Невеста на один день - Лэндиш Лорен
Серьезно?
Быть может, старик не такой пустой и безэмоциональный, как я думал? Хотя, если свадьба дочурки не вызывает у тебя эмоций, то ты, вероятно, совершенно холоден и мертв внутри.
Эван смотрит на Кейли так, будто ей нет на этом свете равных. Я решаю, что да, он может еще немного пожить. Тем более что Кейли смотрит на него с таким же благоговением и любовью.
Расслабив сжатый кулак, я беру Поппи за руку. Она удивленно смотрит на наши переплетенные пальцы, но затем прислоняется ко мне, кладя голову мне на плечо:
– Свадьбы – это прекрасно.
Я не так хорошо владею словом, но она, кажется, понимает глубину моих эмоций. Я чувствую ее улыбку на своем плече, и она прижимается ко мне до конца церемонии. На приеме все начинается хорошо, мама выглядит счастливой.
– Разве она не прекрасна? – восторгается она, когда Кейли и Эван кружатся в первом танце. Мама с горящими глазами потягивает шампанское.
– Она великолепна, – соглашаюсь я.
Заметив кольцо на пальце Поппи, мама переключает внимание:
– О, оно чудесное! Скоро наступит и твой день.
– Спасибо. Да… скоро, – поддерживает Поппи, переводя на меня глаза.
Я неловко смеюсь и обнимаю Поппи за плечи.
– Давайте насладимся днем Кейли и переведем дух прежде, чем спешить на другую свадьбу.
Мама рассеянно кивает, вытирая глаза.
– Я знаю. Я просто очень счастлива.
Она выглядит так, будто действительно в восторге от большого дня Кейли и начала ее супружеской жизни с Эваном. Черт, она выглядит счастливее, чем когда-либо на моей памяти.
– О, вот и Паркеры. Прошу меня извинить, – шепчет мама, прежде чем уйти.
Поппи наклоняется ко мне:
– Ты хорошо справляешься.
– Пока да, но вечер только начинается, – поддразниваю я.
Я как будто заранее предвидел проблемы. Пока мы с Поппи продвигаемся вперед, хорошее настроение сменяется хмуростью: некоторые причины, на которые я старался не обращать внимания, дают о себе знать.
– Спрячь столовое серебро, – шепчет Джастин, один из моих двоюродных братьев, проходя мимо. – Коннвор рядом.
– Коннвор? – шепчет Поппи, отчего я стискиваю зубы.
– Прозвище, которое я получил, когда впервые попал в беду. – Я стараюсь не реагировать.
Другая родственница, которую я даже не знаю, проходит мимо и открыто оглядывает меня с ног до головы, прежде чем сказать женщине, стоящей рядом:
– Он строго смотрит, но не трогает. На руку не чист, если вы понимаете, о чем я. Позвольте мне познакомить вас с кем-то, кто стоит вашего времени.
Поппи ахает и чуть не бросается за женщиной. Я представляю, как сейчас… Поппи оттаскает ее за волосы и потребует, чтобы та извинилась передо мной за свои слова. Но я не хочу устраивать сцену. Сегодня день Кейли.
– Никаких разборок и никаких драк за мою честь среди людей, у которых ее нет, – предупреждаю я Поппи.
Она сужает глаза, угрожающе глядя на двух женщин, но остается рядом со мной.
– Конечно. Но мне, возможно, придется надрать им зады позже, ну, если они пойдут попудрить носики. – Она говорит это сладко и невинно, но что-то подсказывает мне, что Поппи познакомит их со своей сумочкой Полеттой, если учесть, что клюшка Гэри осталась дома.
Мы смешиваемся с толпой. Некоторые гости сердечны и любезны, но потом я слышу голос, который скребет по позвоночнику, как гвозди по меловой доске.
– Коннор! Иди поздоровайся с тетушками и дядюшками!
Я глубоко вдыхаю через нос, поворачиваюсь и вижу тетю Одри вместе с несколькими другими «тетями» и «дядями», кузенами из старшего поколения. Большинство из них, конечно, верят в шумиху обо мне, а не в реальность.
– Привет, Одри, – здороваюсь я строго. – Джин, Лиза, Берни.
– Привет, Конвор, – смеется Берни, которого, если я правильно помню, это прозвище зацепило сильнее, чем всех остальных членов семьи. – Ну что, твой носик чист в последнее время?
– Чище, чем твой, – спокойно отвечаю я, пристально глядя ему на ноздри.
Берни начинает шмыгать и тереть нос, пытаясь «спрятать» несуществующую козявку и одновременно задаваясь вопросом, не знаю ли я чего-то такого, о чем он предпочел бы, чтобы я не знал. Не секрет, что он допустил некоторые неосторожные поступки, как личные, так и профессиональные.
Рядом со мной Поппи ухмыляется, и, конечно же, не остается без внимания Одри:
– Еще раз привет, Поппи. Йен где-то здесь, я уверена.
– Не сомневаюсь. На коротком поводке далеко не убежишь. – Она подмигивает, а затем смеется, как будто шутит.
Однако лицо Одри искажает гнев.
– Так ты девушка Коннора? – уточняет Лиза, которая была одной из самых больших подхалимок тети Одри задолго до моего рождения. – Я так много о тебе слышала. Так чем ты занимаешься, напомни-ка? – Это очевидная подстава, но Поппи не клюет на приманку.
– Я писательница, работаю над второй книгой.
Одри фыркает, явно пытаясь ехидничать.
– Она пишет любовные романы.
– Все ясно. – Лиза выглядит так, будто только что понюхала тухлое яйцо трехдневной давности.
– Кхм, – ворчит Берни, который, вероятно, ничего не знает ни о романах, ни о любви. – Ты ведь знаешь, с каким выродком-преступником ты связалась?
– Знает, – рычу я. Берни всегда был особенно одержим моей преступностью.
Одри печально качает головой, делая вид, что о на – долготерпеливый источник мудрости, хотя на самом деле только подливает масло в огонь.
– Я пыталась ей сказать. Но, к сожалению, некоторые люди не принимают хороших советов.
Джин хмыкает, его взгляд прикован к фигуре Поппи в платье.
– Какая жалость. Такая красивая девушка, как ты, могла бы добиться гораздо большего, чем уродец Коннор.
Он не имеет в виду мою внешность. Он говорит о моей душе – что она уродлива, черна от греха и ничего не стоит, потому что я не склоняюсь перед тем, что он считает правильным.
Берни, потягивая шампанское, соглашается с Джином, после чего, посмотрев на Поппи, пренебрежительно пожимает плечами:
– Ты все равно никогда не получишь деньги его семьи. Роберт и Дебра не одобряют его образ жизни.
– Что ты сказал, сукин сын? – огрызаюсь я слишком громко. Резкий и отрывистый тон привлекает внимание окружающих. Одри выглядит так, будто чувствует вкус победы.
Я даже не злюсь на то, что он говорит о родителях и обо мне. Я в ярости от того, что он низводит Поппи до уровня золотоискательской шлюхи, хотя она совсем не такая.
Поппи, у которой есть все основания для того, чтобы впасть в полное безумие, остается скалой. Спокойно она кладет свою руку на мою, пока я не впал в ярость и не испортил особенный день Кейли, став жестоким бандитом, каким меня считает моя семья.
– Коннор, – тихо говорит она, нежно похлопывая меня по ладони, словно я ручной песик, которым можно управлять по команде. Я мгновенно затихаю, зная по ее слишком сладкой улыбке, что она собирается нарезать этого парня на куски, и я, со своей стороны, не могу дождаться, чтобы посмотреть шоу.
Улыбка Поппи приобретает тот маниакальный блеск, который я видел раньше, тот, который она показывала парню из ломбарда, которого она упорно называет «приемным папой» Гэри.
– Я с Коннором не из-за его красивого лица или семьи, – говорит она с фальшивым, как черт, чванливым акцентом, слегка смеясь, будто это абсурд. – Я с ним из-за его гигантского члена. – Все задыхаются от шока, но Поппи продолжает, не отступая ни перед чем. Особенно перед чем-то безумным. Ее сахарная улыбка расширяется. – И мне не больно оттого, что он действительно знает, как им пользоваться. Ну, иногда бывает больно, но в лучшем смысле этого слова. Вы ведь понимаете, о чем я, правда? – Поппи подталкивает двоюродную бабушку Эдну, бросая на нее заговорщицкий взгляд.
– Я, ну… нет, я никогда… – Эдна брызжет слюной, прикрывая рукой жемчуг, буквально сжимая его в ужасе.
Поппи хмурится:
– Никогда? О, дорогая, как трагично. – На ее лице появляется грустная улыбка, и Поппи, понизив голос, продолжает: – Вот что я вам скажу: я пришлю вам копию моей книги-бестселлера. Райкер и Эмбер послужат вам примером. Пользуйтесь на здоровье и не благодарите. – Поппи подмигивает с открытым ртом, как будто делится каким-то великим секретом. – Одно предупреждение… там есть анал. Возможно, это немного чересчур для начала, но вы посмотрите сами, что вам больше понравится, ладно?
