Я думала, я счастливая... - Марина Безрукова
Рядом с ним приземлилась вертлявая сорока, запрыгала по скамейке, совершенно не опасаясь этого сутулого человека в черной куртке. Исчезла она так же быстро, как и появилась. Зашумели ветками деревья, поклонились друг другу в приветствии. Николай скользнул глазами по голой непросохшей земле: трава еще даже не пробилась, но кое-где подмигивают желтым глазком крохотные цветочки мать-и-мачехи. А где-то уже вовсю весна! Снова вспомнил разговор с Тамарой. Она говорила с ним, как с далеким родственником, который вдруг всплыл из небытия и теперь напрашивается в гости. Но принимать его не хочется и лучше придумать вежливый отказ. «Завтра же поеду и отвезу заявление на развод!» — подумал Николай. Он прищурился и посмотрел в небо. Над головой проносились низкие косматые облака, но солнца не было и в помине. Ему стало холодно. Он встал и направился к стоянке. Подождет Соню внутри.
Ждать пришлось недолго, и уже вскоре он увидел, как Соня торопливо выскочила за калитку и почти побежала к машине.
— Всё, Коленька! Всё! — с облегчением выпалила она, усаживаясь рядом. — Я сказала Тимуру, что выхожу замуж, что у меня будет малыш от любимого мужа и что больше я не смогу приезжать сюда.
Николай недоверчиво смотрел в ее счастливое лицо и уже собрался задать вопросы, но Соня не позволила ему произнести ни слова. Она в необычайном возбуждении, с пятнами на щеках, продолжала говорить.
— Ему гораздо лучше стало, Коленька. И он правильно меня понял. И не держит зла. И мне стало так легко! Спасибо тебе, Коленька! Спасибо, что помог и не отвернулся от меня. Если бы ты знал… если бы знал, как это… как это для меня странно… и ценно…
И вдруг она заплакала. Николай тут же обхватил ее лицо обеими ладонями и принялся целовать подпухшие губы, холодные щеки, чуть влажные от сырого воздуха волосы.
— Сонечка, — бормотал он. — Любовь моя… Не плачь… Всё хорошо, всё теперь будет хорошо!
Он баюкал ее, как ребенка, прижимал к себе и успокаивающе гладил по плечам. Соня счастливо улыбалась и ловила его руки тонкими пальцами. Потом они оба затихли.
А еще через полчаса на перекрестке, обезумевший трамвай выбросил на повороте свой хвост и, слетев с рельсов, мощно ударил автомобиль, в котором притихшая Соня прислушивалась к трепету в животе, а Николай украдкой любовался ею.
Глава 28
Темно. Страшно. В ушах гул, через который пробивается противный, ни на что не понятный скрежет. Мелькнул свет. Яркий, ослепительный. Чей-то крик. Сирена. И снова темнота.
Удар пришелся в заднюю часть машины. Автомобиль резко швырнуло вперед, и он врезался в тех, кто тоже стоял, ожидая поворота. Столкновение было такой силы, что весь корпус за секунду превратился в невообразимое месиво, словно некий великан задумал сделать поделку из обычной жестяной банки. Николай и Соня были пристегнуты, но подушки безопасности не сработали и не смогли смягчить полученный удар. Как в замедленной съемке Николай смотрел на медленно приближающийся соседний автомобиль. На заднем стекле была смешная наклейка с изображением кипящего чайника. Бах! Стекло покрылось мелкой паутиной и взорвалось градом мельчайших осколков, которые резали и впивались в лицо, волосы, руки. Следом начала скручиваться передняя стойка, угрожая превратить салон в смертоносную ловушку. Николай даже не успел повернуть головы к Соне. Он не видел ее бледного лица с закрытыми глазами и безвольно сползшую с живота руку. После того, как брызнули осколки, он погрузился в черноту.
Кроме машины, где находились Николай и Соня, пострадали еще три автомобиля. Один из них выбросило на тротуар и пешеходы лишь чудом успели увернуться. Но сильнее всех досталось Николаю. Покалеченный корпус зажал его так, что пришлось дожидаться спасателей. За это время «скорая» уже погрузила Соню, которая была без сознания и увезла в одну из городских больниц. Видимых травм на ней не было, только кровоточили несколько длинных царапин на лице от прилетевших осколков. А вот вызволенного с трудом Николая, медики с сиренами и мигалками помчали в институт скорой помощи.
* * *
Тамара неожиданно для себя решила поехать прогуляться по центру. Так, небольшая прогулка вылилась в многочасовую круговерть среди магазинов, салонов, гудящих автомобилей и толпы людей, спешащих по своим делам. После тихого приморского поселка, она просто ошалела от звуков, запахов, рекламных баннеров, ярких вывесок, а главное, суматохи, без особого стеснения обрушившейся на нее всей мощью. Тамара с удовольствием погрузилась в водоворот бурлящего города и поняла, как она соскучилась по такой насыщенной жизни. Она вертела головой по сторонам, не хуже обычного туриста и ей казалось, что она совсем забыла знакомые с детства маршруты, мосты, часовни и дворцы и теперь открывает их для себя заново. А еще ей захотелось прогуляться по любимым местечкам вместе с Женей. Что ни говори, его не хватало. С улыбкой Тамара отбивалась от назойливых молодых людей, сующих ей в руки рекламные листовки, отрицательно качала головой на уговоры тетушек в теплой не продуваемой одежде, соблазняющих отправиться на экскурсию, резко переходила на другую сторону улицы, завидев огромную плюшевую зебру, которая мечтала со всеми сфотографироваться. Витрины горели огнями, зазывая в рестораны и кафе, махали руками воздушные человечки, как всегда скромно светился фасад книжного магазина — самое желанное для Тамары место в городе. Она забежала в несколько чайных студий, посмотрела ассортимент, взяла на заметку некоторые тонкости, которые мог бы применить Женька, и даже купила небольшую упаковку авторского чая. Потом пошла вдоль канала и незаметно для себя забиралась всё дальше и дальше, вдыхала сырой, чуть пахнущий тиной воздух, удивлялась смельчакам, которые не побоялись плыть на прогулочных катерах, когда от воды тянет холодом, и не спасают даже теплые пледы, выданные заботливым гидом. Она и сама замерзла страшно, но озноба не чувствовала, настолько соскучилась по родным местам. В глубине узкой улочки Тамара забежала в кофейню. Заведение пряталось в стороне от туристических троп, но славилась среди местных всегда отменным кофе и сладкими, ноздреватыми пышками. Есть их было неудобно, сахарная пудра обязательно просыпалась на одежду, пачкала руки и прилипала к щекам. Но еще со студенческих времен Тамара любила бывать именно здесь. А потом она приходила сюда с Николаем. А потом, когда подросла Лёлька, и с ней. Сегодня здесь был лишь один пожилой мужчина с аккуратно подстриженной бородкой. Облокотившись на круглый высокий
