Татьяна Веденская - Штамп Гименея
– Пусть бы лучше ставили двойку, чем так мурыжить, – считала я. Но все вокруг спокойно терпели и, кажется, совсем не напрягались. То же и со звонками. Всем давно известно, как это муторно и тошно – ждать звонка. Однако все как-то приноравливаются, терпят, ждут. Я же не могла этого никогда. Как только на свет божий появились сотовые телефоны, я стала моментально набирать номер моего оппонента и спрашивать:
– Ты почему не звонишь? Уже пять минут прошло, как ты должен был позвонить!
– Я не успеваю дойти до аппарата, – обычно отвечал мне Андрей. Он отличался стоическим терпением и, наверное, мог взять главный приз на конкурсе дрессировщиков. Потому что ему же ведь нельзя было звонить когда попало. Жена. Н-да. И у Бориса тоже жена. И с этим ничего не поделаешь. Или поделаешь?
– Как ты думаешь, можно как-то точно узнать, что Борис думает о своей жене? – спросила я у Андрея.
– Ну, это совершенно невозможно, – уверенно заявил мой случайный попутчик.
– Почему? – раздразнилась я.
– Потому что неизвестно, что вообще кто о ком думает. Еще не изобрели способа покопаться в чужой голове, – спокойно ответил он. Я швырнула в него подушкой.
– Ну, а хоть по косвенным признакам что-то можно понять? – просительно посмотрела на него я.
– Иногда да, – весомо пояснил Алексей и потянулся через всю свою малюсенькую кухню за еще одной бутылкой пива. Я с интересом прислушалась. – Например, если бы твой Борис жену избил в приступе ярости, можно было бы по косвенным признакам предположить, что он к ней не очень хорошо относится.
– Да уж, это было бы очевидно, – рассмеялась я.
– Ну, не так чтобы очень. Огромное количество российских семей через мордобой демонстрируют исключительно любовь и нежность. Может, твой Борис тоже из таких, – подколол меня Алексей. Я взвилась.
– Во-первых, он не мой. Во-вторых – не из таких. А в третьих – мне просто надо узнать, что он хотел мне сказать, когда приходил ко мне домой.
– И все? – демонстративно вытаращился тот. И откуда на мою голову постоянно сваливаются скептики? Может, у меня такая карма?
– Все. Неужели же тебе трудно?
– Что? – растерялся Алексей. – Что трудно?
– Ну, – чуть потянула время я, – сходи, а?
– Куда? – поперхнулся Алексей.
– Ну, к Борису, – сделала непринужденное личико я.
– Зачем? – охнул тот. А то непонятно! Просто я-то сама не могу к нему пойти, я же гордая. И он меня, в общем-то, не звал. А вдруг он заходил, чтобы просто пожелать мне счастья в дальнейшей семейной жизни. А я тут, понимаешь, губу раскатываю.
– Просто узнаешь, чего он хотел, – предложила я.
– Категорическое «нет», – окончательно уперся Алексей. – Интересно, что подумает твой Борис, когда от тебя в качестве парламентера припрется молодой симпатичный мужчина. Не тот, который был женихом.
– А что он подумает? – сделала растерянное лицо я.
– А то. Что угодно он подумает, – отрезал Алексей. После чего я еще некоторое время поиспытывала свое терпение, уговаривая саму себя, что меня дико интересуют телешоу и я вовсе не собираюсь никуда идти. Однако надолго меня не хватило. И через пару часов я резко засобиралась. Сделала вид, что мне вдруг страстно захотелось… чего-то такого, что продается исключительно в магазинах. Мне срочно нужно… купить…
– Пошла? – спросил Алексей. Я дернулась.
– Я в магазин, – невинно посмотрела на него я.
– Ага. Я так и понял. Ты только не перебери, когда будешь объясняться, – меланхолично отреагировал он.
– Не переберу, – пообещала я. Я старательно уговаривала себя, что это совсем не страшно – признаться в любви, что даже если Борис меня выставит с позором, стыд глаза не ест, я переживу. Но когда я вышла на улицу, меня потихонечку начало накрывать. Все события последней недели вдруг вспомнились и заставили меня дрожать от ужаса перед будущим. Я развалила свою собственную свадьбу. Много ли девушек может похвастать подобным достижением? Я поставила подругу в дурацкое положение. Правда, сначала подруга поставила в дурацкое положение меня, но ведь она хотела, как лучше и была уверена, что знает, как мне лучше, лучше меня. Какая-то дурацкая фраза, но все очень точно. Почему-то всю жизнь кто-то решает за меня, что мне делать. А теперь я просто не готова на это. Совершенно не готова. Поэтому я пойду и все скажу Борису. Все, что мне кажется важным. И пусть потом выгоняет меня с позором из дому. Или… Я не стала позволять себе думать о том, что будет «или». А то потом будет больно и обидно, если «или» не состоится, а Борис посмотрит на меня равнодушными глазами.
– Нет, не буду думать, – решила я. Но голова все равно крутила и крутила разные мысли, отчего к подъезду Бориса Аверина я подходила в нервическом, дерганом варианте. Я и так, можно сказать, в нормальной выкладке, мало похожа на спокойного рассудительного человека, а тут я принялась трепыхаться и пытаться уговорить себя сбежать, как только подъезд замаячил далеко впереди. А уж когда мои ножки принесли меня к самому дому, сердце ухало и билось в виски с такой силой, что впору было скорую помощь вызывать. Возможно, я так бы и сделала. Скорее всего, я бы малодушно развернулась и дезертировала, но стоило только мне поравняться с подъездом, как из него выскочил разгильдяйского вида подросток.
– Простите, – бросил он, оттолкнувшись от моего плеча, в которое стукнулся, вылетев из подъезда.
– Ничего страшного, – кивнула я, посмотрев ему в след. Тоже ведь своего рода знак. Не так часто передо мной распахивается обычно наглухо запертая домофонная дверь. Я смотрела, как она с медленным, протяжным скрипом норовит захлопнуться обратно. Ну, уж нет. Я вскочила в подъезд и поплелась к лифту. Уже радует, что не придется звонить по гулкому, искажающему голоса домофону и объясняться с Борисом на всю улицу. А вдруг бы он мне не открыл? А так у него и шанса нет от меня избавиться. Я поднялась на лифте, долго стояла на лестничной клетке и собиралась, что называется, с духом. Когда я поняла, что духа у меня не так уж и много, то поднялась еще на один пролет вверх, встала между этажами и стала сокрушаться, что я не курю. Сейчас бы я хорошо смотрелась здесь с сигаретой, нервничая и судорожно выдыхая дым. Мне казалось нормальным, что я никак не могу заставить себя заняться тем, за чем пришла. Я принялась с интересом изучать стоящие под окном около подъезда машины.
– Что ты здесь делаешь? – раздался голос Бориса. Ну, естественно. А как же иначе, если он всегда традиционно подкрадывается со спины.
– Я? Трамвая жду, – зачем-то ляпнула я. – Сигаретки нет?
– Ты стала курить? – удивился Борис. Я отвернулась от окна и посмотрела на него. Он стоял с помойным ведром, такой домашний, такой знакомый. И улыбался.
