Измена. Развод. Моя (не)случайная беременность - Лика Ланц
«Груз» хмурился и дулся и строил из себя оскорблённую невинность.
– Хватит рожи корчить, – сказал я сыну, но тот только ресницами взмахнул и покрепче стиснул челюсти.
Он очень похож на меня. Не одно лицо, но жесты, мимика, голос… это будто в зеркало смотреться.
Ему шестнадцать – сложный возраст. Я жалел, что отослал его учиться за границу. Не нужно было этого делать. Но долго он там не продержался. Как говорится, фамилию не опозорил, но был весьма близок к этому.
Я его не винил. Бунт на корабле – это по-нашему. К тому же, Ромке и характер мой достался. Что уж на зеркало пенять… Бесполезно.
– Не пойму, чем ты не доволен, – решил я всё же продолжить монолог. – Там тебе не нравилось. Судя по всему, ты сделал всё, чтобы я приехал и тебя забрал. Твой план сработал, но что-то я не вижу радости.
– Я рад, – посмотрел он на меня незамутнённым ясным взглядом.
Голубоглазый ангел. Гроза всех девчонок. И не когда-то там, а вот уже. Всё при нём: внешность, рост, даже мускулы имеются. Ромка всегда выглядел старше своих лет. Рейнеровские мужские гены. Хотя сложно сейчас сказать, не имея перед глазами других «образцов». Есть только он и я. Ну, и младший мой брат, но он точно не в нашу породу, а в отчима пошёл.
– Только суть от этого не меняется, – наконец-то прорвало его. – Я тебе не нужен. Решил – сбагрил подальше. Передумал – забрал назад. А толку? Снова запрёшь в какой-нибудь серпентарий и будешь вечно занят.
– Договорились. Пойдёшь учиться в обычную школу, – невозмутимо парировал я. – Думаю, так будет даже лучше. Ближе к народу. Поблажек не жди.
– Да нужны мне твои подачки! – фыркнул Ромка.
Ну, да. Гордый, как орёл. Только ещё всё равно птенец, а поэтому – шея голая, в пупырышках, и крылья ещё не выросли.
– Замётано. Никаких подачек. Что касается всего остального… ну, ты же понимаешь, что особо ничего не изменится?
– А зачем, пап? – вынимает он мне душу своими ясными глазами. – Ну смысл? У нас всё есть. Зачем больше?
– Если ничего не делать, всё развалится.
– Ну, да, – закатил он глаза, – империи рушатся, цивилизации исчезают и превращаются в прах. Я тебя утешу: мы все умрём. Стоит ли оно того? Ты ж уже как робот. Когда улыбался в последний раз? Когда по-настоящему радовался? Когда ел со вкусом, а не потому, что пора желудок набить?
Юный философ. А я почему-то вспомнил Аню. Она умела и заставить улыбнуться, и восхититься. С ней мир становился не однотонным. Она не подпускала к себе близко и этим притягивала ещё больше.
В последнее время именно она делала меня живым, способным на эмоции, не зацикленным до конца на работе.
– Думаю, у нас будет шанс немного выровнять то, что тебя сейчас так сильно возмущает. Попытаемся. Но манипулировать этим не получится, ты же понимаешь. Истерики катать – тоже. Поэтому прежде чем упасть, как малыш, на пол и потребовать «вот эту игрушку», подумай сто раз. То, что получилось у тебя с возвращением домой, – это не твои удачные манипуляции. Это моё осознанное решение. Я совершил ошибку. Я её признаю. Всё остальное – по ходу пьесы. И не тебе выстраивать мизансцены. Уяснил?
– Куда уж яснее, господин диктатор, – буркнул сын и уставился в окно.
Собственно, большего и не надо. Пусть подумает. Голова у него светлая. А гормоны… ну, куда ж их деть? Всё соответственно возрасту.
Глава 41-2
Погода испортилась окончательно. Лил дождь. Небо чуть ли не ночное – тёмное и хмурое. Ромку я решил закинуть к царице Елизавете – пусть порадует старушку, поулыбается ей. А сам… да, я рвался к Анне. Хотел хоть на несколько минут её увидеть.
Неразумно. Глупо. Как мальчишка. Будто не Ромке шестнадцать, а мне. Но это и не пугало, и не остужало мой пыл.
«Я заеду?» – коротко написал в смс.
Хотелось, конечно, внезапно. Но я не решился. И это тоже так мне несвойственно. Но я уже даже немного адаптировался, понял, что с этой девушкой всё по-другому. Не так, как я привык. Да и не нужна мне была какая-то уже избитая модель поведения с другими женщинами. Да и кто они – другие женщины? Так, эпизоды, выцветшие фотографии, на которых даже лиц не различить.
«Вы вернулись?»
Я поморщился. Такая цельная девочка. И так крепко держит оборону. Но я научу её говорить мне «ты». Это даже будет интересно.
«Да» – короче не скажешь.
– Пап, ты что, смс-ишься?
У Ромки разрыв шаблона. И глаза на пол-лица.
– Да, – твёрдо посмотрел я сыну в глаза. – Ещё вопросы?
У Ромки дёрнулся кадык. Он мотнул головой.
– Вопросов нет – прекрасно. Вылезай, мы приехали. Царица Елизавета готова упасть в обморок, лицезрея твою персону.
– Скорее, готова отходить палкой, – пробормотал сын.
– Будь вежлив, улыбайся, поговори со старушкой. Мне надо отлучиться на час-полтора. Позже я тебя заберу.
Он снова кинул на меня взгляд из-под ресниц, но ни о чём не спросил.
Я объясню. Позже. Может быть. Нет, точно. Но хорошо, что не сейчас. Слишком много всего. А он всё же подросток, что вырос без матери с очень непростым мною.
В общем, бабуле было не до меня. Я сдал сына в её щедрые объятия, поцеловал старушку и ушёл. Вряд ли она слышала мои объяснения.
Возраст. Она сдавала. И с этим ничего нельзя поделать. Но пока она дышит и движется, я поклялся, что у неё будет всё.
Сейчас ей нужен был Ромка. Она его заполучила, хоть и каркала, что бедного ребёнка не нужно срывать с учёбы.
А пока они радовались встрече, я ехал сквозь ливень к девушке, которая, пусть и не сразу, но ответила мне: «Приезжайте».
Я прикрыл пальцем последние две буквы. «Приезжай» звучало куда лучше. Будто она меня ждала. Хотела видеть. Да, наверное, так и было, но я словно воочию видел, как она не решается набрать одно-единственное слово. И был ей благодарен, что оно – то самое, а не отказ.
Я бы не умер, нет. Но в какой-то момент казалось – да.
