Шатаут - Стейси Борел
— Ну, если ты поедешь, дай мне знать, и я зайду к тебе в гости.
Он улыбнулся.
— Тебе стоит повидать моих родителей. Ты им очень нравишься, и ты знаешь, как моя мама любит хорошую компанию.
Да, так и было.
— Посмотрим, что запланировала моя семья.
Мы прошли через кампус, который почти опустел после окончания семестра. Студенты уезжали на каникулы пораньше, хотя и пропускали свои последние занятия. Я стянула рукава моего лонгслива пониже, чтобы прикрыть руки. Я замерзала. В Афинах теперь, конечно, похолодало, но я уже стала адептом более теплого местного климата. Стоило температуре опуститься до пятидесяти градусов (прим., по Фаренгейту, т. е. 10 градусов Цельсия) или ниже, вы обнаружили бы меня трясущейся, как лист, и кутающейся во всё подряд, чтобы сохранить тепло. Ригли всегда находил это забавным.
Он подтолкнул меня, прежде чем мы добрались до моего общежития.
— Ты выживешь без меня?
Я ухмыльнулась.
— Думаю, что буду жить.
— Я имею в виду, что у тебя не будет всего этого, — он провёл ладонями по своему телу, — чтобы согреть тебя.
Я ударила его по руке.
— Стоп. Ты слишком о себе возомнил.
— Не-а, просто не хочу, чтобы ты забыла обо мне.
— За три дня?
— Эй, три дня могут быть долгим временем для некоторых.
— Да уж, но мы справимся.
Я смеялась над его детскими выходками. Я привыкла к тому, что Ригли постоянно шутил. Но по лёгкой нахмуренности, различимой на краешках его глаз, я могла сказать, что он расстроен тем, что не едет со мной. Он скучал по семье. Я не думала, что это было связано с тем, что меня не будет рядом. Наступали праздники, а он оставался здесь один. Все парни, с которыми он общался, собирались домой, и как бы он ни утверждал, что это просто ещё один день, на самом деле это было не так. Его семья процветала благодаря традициям так же, как и любая другая семья. У меня даже был соблазн не ехать домой тоже, просто чтобы остаться и приготовить ему что-то похожее на настоящую индейку, но я не могла подвести родителей.
Мы остановились прямо перед дверью, и я повернулась к нему лицом. Ригли положил ладони на мои бёдра и потянул к себе. Обвив себя его руками, я уткнулась лицом в его грудь и глубоко вдохнула. Запах улицы смешался с его средством для стирки, став опьяняющим. Я бы с удовольствием наполнила запахом пузырек, чтобы увезти с собой, но я подожду, пока не увижу Ригли снова на следующей неделе.
— Эй.
Я подняла голову, чтобы посмотреть на его кажущиеся почти жёлтыми глаза.
— Хммм?
— Повеселись, ладно?
Я кивнула.
— Хорошо.
Он нагнулся и нежно поцеловал меня в губы. Части моего тела, которые были холодными, мгновенно согрелись, когда я растворилась в его нежности. Отстранившись, он усмехнулся, потом снова склонился, чтобы продолжить поцелуй.
— Не заставляй меня начинать, иначе мы можем никогда не остановиться, и завтра ты опоздаешь на самолет.
Смеясь, я сказала:
— Да, да. Как скажешь.
Повернувшись, чтобы войти внутрь, я почувствовала шлепок по заднице и пискнула. Дешевый трюк. Но я обожала эту его игривость. Оказавшись в комнате, я уселась на кровать и сняла обувь. Мне всё ещё нужно было упаковать вещи и прочитать главу в учебнике по искусству, так, чтобы не делать это поспешно в последнюю минуту перед возвращением домой.
Я вздохнула: мне не хотелось ничем заниматься. Я просто хотела вздремнуть. Завтрашний полёт должен занять больше двух часов, я могла бы почитать в это время, да и не потребуется больше тридцати минут, чтобы бросить одежду в сумку. В любом случае, кое-что я не смогу упаковать до завтра, например, туалетные принадлежности. Стоило лечь, и мне не потребовалось много времени, чтобы тепло одеяла, а также комфорт и чувство счастья утащили меня в свой кокон.
***
Существует поговорка, что только стоит покинуть какое-то место, оно уже никогда не будет прежним по возвращению. Именно так это ощущалось, когда моя мама въехала в Афины, направляясь к дому. Город был точно таким же. Те же здания, фонтан в центре города, украшения, которые доставали каждый год. Я не знала, почему, но ожидала увидеть что-то другое, и так оно и было.
Когда мы оказались у подъездной дорожки нашего дома, а после вошли внутрь, я огляделась. Ностальгический запах корицы и выпечки с яблоками поразил меня прямо в сердце. Прошло пять месяцев с тех пор, как я была здесь, и я забыла, что мама всегда жгла одни и те же ароматические свечи.
— Хочешь, чтобы я взяла твоё пальто? — спросила мама, обойдя меня и положив сумочку на стол у двери.
Я взглянула на неё и моргнула.
— Нет, все в порядке.
Она тепло улыбнулась.
— Знаю, прозвучало так, будто я отношусь к тебе как к гостю.
Она пристально наблюдала за мной, как будто ждала, что я зальюсь слезами из-за чего-нибудь, чтобы она могла снова сыграть мамулю. Вместо этого она крепко обняла меня, поцеловала в щёку и сказала:
— Папа будет дома через час. Ему пришлось поехать на работу. А мне нужно проверить индейку. Тетя и дядя приедут в ближайшее время, говорю на случай, если ты хочешь успеть занести сумку в свою комнату. Нелепо, что эта чёртова компания заставила твоего отца работать в праздники.
Она направилась в кухню, всё ещё разговаривая сама с собой.
— Можно подумать, что у них самих нет семей.
Вот она, мама, которую я знала и любила. Эту привычку болтать сама с собой я получила от неё. Мы обе делали так постоянно. Иногда мне даже было жаль отца, потому что он постоянно переспрашивал «Что?», будто мы с ним разговаривали. Я очень любила их обоих за это.
Как только я добралась до своей комнаты, то бросила сумку у двери и осмотрелась. Словно увековеченное пространство, к которому родители никогда не прикасались: точно такое, каким я его оставила. Правда, даже прикроватный столик всё ещё был открыт после того, как я, собираясь перед отъездом в колледж, прихватила из него гигиеническую
