Пешка дьявола - Лилиан Харрис
Ее руки проводят по моему затылку, ее ногти сжимают и вдавливают ее рот в мой. Мы находим кровать и снимаем одежду. Мое тело прижимается к ее телу, мой взгляд скользит вниз, чтобы найти тот самый взгляд в ее глазах, который я чувствую самой душой.
Есть такое священное пространство между симпатией и любовью, место, которое ведет в одну сторону, хотим мы того или нет. И я преодолеваю адские ямы, чтобы добраться туда, борясь за ее сердце, даже зная, что мое в конце концов разобьется.
РАКЕЛЬ
Моя кожа может быть голой, но мое сердце? Оно полностью обнажено. Его ладонь так нежно прижимается к моей щеке, что я не могу унять молнию, пронзившую мое сердце. Его тело прижимается ко мне сверху, и эти глаза не отрываются от моих, пока он глубоко погружает свой член, его движения становятся отчетливыми при каждом толчке.
Мое дыхание вырывается торопливыми толчками, его — такими же тяжелыми, а его губы нежно гладят мои, когда я задыхаюсь в нем. Он стонет, когда его толстая длина растягивает меня, а его рука ложится на мою внутреннюю часть бедра, приподнимая его, вызывая более громкий стон. Новая позиция дает ему возможность проникнуть в меня еще глубже, так что я едва могу говорить.
— Ты чертовски красива, жена. — Его голос хриплый от эмоций.
В ответ я могу только кричать, погружаясь в его взгляд. Каждый дюйм меня принадлежит ему, до самой моей души. Это ощущение настолько потустороннее, что слезы застилают глаза.
И на этот раз, когда его губы настигают мой рот, он целует меня. Мягко. Интимно. Наполненный страстным голодом. Он прижимается ко мне, словно у нас есть все время в мире, словно каждую секунду он запечатлевает эти моменты, которые мы создаем. И я тоже. Находясь с ним здесь и сейчас, я задаюсь вопросом, как я могу оставить мужчину, который заставляет меня хотеть так сильно. Мои руки поднимаются по его затылку, желая прижать его как можно ближе. Я не хочу, чтобы это когда-либо закончилось.
Как я могу чувствовать себя настолько связанной с ним? Это ощущение реальности, как будто мы были вместе раньше. Как будто наши тела и наши сердца всегда должны были двигаться вместе. И он движет мной. Каждой своей частью.
Он откидывает назад свое лицо, наши взгляды снова сходятся, когда он опускает мою ногу. Его пальцы находят мой пульсирующий клитор, неторопливо поглаживая его. Я сжимаюсь вокруг него, мое тело содрогается, а мой голос становится все более нуждающимся, чем больше он прикасается ко мне — чем больше он погружается в меня — пока я не могу избавиться от силы освобождения, покалывающего меня.
— Да, Данте. Вот так. — Я умоляю о том, что, я знаю, он более чем готов дать.
Глубокий грудной рык вырывается из него, когда он погружается в меня с более сильными толчками, находя ритм, которому мне слишком трудно сопротивляться. И я падаю, сжимая его плечи, приковав свой взгляд к его глазам, позволяя ему взять все, что никогда не давала другому.
Он со стоном изливается в презерватив, не забыв надеть его на этот раз. Его ладонь сжимает мою макушку, когда он целует меня, его язык проникает в меня с дрожью в голосе. А когда его тело замирает, он прижимает меня к себе.
Глубокий выдох вырывается из моих губ, когда удовлетворение проникает через мои поры. После секса я нахожусь в состоянии блаженства. Мои пальцы проникают между его толстыми, мужественными пальцами, и он с нежностью обнимает меня своей рукой.
Ко мне никогда не прикасался мужчина. Я не имею в виду физически. Есть такая сила, когда кто-то прикасается к тебе эмоционально, прямо к самой душе твоей сущности. Вот что было с Данте в последние недели.
И если тогда я думала, что оставить его будет трудно, то теперь это будет невозможно. Он заставляет меня хотеть остаться и бороться, чтобы обрести счастье, которого я по праву заслуживаю.
Но возможно ли это? Сможет ли он действительно уберечь меня от Карлито? Сможет ли он уберечь от моих родителей? И действительно ли я хочу жить в страхе, постоянно ожидая, что вот-вот на меня упадет очередная проблема? Он собирается провести всю свою жизнь, защищая меня от всех них. Разве это справедливо по отношению к нам?
Кто-то всегда будет пытаться преследовать меня. Мои родители не успокоятся, пока не увезут меня от него. Я это точно знаю. Они не остановятся ни перед чем, чтобы получить то, что хотят. А Карлито убьет любого, кто встанет на его пути.
Данте может делать с Карлито все, что захочет, но я никогда не позволю ему причинить вред моим родителям. Может, их сердца и не на том месте, но они все еще моя семья. Они просто думают, что знают, что лучше для меня, но они даже не представляют, насколько они ошибаются. Деньги — это не все. Я лучше выйду замуж за бедного человека и буду мучиться каждый день, чем буду бороться с человеком, который всю жизнь будет причинять мне боль.
Я должна позвонить родителям. Я должна снова объяснить им свою позицию и дать им шанс позволить мне идти своим путем. Так будет правильно. Они любят меня. Я знаю, что любят.
Я должна попросить Данте разрешить мне позвонить маме, чтобы она знала, что со мной все в порядке. Мне не нравится их беспокоить, но у меня нет выбора, не так ли?
Я решаю испытать судьбу и спросить его сейчас, после умопомрачительного секса, который у нас только что был.
— Итак, я хотела спросить… — Подушечки моих пальцев скользят вверх и вниз по его предплечью.
— Что, милая? Скажи мне.
Мои внутренности становятся теплыми и мягкими каждый раз, когда он называет меня так. Он наклоняется, убирает мои волосы, а его губы ласково приземляются на мою шею, и мое сердце сжимается от эмоционального напряжения, вызванного этим жестом.
— Я хочу позвонить маме, — объясняю я.
— Ракель, я…
— Просто дай мне закончить, — отрезаю я, поворачиваясь к нему лицом. — Она, наверное, очень волнуется. Я не хочу, чтобы она заболела или что-то еще из-за того, что я сбежала.
— Детка, я могу отправить письмо, если тебя это беспокоит. — Он гладит меня по щеке. — Но я не могу позволить тебе звонить ей. Это небезопасно. Если они найдут
