Маскарад для босса (СИ) - Жанна Никитина
Остаток ужина приходит спокойно. Мы все вместе убираем со стола. Я в какой-то момент остаюсь одна. Наталья Владимировна поднимается наверх, Марс следует за ней. Оглядываю комнату. Все чисто. А мне пора ехать к себе.
— Мама собирается домой, — Марс спускается по лестнице с сумкой в руке, Наталья Владимировна идет следом.
— Как так? Вы уверены, что хотите вернуться? — я обхожу Марса, скользя рукой по его спине. Мне очень хочется ощутить его кожу под своей ладонью.
— Да, мне пора, — Наталья Владимировна направляется к двери и начинает обуваться. — Убери все в холодильник. И спасибо за приятный день! Я даже рада, что все так получилось. А то сын так и не рассказал бы мне о своих отношениях, — она укоризненно смотрит на Марса, тот только пожимает плечами.
— От тебя сложно что-либо скрыть. — Он оборачивается ко мне, — Я провожу маму до машины.
Я дохожу с ним до двери. Наталья Владимировна на прощанье неожиданно крепко обнимает меня и шепчет на ухо:
— Береги его, — легко целует в щеку и машет уже стоя у лифта.
Они с Марсом заходят внутрь, двери закрываются с тихим щелчком. Возвращаюсь на кухню и сажусь на стул. В квартире непривычно тихо. Чувствую себя одинокой и будто брошенной. С Марсом в этом большом пространстве намного уютнее.
— О чем задумалась? — звук закрываемой двери отвлекает меня. Марс направляется в мою сторону.
— Думаю, каково тебе жить одному в такой большой квартире, — я почти не вру.
— Прекрасно. Квартира, как ты сама заметила, большая и моя, — Марс облокачивается на стойку и смотрит на меня.
— Я вроде бы все сделала, — смотрю на свои сцепленные руки. — Мне, наверное, тоже уже пора.
Мои вещи наверху, поэтому направляюсь к лестнице, но Марс аккуратно хватает меня за запястье и разворачивает к себе. Он поднимает мою голову за подбородок и заставляет поднять взгляд.
— Останься еще на одну ночь, — он смотрит мне в глаза, и в его взгляде столько тоски, — пожалуйста.
Я не могу выдавить из себя ни слова, шокированная его просьбой, поэтому только киваю. Марс ведет меня наверх. Захожу в спальню следом за ним. Марс не включает свет, и я этого не делаю. Он разворачивается ко мне и встает спиной к окну, выражения его лица не разобрать против света с улицы. Я чувствую его руки на себе. Он двигает ими вверх по моему телу, помогая мне снять платье, затем лифчик. На мне остаются только трусики. Я хочу раздеть Марса, но он мотает головой, и раздевается сам. Затем ведет меня к кровати и укладывает к себе спиной. Я лежу у него на руке, накрытая одеялом, и прижимаюсь к сильной груди. Тишина убаюкивает.
— У тебя, наверное, есть вопросы, — его голос уставший.
— Если ты не хочешь об этом говорить, то я не буду тебя ни о чем спрашивать, — я смотрю в темноту и прислушиваясь к дыханию Марс.
Он гладит меня по волосам, нежно перебирая их.
— С чего начать? — рука в моих волосах застывает, а затем исчезает вовсе.
— С начала. Так будет проще всего, — я вкладываю ладонь в руку Марса, на которой лежу, и жду.
Проходит время, прежде чем я слышу тяжелый вздох и тихие слова:
— В самом начале мы жили хорошо. В достатке, любви. Как любая счастливая семья, — Марс запинается. — Пока отец не захотел жить еще лучше. Он желал большего. Девяностые — непростые годы, ты вряд ли знаешь, что там творилось. А вот я увидел всю изнанку.
Чувствую затылком дыхание Марса, и мне кажется, что я не дышу вовсе, вслушиваясь в каждое слово.
— Отец входил в преступную группировку, — монотонно продолжает Марс. — Продажа краденых автомобилей, рэкет. И кто знает, что еще. Ему доверяли перевозку денег, и иногда он довозил не все. Мне было лет пять, когда к нам домой пришли впервые. Мы были с мамой вдвоем. Тогда вынесли из дома все, что было… и избили маму, — Марс сжимает мою ладонь. Мне почти больно, но я не двигаюсь. — Меня не тронули. Когда отец пришел, довольный и бухой, он был в шоке. Перепугался. Прощения просил.
И снова тишина. Глажу Марса по руке кончиками пальцев. Уже не уверена, что готова услышать историю целиком, но Марс продолжает:
— Отца хватило на полгода, — его голос становится грубым, слова — отрывистыми. — Они снова выбрали время, когда его не было. Мама попала в больницу с переломом ключицы, — Марс рычит. — Она умоляла отца перестать, говорила, что не нужны нам эти деньги. А отец орал, что если ей не нравится, пусть уходит. Со временем он стал все чаще приходить домой побитым и пьяным. Он был недоволен всем. Злой.
Я слышу тяжелое дыхание Марса, чувствую, как он напряжен, и от этого мне становится горько. Сколько боли в его словах! Сжимаю свободной рукой подушку и стискиваю зубы.
— А однажды я попался под горячую руку, — Марс вздыхает и немного успокаивается. — За какую-то мелочь отец отхлестал меня ремнем. До такой степени, что можно было снимать побои, — он невесело усмехается. — В тот же день мама собрала вещи, и мы ушли. Мы переехали к маминой подруге. Отец узнал об этом. Ловил нас на улице, угрожал, заламывал руки маме. Нам пришлось снова переехать. Уже в Подмосковье. Сняли квартиру. Мама работала на двух работах, а я только в школу пошел, — снова пауза. Марс окончательно приходит в норму и начинает говорить будничным тоном. — Было тяжело. Но все наладилось. Я поступил в Москву. Создал свою фирму. Стал зарабатывать. Делал все, чтобы маме больше не нужно было работать и она ни в чем не нуждалась. Знаешь, я часто видел, как по вечерам она вздрагивала от любого шороха. Возможно поэтому она и среагировала на движение в темноте вчера. Кто знает!
Мы снова погружаемся в тишину. Кажется, Марс больше ничего не скажет. Я сжимаю его ладонь, пытаясь показать все тепло и поддержку, которые чувствую внутри. Марс шевелит рукой и переплетает наши пальцы.
— Отец объявился после моего первого интервью, — Марс все-таки еще не закончил. — Просто пришел и потребовал денег. Угрожал. Я уступил, опасаясь, что он пойдет к маме. Мы договорились, что я буду платить ему. Суммы постоянно росли. Каждый раз он требовал все больше, — Марс ударяет нашими сплетенными ладонями по подушке. — Я шел на это ради спокойствия мамы. А потом отец пристрастился к азартным играм. И окончательно опустился. Ему в очередной раз не хватило денег и мозгов. Если бы не
