурка Фролов, разув на порожке обляпанные грязью тяжелые кирзовые сапоги, уверенно вошел в залу, взял чей-то стакан с вином и выпил его до дна, уставившись в одну точку в углу комнаты.
— И ты что-то к нам зачастил. То, бывало, годами носу не казал, а нынче протоптал себе дорожку к чужому порожку, — лихо отбрила Фролова Саранчиха. — Зачем Михаила напоил? Когда он у тебя в последний раз был, напился так, что на ногах не стоял. Ты его возле речки бросил, а сам переметы поехал проверять. Борисовна говорит, Михаил мешком лежал возле самого яра.
— Да брешет она, твоя Борисовна. — Фролов потянулся к бутылке с вином, но Сашка Саранцев убрал ее из-под самого его носа. — Лучше бы за своим дедом глядела, чтоб ширинку по утрам застегивал. Михаил один стаканчик выпил и в дорогу засобирался. Я с перемета по-темному приехал. Его не было уже. Я весла в сарайчик кинул и на дежурство заступил.
