Подкидыш из прошлого (СИ) - Гала Григ
Решающую роль сыграл отказ сестры от сына в мою пользу. Он был заверен нотариусом, поэтому никто не сомневался в его подлинности. Письмо, которое также подтверждало истинность ее намерений, тоже было принято во внимание. Однако вызывало гнев и возмущение при его прочтении.
Я сама не переставала удивляться, насколько Арина тщательно все продумала. Предугадала, какие документы могут понадобиться. Это было не в ее характере. Чувствовалось, что кто-то руководил ею. Неужели Матвей? Верить в это не хотелось. Но тогда кто?
Если бы не Антон, Рому бы, естественно, у меня забрали. Но он, в отличие от меня, настолько обстоятельно все объяснял, соглашался с выдвигаемыми условиями и гарантировал их неукоснительное исполнение, что все разрешилось положительно.
Малыш остался у меня. Правда, сначала только на время. До окончательного решения опекунского совета, а в будущем — и решения суда.
Пришлось, конечно, пройти через многие инстанции. Изначально оформить прописку, официально трудоустроиться (в той самой ветклинике у Туманова). Обустроить детскую комнату. Пройти полное медицинское обследование. И мне, и Ромке, и… Антону.
Ах, да! Я ведь еще не упоминала, что одним из условий для официального усыновления было создание полной семьи.
То есть я согласилась выйти замуж за Туманова.
Или это он согласен жениться на мне?
Даже не знаю.
Как бы там ни было, но мы подали заявление в ЗАГС и об этом предоставили справку органам опеки.
Но регистрация брака будет несколько позже. Точнее, через месяц. Как говорит Антон, все должно быть оформлено согласно букве Закона.
Пока же удалось оформить временную опеку над сыном Арины и Матвея. И мне этого достаточно.
Ромка — почти мой сын. Об его родителях мне думать некогда и не очень хочется. А сам карапуз полностью завладел моим временем, моими мыслями, моим сердцем. И мне больше ничего не надо.
Я счастлива.
Правда, Антон считает, что нельзя останавливаться на полпути…
Глава 49
Только через несколько дней, когда все потихоньку стало устаканиваться, я со стыдом вспомнила, как нехорошо думала о Туманове до того, как мы занялись усыновлением Ромки. Мысленно обвиняла его во всех смертных грехах. Да и вела себя не лучшим образом.
На первом этапе сумасшедшей гонки по кабинетам было не до самоанализа. Сейчас осознаю, что, если бы не Антон, вряд ли я смогла бы добиться уступки со стороны опеки. А беготня по инстанциям! Это же сущий ад. На это ушло бы больше месяца. А может, и больше. Не исключаю даже вариант, что мне бы вообще отказали.
Ой, даже подумать страшно. Я уже настолько привязалась к Ромке, что не мыслю себе жизни без этого маленького чуда.
Антон прав, останавливаться на достигнутом нельзя. Однако, чтобы пройти весь путь до конца, надо еще многое сделать.
Во-первых, конечно, дождаться, когда наш брак будет оформлен официально. А не заверен только справкой о том, что мы подали заявление в ЗАГС.
Есть и другое, более серьезное препятствие для положительного решения суда об усыновлении Ромчика. Необходимо предоставить в судебные инстанции документ, подтверждающий, что оба родителя покинули страну.
Но самое невыполнимое условие — предъявить документ, подтверждающий, что Матвей Минин, указанный в свидетельстве о рождении Ромы, как его отец, не против усыновления.
Это и есть тот самый камень преткновения, который сдвинуть вряд ли удастся. И здесь бессилен даже Туманов.
Передышка, подаренная опекунским советом, сделала меня счастливой. Но счастье мое нет-нет да омрачалось мыслями о том, насколько честно я поступаю по отношению к Антону. Ведь, согласившись выйти за него замуж, я покривила душой.
На вопрос Туманова, люблю ли я его, только молча опустила глаза. Он терпелив. Но надолго ли хватит его терпения. И вправе ли я пользоваться его добротой.
Говорят, стерпится-слюбится. Может быть. Я очень хочу верить в это. А иначе как строить семью?..
Меня тревожит и другое. Антон, окружив меня вниманием и заботой, совершенно равнодушен к Ромке. Да, он помог обустроить детскую, решил практически все вопросы в опеке. Но… это не ради малыша. Я понимаю, что все это делается только ради меня.
Осуждаю себя за согласие выйти за Туманова замуж. Получается, я обманываю его ради собственных интересов. Гадкая я.
Такие мысли не дают по ночам спать.
А что будет дальше?
Подхожу к Ромкиной кроватке. Любуюсь этим маленьким чудом. По-прежнему ищу в нем черты Арины или Матвея.
Нет. Он похож сам на себя. Копна темно-русых волос. Пухлые губки, словно обведенные карандашом. Носик кнопочкой. Глазки — угольки. И весь он такая лапушка.
Обожаю тискать его. Часто ловлю себя на абсурдной мысли, что он похож скорее на меня, чем на одного из родителей.
Няня, которую пришлось пригласить, не нарадуется на него. Говорит, что с такими детьми работать одно удовольствие. Я с ней согласна. Ромка спокойный, всегда улыбается. У него прекрасный аппетит. Не ребенок — золото, одним словом.
Рядом с этими мыслями естественное возмущение. Как можно было бросить такого ребенка? Почему?!
Да и вообще, любого ребенка. Каким бы он не был.
Ох уж, Арина! Да и Матвей тоже. Оба хороши. Натворили дел.
У меня из-за них в голове сплошной раздрайв.
Разум возмущается. А сердце… Стыдно признаться, — радуется. Ведь если бы они не сошли с ума (иначе это не объяснить), сейчас бы у меня не было Ромки.
С умилением смотрю на карапуза, улыбающегося во сне и причмокивающего губами. Наверное, видит во сне свою любимую бутылочку с кашей. Обжора…
Вздрогнула от неожиданного звонка в дверь. Антон? Вроде, поздновато уже. Случилось что?
С тревогой смотрю на Туманова. Но судя по его виду, понимаю, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Жду объяснения его позднего визита.
— Как вы тут, все в порядке? — пока общие фразы. Отступаю в сторону, пропуская его в комнату. Повисает неловкая пауза.
— Я вот что подумал, Ксюша, может вы ко мне переедете? У меня просторнее будет. Да и вообще…
Я замерла. Не знаю, что отвечать. Вот оно, начинается. А чего я ожидала? Что он бесконечно будет ждать меня? Не мальчишка…
— Прямо сейчас что ли? — тут же отчитываю себя: глупее вопроса задать не могла!
Туманов молча обнял меня, пытался поцеловать. В губы.
Я инстинктивно оттолкнула его. Что это он? Раньше ведь никогда…
— Ксюша, я больше так не могу, — жалко так, обиженно, словно ребенок.
— Тебе лучше уйти, Антон. Давай завтра поговорим. Да? — Какая же я гадкая! Надо
