Любовь и Боль (СИ) - Чинара

— Э! Они реально сосутся! — негодующе вскрикнул Фабио, вернув меня в реальность.

— Кэп. — хмыкнул Тито.

— Мы сами видим! — отрезал Гаспар. — Дома мелкая получит.

Сладкая парочка села в машину и уехала, оставляя после себя мои болезненные подростковые недо-мечты и отвратительный вкус химозного леденца.

*

— Хватит мешать Райану есть! — голос Беатрис застает Гаспара врасплох, и он роняет телефон на пол. А мой, наоборот, начинает звонить. Встаю со стола и, извинившись, выхожу в сад.

— Мальчик мой, ты опять у усыновившей тебя семьи? — шутит в трубку Хелен.

— Да. Ревнуешь? — смеюсь в ответ.

— Мать не хочешь навестить?

— Навещал не так давно. — голос, независимо от меня, наполняется льдом.

Связь с матерью я поддерживаю, но мое отношение к ней нельзя назвать прежним.

Хелен знает все подробности. После того, как я рассказал ей истинную историю Аманды Стил, то задал вопрос:

— Ты знала, что моя мать такая сука?

Она тогда подняла брови и откровенно удивилась:

— А она разве когда-то это скрывала?

— Для тебя есть проект. — по нервным ухабам в ее голосе, понимаю, что к чему.

— Опять какой-то подонок? — с тех пор, как вышла та лживая статья, меня приглашают либо на роли психопатов, либо откровенных козлов.

По странности, женщины, пытающиеся забраться ко мне под одеяло стали еще навязчивее, и я получаю письма с уверениями выполнить самые неожиданные мои желания. Некоторые перечитываю дважды, потому что даже моя испорченная натура задается вопросом: «И так тоже?».

— Пожалуйста, Райан, хотя бы почитай сценарий. Там не все так плохо. У героя тяжелое прошлое. И если верно обыграть, то перетянешь на себя внимание публики. Поверь мне, красавчик, ты сможешь.

— Хелен, я не…

— И тебе не надо сбривать бороду! — в прошлый раз они потребовали сбрить мой качественный барбэр-проект, и я послал их по словам агента слишком душевно и искренне. — Наоборот, они в восторге от твоего образа.

— Хелен..

— Отправила тебе сценарий на почту! Режиссер и все утвержденные актеры засекречены, узнать ничего нельзя. За конфиденциальность подписалась отдельно, поэтому будь душкой, не кидай сценарий в сеть, иначе меня посадят, а ты вряд ли будешь таскать мне апельсинки.

— Яблоки подойдут? — улыбаюсь. — Я подумаю, ладно?

— Ладно. — вздыхает она и опасливо добавляет. — Ты знаешь, что она приезжает?

— Да. — сложно не знать, когда их совместные плакаты везде, а о премьере не говорит только глухонемой.

— Ты у меня самый лучший! — искрит из трубки Хелен своей ободряющей фразой, которую она, как аффирмацию вливает в мои уши не первый месяц.

— Конечно. — прощаюсь и сбрасываю звонок.

Возвращаюсь к столу и занимаю свое место, одновременно озвучивая, что мне снова предлагают роль очередного злодея. Гаспар хмурится, а морщинка на лбу Беатрис становится глубже. Женщина открывает рот, чтобы как следует высказаться, но бабушка поднимает бокал и, хитро улыбнувшись, произносит:

— Соглашайся.

Глава 43

Хлоя

Спустя два года

— Хлоэ, — ласково щекочет кожу возле уха голос Антуана, пока его рука нежно гладит мои волосы. — Ты слышала про выражение «застенчивость деревьев», используемое в ботанике?

Отрицательно мотаю головой.

Пикник в укромном лесном уголке — его идея. Как и плед, на котором мы сейчас лежим. И та корзинка с едой и бутылкой розового вина.

Он старше меня всего на два года, но его всесторонняя образованность порой заставляет ощущать себя неграмотной дикаркой. И это, несмотря на все мои отличные оценки в школе.

Выросший в семье французских аристократов, где каждый родственник так или иначе связан с кинематографом, музыкой, литературой или архитектурой, он никогда не кичится своим происхождением. Только усмехается и качает головой, отмечая, что он одно большое разочарование в могучей кроне семейного древа Дюранов.

И да, он и правда уверен в себе, но ни капли не самоуверен.

— Видишь, кроны деревьев не соприкасаются между собой? Они образуют небольшие промежутки, светлые каналы, похожие на небесные реки. — длинные пальцы, придающие ему сходство с пианистом, устремляются вверх, давая направление моему взгляду. — Деревья, словно неопытные любовники, — размеренно звучит низкий голос, — Испытывают волнение и смущение, боясь прикоснуться друг к другу.

— Красиво, — отвечаю я, завороженно наблюдая за необычным явлением.

— Каждый раз, когда я смотрю на них, у меня щемит внутри, — тихо произносит он и бережно поворачивает меня к себе. — Тоже самое я испытываю, смотря на тебя. Но намного сильнее и глубже. — его дыхание опаляет кожу, и мягкие губы накрывают мои.

Закрыв глаза, я отвечаю на поцелуй и запускаю пальцы в растрепанные темные волосы. Горячая ладонь скользит по моему бедру, умело проникает под платье и сжимает ягодицу.

— Хочу тебя, Хлоэ, — чуть хрипло сообщает Антуант.

Провожу пальцем по его брови и улыбаюсь в знак согласия.

Когда он входит в меня, я запрещаю себе закрывать глаза, чтобы образ совершенно другого человека предательски не замерцал перед глазами.

Такова моя личная нездоровая и мучительная борьба с собой.

*

Лизи часто приезжает меня навестить. Он не приехал ни разу.

На протяжении первого года жизни во Франции сознание раз в месяц будило во мне необъяснимые навязчивые мысли о его присутствии. Заставляло то и дело нервно замирать на съемках, озираться кругом, ища его взглядом, или напрочь забывать выученные наизусть реплики. Тело покрывалось мурашками от стойкого ощущения, что он где-то рядом. Стоит где-то близко-близко и смотрит на меня.

Вот до чего может довести первая болезненная влюбленность.

Его номер я заблокировала в тот же день. Но разве это смогло бы остановить любящее сердце? Не верю, что лишь в книгах и кино герои способны на поступки ради своих возлюбленных. Не верю, потому что сама бы вылетела первым же рейсом, зная, что в этой ситуации я не права.

Но я знаю, что моей вины здесь нет.

Роль Вивьен была моим союзником, она помогала упиваться болью и страданием, и я высвобождала настоящие эмоции. При каждом воспоминании его слов, которыми я любила изводить себя, в тело будто впивались холодные иглы.

Но несмотря на все это… его невыносимо и мучительно не хватало. Не хватало настолько, что временами я просыпалась посреди ночи, дрожа всем телом, готовая кричать его имя, как запуганный ребенок в темноте, зовущий самого дорогого сердцу человека. Только ответом мне была тишина. Она насмехалась и давила, убеждая в моей нескончаемой слабости.

Но наступал новый день, и я находила отдушину на съемках.

— Клема-а-а-а-а-а-н! — не жалея себя кричала я.

Полностью отдавалась настроению кадра и горевала о возлюбленном, не поверившем моим словам. Съемочная группа восхищенно хлопала, и только до моего слуха доносилось искаженное беззвучное эхо, рисующее грустью моих голосовых струн неуверенное: «Райан…»

Он был глух и не слышал моего зова.

Лизи в день нашего примирения попыталась заговорить о брате:

— Райан, он… — начала было она.

— Нет. — я дернулась, словно меня ударили на электрическом стуле.

Все нутро гудело и хотело услышать о нем. Хотело задать бесконечное количество вопросов, связанных только с ним, узнать все детали.

Как он? Спрашивал ли обо мне? Чем сейчас занимается?

Но неужели во мне нет ни капли гордости?

Холодная внутренняя пощечина горячему возбуждению — если не спасла, то на пару секунд отрезвила.

— Если будешь о нем говорить, нам придется прекратить наше общение. — голос прозвучал резче, чем мне бы хотелось. — Пойми меня правильно.

*

Спустя полгода мы завершили первую часть съемок «Расколовшихся». И Дюран устроил что-то вроде вечеринки для съемочной группы. Закрыл для торжества фешенебельный бар «Rêves Аfricains», славившийся необычными коктейлями, а сам уехал в свою загородную резиденцию, прихватив с собой оператора Поля и моего Сэма. Правда, уговорить агента покинуть свою протеже удалось не сразу. Мужчина превратился в весы сомнения, изменив вопрос Гамлета на «ехать или не ехать?».