Кора Кармак - Найди это (ЛП)

Его мокрая одежда встретилась с моей обнаженной кожей, и я задрожала от холода. Его рот нашел мою шею, и эта дрожь стала тремором. Он прикусил место, в котором соединялись моя шея и плечи, и я споткнулась под струю душа.

Я ахнула, когда вода ударила по мне, а он сжал мою талию и прижал свои бедра к моим. Одна из его рук поднялась и коснулась моей груди сквозь мокрый лифчик, моя голова со стоном откинулась на его плечо. Он развернул меня, и моя спина прижалась к стене прямо под душевой лейкой. Вода текла по нам обоим, но он, казалось, не замечал и, наконец, поцеловал меня.

Господи, нам нужно было почаще спорить.

Он целовал меня сильно, его язык умолял мои губы открыться. Он обхватил мой подбородок и наклонил голову, чтобы углубить поцелуй. Моя голова кружилась от наслаждения, в то время как его рот поглощал мой. Я схватилась за его предплечья, впившись ногтями в его кожу.

Я все еще была расстроена и зла, как и он. И из-за этого связь между нами стала более взрывной.

Я потянулась к краю его футболки, отчаянно желая прикосновения кожи к коже, и стянула ее через голову. Вода бежала по его лицу и груди крохотными ручейками, и мне хотелось попробовать их все на вкус. Я не могла не дотрагиваться до него. Я начала с его груди, прижимая к ней руки, и он застонал в ответ. Я скользнула руками до его пресса, слегка царапая кожу. Он зарычал, его пальцы впились в мою кожу. Я наклонила голову и слизала с середины его груди ручеек воды.

Хант схватил меня за подбородок и приподнял мое лицо.

— Ты неотразима.

Я могла бы принять это за комплимент, если бы он не казался таким разозленным.

Хорошо, может я в любом случае могла принять это как комплимент.

— Смешно, — сказала я. — Какого черта у тебя ушло так много времени?

Я обхватила пальцами его плечи и его руки скользнули вниз по моему телу. Его большие пальцы сильно прижались к моим бедрам, и он обхватил пальцами изгиб моих ягодиц. И единственным ответом, который я получила на свой вопрос, был рывок его рук на моих бедрах к его. Его сила погубила меня, посылая пламя по каждому нервному окончанию.

Его возбуждение прижалось к моему животу через джинсы, и я втянула воздух. Он воспользовался моим открытым ртом и его язык скользнул внутрь и обернулся вокруг моего.

Его руки исследовали мое тело, смелые и сильные, как и его поцелуй. Мое сердце было как птица, которую выпустили из клетки, будто оно не могло оставаться на одном месте в моей груди.

Он провел рукой вверх по моей спине и с легкостью расстегнул мой лифчик. Он разорвал наш поцелуй на достаточное время, чтобы убрать ткань между нами, а затем снова обрушился на меня. Я услышала мокрый шлепок лифчика об пол.

Когда моя обнаженная грудь встретилась с его, он прорычал. Его рот прижимался, притягивал и побуждал к движению. Казалось, что время шло и слишком быстро, и слишком медленно.

Когда мои легкие загорели от недостатка воздуха, я оттолкнулась, тяжело дыша.

— Ты самый противоречивый человек, которого я когда-либо встречала, и иногда я ненавижу тебя, — сказала я.

Не самая романтическая речь, но это было честно.

Он снова прижал меня к стене и в этот раз схватил меня за запястья, зажимая их над моей головой.

— Это имеет значение, — прорычал он, а затем прикусил мою нижнюю губу.

Я понятия не имела, о чем он говорил, но кивнула, потому что его нога была между моих, находящаяся в месте соединения моих бедер, и каждое перемещение и движение приводили к тому, что что-то разрывалось, а затем ускорялось внутри меня.

— Скажи это.

Я выгнулась к нему, притягивая его за плечи.

— Сказать что?

— Скажи, что это по — настоящему. Скажи, что это имеет значение.

Он прижался лбом к моему и то, что взорвалось внутри меня, было таким громким, что должно было быть настоящим. Что-то зависло между моим сердцем и легкими, отделилось от того места, где находилось.

— Это по — настоящему. — Я задрожала, мне внезапно стало холодно под потоком воды.

Он освободил мои запястья и выключил душ, вытаскивая меня в спальню. Вода струилась по нашим телам, разливаясь лужицами на полу, но он даже не взглянул на них. Он одной рукой приобнял меня за талию, а второй за бедра, и поднял меня. Его голова теперь находилась на одном уровне с моим животом. Он замер, чтобы попробовать влажную кожу между моих грудей, и я закрыла глаза. Я ухватилась за его плечи, каждый мускул в моем теле напрягся, когда он высунул язык, чтобы лизнуть кожу на моих ребрах.

— Джексон, — сказала я.

Я не знала, что собиралась сказать. Это могло быть большое количество злых слов, бред или романтическое высказывание. Но я совершенно забыла об этом, когда он приподнял голову и взял мой твердый сосок в свой рот. Я вскрикнула.

Он медленно ослабил свою хватку, позволив мне скользнуть вниз по его телу так, как было на тропинке. Но сейчас наша влажная кожа сливалась. Моя мягкость прижималась к его твердым мышцам, и я могла думать только о ругательствах.

Когда наши лица встретились, он сказал:

— Вот, что я должен был сделать там. Вот, что я тысячу раз хотел сделать.

Он набросился на мой рот еще в одном поцелуе.

Я сразу же открылась ему, его язык сплелся с моим. На вкус он был как летние дни и ураганы, как все, что я хотела, и все, в чем я нуждалась, но не знала. Он поймал мою нижнюю губу своими, пососал и куснул, и я вспомнила тот первый раз, когда увидела его. Этот ужасный поцелуй в разрушенном баре принес Ханта в мою жизнь. Никогда не думала, что буду благодарна самому худшему поцелую в моей жизни, особенно пока не насладилась самым лучшим.

Он продолжал обнимать меня одной рукой за ребра, чтобы поддерживать меня, а другой провел по моей спине к ягодицам. Он обхватил их, прижал меня к своим бедрам, и я обхватила его ногами за талию для лучшего трения. Но затем я пожалела об этом, потому что мои ноги встретились с его влажными джинсами, которые я хотела снять. Минут уже десять назад.

Мои пальцы отыскали пояс его джинсов. Я была очень сильно прижата к нему, чтобы расстегнуть пуговицы, и прохныкала сквозь поцелуй.

Я дернула его джинсы и почувствовала, как он двинулся к кровати.

Он бросил меня на спину без предупреждения, и я подпрыгнула на матрасе.

Я шокировано вскрикнула:

— Ты...

Я проглотила то оскорбление, которое хотело вырваться, когда он расстегнул пуговицу на своих джинсах и спустил их по своим обнаженным бедрам.

Когда я сподобилась поднять свою челюсть, то последовала его примеру, снимая свое нижнее белье. Я откинула трусики, и мы остались обнаженными. Мы собирались намочить простыни, но кому какая разница? Несколько долгих секунд мы оба смотрели друг на друга, впитывая зрелище, которое так долго сами отрицали.