Влипла! или Смотри, не влюбись (СИ) - Кит Тата
Я так сильно и долго крутила на пальце помолвочное кольцо, что казалось, сделала резьбу на пальце. Под одеялом уже было душно, но я всё равно продолжала прятаться, будто таким образом могла телепортироваться куда-нибудь подальше от собственного стыда.
В комнату кто-то вошёл, и я застыла. Зажмурила под одеялом глаза и даже дышать перестала.
Пусть думает, что я сплю. Очень крепко.
- Я знаю, что ты не спишь, - послышался рядом голос и матрац у моих ног прогнулся под тяжестью веса Мирона Александровича.
Обреченно выдохнула, стянула с головы одеяло и села в постели, всячески избегая смотреть на мужчину, который, точно знаю, смотрел на меня очень внимательно.
- Посмотри на меня, Май, - тихий, почти интимный шёпот пустил по моей коже мурашки.
- Я теперь вам в глаза еще лет сто не посмотрю, - буркнула я себе под нос, продолжая крутить на пальце кольцо. Бог мой! Блестящее-то какое!
- Май, - из-за этого будоражащего шёпота меня точно задавят мои же мурашки. – Посмотри на меня.
Подбородка коснулись мужские пальцы и, таки, заставили меня посмотреть в глаза мужчине, у которого я буквально только что висела на шее.
- Можете ничего не говорить. Я знаю, что виновата.
- И в чем же? – с лёгкой улыбкой спросил Мирон Александрович.
- В поцелуе.
- Ты его не хотела?
- Хотела… то есть… - растерялась я и снова опустила взгляд на кольцо, под которым, должно быть, уже мозоль. - …Я не знаю, хотели ли его вы… я поддалась внутреннему порыву… Это же почти насилие с моей стороны!... Обещаю, что больше это никогда не…
Все мои оправдание и обещания утонули в касании чуть влажных губ к моим. Кажется, я не сразу сообразила, что именно сейчас происходит, но, когда мужские пальцы запутались в моих волосах и, похоже, нащупали в них нити, спускающие бабочек в животе с поводков, я поняла, что не ошиблась – меня целовали! Сам Мирон Александрович целовал меня так страстно и в то же время нежно, как никогда не смогла бы поцеловать его я.
На разрывая поцелуя, скинула с себя одеяло и практически залезла к Мирону Александровичу на колени. Ладонями ощущала, как перекатывались мышцы под горячей кожей и как неистово билось, точно знаю, доброе сердце в широкой груди.
- Что ты там говорила? – слегка отстранился мужчина и подразнил меня улыбкой. – «Никогда не» что? Я не дослушал. Отвлекся.
- Никогда не… - безуспешно пыталась я запустить свой мозг. – Ай, пофиг! Просто не останавливайтесь.
Снова прильнула к его невероятным губам, и мы оба синхронно замерли, когда из детской кроватки раздался тихий плач.
- Кажется, придётся остановиться, - выдохнул Мирон Александрович и напоследок чмокнул меня в губы. – Только постарайся в этот раз не убегать. Всё-таки, я уже не в том возрасте.
- Можно подумать, что меня сейчас послушаются ноги.
Глава 43
Глава 43
Слюни. Очень много слюней. Похоже, под утро Мирон Александрович настолько устал меня целовать, что решил просто прижать к моей щеке открытый рот и ждать эффекта. Какая разница, каким образом оставить на мне мокрый след?
- Па…па… га… га, - тихий нежный голосок прорезался сквозь дымку сна. Стало понятно, что прямо сейчас я находилась под прицелом внимания совершенно другого мужчины, который, перестав жевать мою щеку, решил сесть мне на лицо.
- И чья это попка на Майкином лице? – улыбнулась я, не открывая глаз. Подняла руку и мягко приобняла тепленького ползуна, который двигался к другому лицу – папиному.
Под моей головой вместо подушки мужская рука, другая его рука придерживала одеяло на моей талии и вжимала меня в мужской горячий торс. Размеренное глубокое дыхание щекотало мой взлохмаченный затылок.
- Эй, бандит, - шепнула я ласково и ненавязчиво перетянула Тимку обратно на своё лицо, а затем и уложила рядом с собой. – Ты куда такой красивый с утра пошёл? Я-то тебя ещё не поцеловала. Иди ко мне.
Уткнулась лицом в мягкий животик и пощекотала его носом, зная, что Тимке гораздо больше нравилось в этот момент то, как его личико щекочут мои волосы.
- А что это тут у нас? – поинтересовалась я у хохочущего малыша, пощупав «надутый» подгузник. – Ой-ой, пора переодеться. Заодно позавтракаем, да?
- Я всё сделаю, - хриплый ото сна голос в самую макушку, а оттуда в сердечко, буквально заморозил меня. Как-то во время ночных поцелуев я не учла, что мне придётся смотреть на него еще и при свете дня. Вновь захотелось куда-нибудь убежать и спрятаться. – Поспи ещё, - приподнял Мирон Александрович голову и, уткнувшись носом мне в шею, глубоко вдохнул, а затем поцеловал. – Ты плохо спала ночью.
- Из-за вас, - выдохнула я сипло, моля о том, чтобы пульс перестал ускоряться, иначе я лопну от счастья.
- Мы всё ещё на «вы»? – шепнул Мирон Александрович насмешливо и плавно сместился от шеи к уху. – И это после… как ты их назвала? Языческих хитросплетений? Полиглотаний?
Боже! Я ведь действительно назвала так наши поцелуи!
Прижала Тимку к своему лицу, чтобы скрыть румянец, – отличное прикрытие.
- Скажи своему папе, чтобы перестал меня смущать, - заговорщицки шепнула Тимке.
- Лучше мы дадим тебе еще пару часов на то, чтобы выспаться. Сейчас только шесть утра. Отдыхай, Май, - чмокнул меня в плечо Мирон Александрович и, мягко вытянув из-под моей головы свою руку, подхватил Тимку.
Исподтишка наблюдала за тем, как взъерошенная после сна шевелюра Мирона Александровича тихо скрылась за дверью. Тихо прикрыв за собой дверь, Тимка и его папа оставили меня в комнате одна. Резко перекатилась на спину, самую дурацкую в мире улыбочку пришлось спрятать под одеялом и туда же беззвучно повизжать и подрыгать ногами.
Спать не хотелось вообще. Хотелось бежать за широкой спиной с потрясающей игрой мышц под гладкой кожей и впечататься в нее лицом, оплетя торс руками и ногами. И визжать! Не знаю, почему, но очень хотелось визжать. Грудную клетку буквально переполняло вихрем эмоций. Я готова была делиться ими со всем миром, но мне сказали спать.
Действительно. Лучше посплю, иначе точно оглушу кого-нибудь своим визгом.
Завернулась в одеяло как довольный червячок, но уснуть так и не смогла. Казалось бы, от широкой улыбки глаза должны хоть сколько-нибудь захлопнуться, но нет. Должно быть, еще никто и никогда в этой комнате не улыбался потолку так искренно, как это делала я на протяжение пары часов.
Когда лежать уже стало скучно, а внизу всё более отчетливо было слышно, что все проснулись, я решила выбраться из-под одеяла. Поправила халат, причесалась, даже ресницы тушью подкрасила. Отрепетировала перед зеркалом невозмутимость, но по горящим влюбленностью глазам можно было понять вообще всё. А ещё эта улыбочка, которую никуда не ушла, даже когда я чихнула.
Спускаясь вниз, чуть не свалилась со ступенек, когда наши с Мироном взгляды пересеклись. От его легкой улыбки уголками губ я мгновенно почувствовала, как к щекам прилил жар, а дыхание сбилось. Чтобы заслонить лицо и перестать пялиться и смущаться, сделала вид, что у меня зачесались брови и лоб. Ну, хоть бы футболку надел! Я же не железная! Даже собирая на полу пирамидку, он не стал выглядеть менее мужественно, даже наоборот.
- Доброе утро, - пискнула я и быстрыми шагами утопала в кухонную зону, где Света уже гоношила на стол.
- Доброе, Майя. – улыбнулась она сонно и стало понятно, что проснулась Света буквально несколько минут назад. – Давай, не будем ничего готовить? Со вчерашнего дня полно еды осталось. Только разогреем и всё.
- Конечно, - согласилась я. – Налить тебе кофе?
- Ой, не. Я пока только воду буду употреблять. До обеда точно, - мученически вздохнула она и устало опустилась на стул. Понимающе поставила перед ней стакан воды и графин.
- Ты, вроде, вчера не так уж много выпила.
- Возраст. Когда тебе за сорок эффект от вчерашнего веселья кажется всё более губительным.
- Буду знать, - хмыкнула я и налила себе кофе.
Пригубила горячий напиток и замерла как статуя, когда к спине прижалось уже знакомое мне тепло. Света слишком быстро растворилась, оставив нас одних.
