Любовный эксперимент по-американски (СИ) - Елена Армас
— С этим последнее время не очень.
— Рози, — твердо сказал он, заставив меня посмотреть ему в глаза, — я в тебя верю, потому что стал членом твоей команды.
Я мысленно улыбнулась: его слова заставили и меня ощутить уверенность. Взяла несколько ломтиков вяленой колбасы и, углубившись в работу, пару минут помалкивала, а потом все же нарушила тишину:
— Знаю, что тема не для экспериментального свидания, но сегодня утром звонил мистер Аллен.
— Психованный Домовладелец? — проворчал Лукас, и его непосредственная реакция согрела мне душу.
— Говорит, ремонтникам потребуется дополнительное время.
Лукас вздохнул, однако ответил не сразу.
— Ты права, разговор не очень подходящий для такого вечера.
Я кивнула и вытащила из контейнера еще несколько ломтиков колбасы.
— Просто хотелось еще раз тебя поблагодарить. Спасибо, что разрешил мне пожить в студии Лины. В любом случае, если тебе надоест, я подыщу другое место. Только скажи.
Он взял паузу, обдумывая мои слова.
— Тебе комфортно находиться со мной в одной квартире?
— Спрашиваешь… — ответила я, забыв о зажатой в руке начинке.
— Если что-то беспокоит — не стесняйся. — Лукас взял кусочек сочной моцареллы. — Сыр отлично дополнит вкус тосканской колбасы. Рози, может, тебе мешает мой храп?
— Ты вовсе не храпишь.
— Может, кавардак на кухне или музыка, под которую я готовлю? Прошу тебя, не молчи!
Какой он забавный…
— Лукас, сколько можно! Это ведь ты спишь на диване, хотя тебе обещали всю квартиру, и кровать в том числе. — Я покачала головой, оценивая результат своей работы. — У меня под боком красивый мужчина, готовит, как в пятизвездочном ресторане, каждый вечер — новое блюдо. О каких неудобствах ты говоришь?
— Хм, ну ладно, — вроде бы успокоился он. — Кстати, мне приятно слышать, что ты считаешь меня красивым и неотразимым.
Черт, черт! Оговорочка по Фрейду…
— Не помню, чтобы говорила насчет неотразимости, — закатила глаза я.
— Кхе-кхе…
— А о своей красоте ты и без меня знаешь.
Я покосилась в сторону Лукаса: тот вальяжно откинулся на стуле, скрестив руки на груди, и неотрывно глазел на меня. Похоже, свою пиццу закончил давным-давно. Ну и пусть.
— Ты много раз встречался с девушками, — заметила я. — Наверняка каждая говорила, что ты симпатичный.
Он пожал плечами.
— Сто лет не ходил на свидания, пока не познакомился с тобой. Может, я нуждаюсь в напоминаниях.
Свидания-то экспериментальные… Впрочем, поправлять я Лукаса не стала.
— Кстати, ты так ни словом не обмолвился — почему вычеркнул женщин из своей жизни, — пристально глянула на него я.
— Долгая история, сейчас мне точно не до нее.
— Наверное, мешает карьера профессионального спортсмена?
Он заколебался, и по его лицу пробежала тень.
— Что-то в этом роде.
Я не желала себя выдавать, выставлять напоказ свои чувства и все же удержаться от расспросов не могла.
— Предвкушаешь возвращение в спорт? Ну, когда оправишься от того, что с тобой произошло… — Лукас прищурился, и я поспешила продолжить: — Лина рассказывала, как ты выигрываешь кубок за кубком. Спонсоры, мероприятия… А потом ты взял и все оборвал.
Ничего мне на самом деле Лина не рассказывала — я многое почерпнула из социальных сетей. Лукас ежедневно выкладывал что-нибудь интересное, а за несколько недель до свадьбы сестры — как отрезало.
— Просто интересно почему.
Он тяжело сглотнул и молчал так долго, что я уж решила — ничего не добьюсь. Отвернулась, скрывая разочарование. Не доверяет…
И вдруг ощутила его руку у себя на локте.
— Я больше не в состоянии вести прежнюю жизнь, Рози, — вздохнул он, и я почувствовала, как тяжело ему даются слова. — Серфингом заниматься уже не смогу — во всяком случае, на том уровне, которого достиг. Даже не приближусь к нему. — Лукас опустил глаза на ногу, которая явно беспокоила его куда больше, чем казалось окружающим. — Карьера профессионала? Да нет, ничему она не мешала. Уж встречаться с девушками — точно. А сейчас… Что и кому я могу предложить?
Господи! Так у него вовсе не отпуск, не реабилитация…
Мне страшно захотелось его обнять, а заодно шлепнуть себя по губам. Черт меня дернул приставать с вопросами — видно ведь, что отвечать на них Лукасу невероятно тяжело.
И все же я желала, чтобы он рассказал мне свою историю. Как это вышло, какие чувства его обуревают. Страстно мечтала знать все о Лукасе Мартине. Не из любопытства. Просто мне было небезразлично.
Он смотрел на меня так, словно его только что выпотрошили и выставили напоказ, а у него внутри — пустота. Не до задушевных разговоров. И я ничего больше не спросила. Достаточно. Лукас и так вполне дал понять, что с ним сейчас происходит. Прямо сказал, что прежнего блестящего парня из социальных сетей, за которым я шпионила, больше нет.
— Карьера — это еще не вся жизнь, Лукас. — Я положила ладонь на его кисть и тут же ее убрала, а так хотелось сплести пальцы… — Ты — не только спортсмен, и предложить как человек можешь многое.
Он моргнул, пожевал губами, и его взгляд затуманился. Интерес, страх, удивление? Впрочем, он тут же прервал зрительный контакт, отошел за большой деревянной лопаткой и наклонился над столешницей, оценивая мое творчество — словно и не было откровенного разговора.
— Хорошая работа, Рози. Похоже, у тебя талант.
Подцепив мою пиццу на лопатку, он сунул ее в духовку, а я тем временем глянула, какая начинка у него.
— Ого! Ты добавил меда?
— Да, — сказал он и повторил процедуру со своей пиццей. — Горох, орехи, сыр с плесенью и немного прошутто. Нормального хамона найти не удалось.
Лукас подошел к духовке, пригнулся, орудуя лопаткой, и я засмотрелась на перекатывающиеся по спине мышцы. Представила его в воде — на доске для серфинга. Неужели для него со спортом покончено?
— Короче говоря, — донеслось до меня, — не пицца, а настоящий кошмар с точки зрения любого итальянца.
Он вернулся к столу, и я быстро кивнула, сознавая, что, задумавшись, пропустила часть фразы.
— Да-да, полный кошмар.
— Ты ведь ни слова не слышала из того, что я говорил?
— Как это? Конечно, слышала.
Лукас многозначительно усмехнулся:
— Розалин Грэм, все-таки я неотразим — не смей отрицать.
Я готова была вновь опустить его с небес на землю, однако он стоял совсем рядом, с запачканным мукой носом.
— Самооценка у тебя выше некуда. Наверное, ей не повредит, если ты весь вечер будешь разгуливать в таком виде, и все же… Лукас, ты перемазался. Вот здесь, — добавила я, поднеся палец к кончику собственного носа.
Он провел тыльной стороной руки по лицу, но сделал только хуже.
— Все?
— Ага, — солгала я, сдерживая
