Марина Алексеева - Ребрендинг юродивой
— Гады, — сказал им Андрей и пересыпал почерневшие куски на большую тарелку, чтобы не сгорели еще больше. Хотя было уже без разницы. Вряд ли Инга будет это есть. Как говорят, хотел как лучше, а получилось, как всегда…
— Да… — разочарованно протянула Инга, оценивая ущерб, и оглянулась по сторонам. — А что еще у тебя есть?
— Салат. Вот. — Андрей указал рукой на огромную миску и, открыв холодильник, занялся поисками еще чего-нибудь подходящего для ужина.
Нашлись копченая колбаса и кусок сыра. Приличный кусок, не засохший еще. Андрей выложил все это на стол и спросил:
— Есть еще суп Светкин. Хочешь, разогрею?
— А какой суп? — спросила Инга.
Видимо, она действительно очень хотела есть, если не отказалась. Голод — не тетка, подумал Андрей и улыбнулся.
— Борщ, — сказал он. — Как ты к нему относишься? — Андрей с интересом наблюдал за Ингой.
— Знаешь, положительно. Разогревай. — Она немного смущалась, но заметить это мог только хорошо знающий ее Андрей.
Чем-чем, а чувствами своими Инга владела великолепно. Виртуозно владела!
Она следила за тем, как Андрей достал большую кастрюлю и зачерпнул оттуда половником ярко-бордовой гущи.
— Немного, чтобы твой ребенок не остался без обеда, — велела ему Инга.
— Не останется, не бойся. Валентина всегда с запасом готовит. Даже мне иногда кое-что перепадает, — успокоил ее Андрей.
— Тогда ладно, — улыбнулась Инга и уселась на табуретку, закинув ногу на ногу так, как только она умела — очень элегантным, плавным, настоящим кошачьим движением.
Андрей любил это движение. Он всегда ловил его взглядом и даже пытался рисовать. И у него получилось. По крайней мере, ему так казалось…
Он разлил вино по бокалам на высоких тонких ножках и протянул один Инге.
— Ешь пока колбасу и сыр. Суп будет через четыре минуты. — Он поставил тарелку в микроволновку и выставил время.
Начался обратный отсчет.
Андрей смотрел на сменяющие друг друга цифры и думал почему-то о том, как обрадовалась Настя, когда он предложил покормить ее черепаху и достал из холодильника обрывок салатного листа… Ее раскосые глаза засветились тогда таким счастьем, как будто он ей бриллиантовые подвески презентовал, а не сморщенный салатный лист…
— О чем ты думаешь?
Андрей вздрогнул от неожиданности, услышав Ингин безобидный, в общем-то, вопрос. Его как будто поймали на месте преступления.
Инга смотрела вопросительно.
Действительно, о чем? Зачем он думает о черепахе? Нет! Не о черепахе, а о Насте! О Насте он думает!
— Ау! — требовательно окликнула его Инга. — Очнись, романтический ты мой! — Инга улыбалась, но глаза ее были тревожны.
— Все нормально. — Андрей открыл дверцу микроволновки и поставил перед Ингой тарелку супа. — Ешь!
— Спасибо… А ты какой-то странный сегодня. Чужой. — Инга помешивала суп ложкой и задумчиво смотрела на Андрея, пытаясь прочитать его мысли.
— Обычный. Устал просто…
Да, интуиция у Инги развита так, что любой сапер с миноискателем позавидовал бы ей…
— Ну-ну… Не хочешь, не рассказывай, — равнодушно согласилась Инга и начала есть суп.
— Здрасте, — на кухню зашла Светка. — Пап, дай мне что-нибудь. Я есть хочу, — заявила она, окинув Ингу внимательным, цепким, отмечающим каждую мелочь взглядом.
Заметив, что Инга поедает ее суп, Светка надулась и возмущенно посмотрела на Андрея.
— Мюсли будешь? — спросил он и потянулся за коробкой.
— Давай… — с неохотой согласилась девочка, демонстрируя всем своим видом полное презрение ко всему, что происходило на кухне.
— Как твои успехи? — невозмутимо поинтересовалась Инга, медленно помешивая суп.
— Нормально, — ответила Светка.
— Учишься хорошо? Папа все время хвастается, что ты практически самая лучшая ученица в классе.
— Нормально. Без троек, — ответила немного расслабившаяся Светка.
Дипломатом Инга тоже была великолепным. И при желании она могла бы так обработать девочку, что та даже не заметила бы, как и когда влюбилась в нее. Но почему-то Инга пользовалась своими способностями очень умеренно. Поэтому отношения со Светой оставались натянутыми. Девочка словно воздвигла невидимую стену, проходить через которую Инге не разрешалось. А та и не пыталась… Просто поддерживала видимость приличных отношений, и все…
— А какой у тебя любимый предмет? — Инга подумала и улыбнулась. — Нет, я, наверное, глупости говорю. Не любимый, а самый менее нелюбимый? Какой?
— Мне нравятся все предметы. Главное, чтобы их вела Анастасия Сергеевна. Она труд не ведет, физкультуру и музыку. Их я не люблю.
— А… — Инга понимающе кивнула головой. — У тебя такая хорошая учительница? Да?
— Она самая лучшая! Да, пап? И черепаха у нее есть! Мы ее кормили салатом. Скажи, пап?
Инга медленно повернула голову и уставилась на Андрея. Он почувствовал себя так, как будто его приковали к детектору лжи. Правду говорить нельзя, и врать тоже не получится…
Хотя чего он напрягается? Ведь ничего особенного не произошло…
— Да, — кивнул он головой и решительно положил себе на тарелку самый большой и самый обгорелый эскалоп.
По крайней мере, ему будет чем заняться. Чтобы съесть хоть кусочек, нужно приложить столько усилий… Именно столько, сколько нужно, чтобы замаскировать свою неловкость и спрятаться от Ингиного взгляда.
— А что она у вас делала? — задала вполне закономерный и естественный вопрос Инга. — Да еще с черепахой?
— Ее из дома выгнали. А мы с папой подобрали и накормили. И Анастасию Сергеевну, и черепаху. Потом они спали тут. — Светка сделала круговое движение рукой, как бы показывая, что учительница со своей черепахой спали везде: и на кухне, и в комнатах, и даже в ванной. — Анастасия Сергеевна на диване, — все же пояснила девочка, — а черепаха в своей коробке. Мы ей тряпочку постелили. Из натуральной шерсти. Потому что синтетика не греет и она вредная для здоровья! — гордо выпалила ворох бесценной информации Света.
Инга слушала с совершенно невозмутимым видом. И только в глубине ее холодных, сдержанных глаз Андрей уловил растерянность и грусть. Не обиду, не гнев, а именно грусть…
Эх, Светик, Светик… Ну кто тебя за язык тянул?..
— А почему ее выгнали? И кто? Муж? — проясняла неясности Инга.
— Нет, мужа у нее нет, — продолжала делиться информацией Светка. — У нее Стасик. Это муж сестры. Он… Он ее обижает. А папа его… Папа ему запретил! И Стасик испугался! Вот! — с гордостью закончила девочка.
Инга отпила вина и, лучезарно улыбнувшись, сказала:
